— Инспектор Джеральд, Скотленд-Ярд.
— Именно так, сэр. И я был бы вам очень признателен, если бы вы рассказали мне все, что вам известно об этом деле.
— Должен ли я все это вам рассказывать? — произнес Джордж задумчиво. — Знаете, инспектор, думаю, вы правы. Давайте переберемся в какое-нибудь более приятное место.
В тихом уголке бара Джордж отвел душу. Инспектор Джеральд слушал его с сочувствием.
— Очень странное дело, как вы правильно заметили, сэр, — сказал он, когда Джордж закончил. — В этом деле много непонятного и для меня, но два или три момента я могу вам объяснить. Я прибыл сюда вслед за Марденбергом, вашим чернобородым приятелем, и ваше внезапное появление, а затем слежка за ним показались мне подозрительными. Я не мог вас раскусить. Прошлой ночью, когда вас не было в номере, я проник туда и взял маленький пакет из-под подушки. Когда я его вскрыл, я понял, что это не то, что я ищу, и поэтому воспользовался первой возможностью, чтобы вернуть его вам.
— Да, действительно, это несколько проясняет ситуацию, — задумчиво сказал Джордж. — Все это время я, наверное, вел себя как последний осел.
— Ну что вы, сэр. Вы действовали гораздо лучше любого новичка. Вы сказали, что сегодня утром зашли в ванную и забрали оттуда то, что было спрятано за плинтусом?
— Да. Но это всего лишь любовное письмо, — мрачно сказал Джордж. — Что ни говори, но я не должен был совать нос в личную жизнь этого бедняги.
— Вы не будете возражать, если я взгляну на письмо, сэр?
Джордж достал сложенное письмо из кармана и протянул инспектору. Тот прочитал его.
— Вы совершенно правы, сэр. Это любовное письмо. Но если присмотреться повнимательнее… Я вам очень благодарен, сэр. Это план защиты Портсмутской гавани.
— Что?
— Да. Этот джентльмен находился под нашим наблюдением. Но ему удалось ускользнуть от нас. Наиболее грязную работу он поручал женщине.
— Женщине? — заинтересовался Джордж. — А как ее зовут?
— Она появляется под разными именами, сэр. Чаще всего как Бетти Брайтайз. Она, кстати, молода и очень красива.
— Бетти Брайтайз… — повторил Джордж. — Благодарю вас, инспектор.
— Простите, сэр, вам плохо?
— Мне нехорошо. Я чувствую себя больным. Я думаю, мне лучше всего первым же поездом вернуться в город.
Инспектор посмотрел на часы.
— Скоро отправляется пассажирский, сэр. Но он идет очень медленно. Лучше подождать экспресса.
— Это не имеет значения, — мрачно сказал Джордж. — Ни один поезд не может быть медленнее того, на котором я приехал вчера.
Снова сев в вагон первого класса, Джордж на досуге стал читать свежую газету. Внезапно он вздрогнул и впился глазами в маленькую заметку.
«Вчера в Лондоне произошло бракосочетание лорда Роланда Гейта, второго сына маркиза Эксминстера, и великой герцогини Катонской Анастасии. О церемонии не было объявлено заранее. Великая герцогиня уехала в Париж вместе со своим дядей сразу же после переворота в Катонии. Она встретила лорда Роланда, когда он был секретарем британского посольства в Катонии, с этого времени и началось их знакомство».
Мистер Роулэнд не понимал ничего. Он продолжал вглядываться в газетные строчки, словно в них содержались ответы на все его вопросы. Поезд остановился на маленькой станции, и в вагон вошла дама. Она села напротив Джорджа.
— Доброе утро, Джордж, — ласково сказала она.
— Боже мой! — вскричал он. — Элизабет!
Она улыбнулась ему. Если бы это было возможным, то она стала еще прелестнее.
— Взгляните сюда! — Джордж протянул ей газету. — Ради бога, скажите, кто вы — великая герцогиня Анастасия или Бетти Брайтайз?
Она внимательно посмотрела на него.
— Я ни та, ни другая. Я — Элизабет Гейт. Теперь я уже могу вам все рассказать. Кроме того, я должна извиниться. Вы знаете, Роланд — это мой брат — всегда был влюблен в Алекс…
— Это великая герцогиня?
— Да, так ее зовут близкие. Как я уже сказала, Роланд всегда любил ее, а она — его. Потом произошла революция, и Алекс переехала в Париж. Они как раз собирались пожениться, когда старый канцлер Штюрм приехал, чтобы заставить Алекс вернуться и выйти замуж за принца Карла, ее двоюродного брата, противного и прыщавого…
— Кажется, мы с ним встречались, — вставил Джордж.
— …которого она просто ненавидела. А старый принц Осрик, ее дядя, запретил ей встречаться с Роландом. Поэтому она бежала в Англию. Я приехала, чтобы ее встретить, и мы дали телеграмму Роланду, который в это время был в Шотландии. В самый последний момент, когда мы ехали в такси в контору, где регистрируются браки, мы лицом к лицу столкнулись со старым принцем Осриком, который сидел в другом такси. Он погнался за нами, и мы уже не знали, что делать, ибо он, конечно же, устроил бы скандал. Кроме того, он является опекуном Алекс. И тут у меня появилась блестящая идея — поменяться с ней местами. В наше время, если девушка одета по последней моде, в ней нельзя разглядеть ничего, кроме кончика носа. Я надела красную шляпку Алекс и ее коричневое широкое пальто, а она — мое серое. Тут мы велели таксисту ехать на вокзал Ватерлоо, я выскочила из машины и побежала к вокзалу. Хитрость удалась, старый Осрик погнался за красной шляпкой, не обратив внимания на то, что в такси еще кто-то остался. Он, конечно, и не пытался рассмотреть мое лицо. Поэтому я вбежала в ваше купе и доверилась вам.
— И я хорошо сыграл свою роль, — сказал Джордж.
— Я этого никогда не забуду. Как раз за это я хочу попросить у вас прощения. Надеюсь, вы не очень на меня сердитесь? Вам так хотелось приключений — как в книгах, — что я не могла противиться искушению. Я выбрала самого подозрительного человека на платформе и велела вам следить за ним. И потом я передала вам пакет.
— В котором было обручальное кольцо.
— Да. Мы с Алекс купили его, потому что Роланд мог приехать из Шотландии только перед самым венчанием. Кроме того, я, конечно, понимала, что, когда я вернусь в Лондон, оно им не потребуется, потому что они уже купят новое кольцо.
— Да, — вздохнул Джордж. — Все очень просто, когда вы мне все объяснили. Позвольте мне, Элизабет.
Он снял перчатку с ее левой руки и, увидев, что на безымянном пальце у нее нет кольца, издал вздох облегчения.
— Все в порядке, — отметил он. — В конце концов, кольцо не пропадет.
— Но я ничего о вас не знаю! — возразила Элизабет.
— Вы знаете, какой я славный, — сказал Джордж. — Между прочим, я тоже знаю о вас только то, что вы леди Элизабет Гейт.
— О, Джордж, вы сноб?
— Я думаю, что да. Мне запомнился детский сон, в котором король Георг дает мне полкроны, чтобы увидеть меня еще раз через неделю. Но сейчас я подумал о своем дяде. Вот он настоящий сноб. Когда он узнает, что я женюсь на лас и что в нашей семье появится титулованная особа, он тут же сделает меня своим компаньоном!
— О, Джордж, он очень богат?
— Элизабет, вы корыстны?
— Ужасно. Я обожаю тратить деньги. Но если серьезно, я вспомнила об отце. Пять дочерей, красавицы, голубая кровь. Он как раз мечтает о богатом зяте.
— Хм, — сказал Джордж, — это будет один из тех браков, которые заключаются на небесах и одобряются на земле. Мы будем жить в Замке Роулэнд? Будьте уверены, меня обязательно выберут лорд-мэром, если вы будете моей женой. О Элизабет, дорогая, возможно, это нарушение этикета, но я просто обязан поцеловать вас!
Да здравствуют шесть пенсов!
Королевский адвокат[3] сэр Эдвард Пэллисер проживал в доме номер девять по улице Королевы Анны. Собственно говоря, это была не улица даже, а тупик, которому в самом сердце Вестминстера удавалось каким-то образом выглядеть тихим, старомодным и не имеющим никакого отношения к безумствам двадцатого века. Сэру Эдварду Пэллисеру он подходил идеально.
В свое время сэр Эдвард был одним из виднейших адвокатов в уголовном департаменте, и теперь, удалившись на покой, спасался от скуки тем, что собирал великолепную библиотеку по криминалистике, в которую, кстати, входил и его собственный труд «Воспоминания выдающихся преступников».
Этим вечером сэр Эдвард сидел в библиотечной комнате у камина, прихлебывал превосходный черный кофе и сокрушенно качал головой над книгой Ломброзо[4]. Такие великолепные теории — и так безнадежно устарели!
Дверь тихо отворилась, и вышколенный дворецкий, беззвучно приблизившись по толстому ковру, почтительным полушепотом сообщил:
— К вам юная леди, сэр.
— Юная леди?
Сэр Эдвард был удивлен. Происходящее совершенно не укладывалось в привычные рамки его существования.
Он подумал было, что это его племянница Этель, — но нет, тогда Армор так и сказал бы.
Сэр Эдвард осторожно поинтересовался:
