— Нет, еще не вышла… Да не, босс, мы не могли ее проворонить, тут и мышь не проскочит, отвечаю… — нервно усмехнулся парень. — Да она наверняка свернула не туда. Тупая сука… Вести вторую? Но как же… Ох, да босс, я понял… Окей, на связи.
Пират заканчивает диалог и направляется к клетке с моей подругой, доставая ключи из камуфляжных штанов.
— Ну что, bebé, настала твоя очередь. Повеселимся? — оскалился он, в наглую лапая взглядом девушку напротив и выкидывая сигарету.
На лице Ники отобразился весь спектр эмоций, начиная от паники и заканчивая животным страхом перед неизвестностью. Она не могла вымолвить даже слова.
В этот момент я почувствовала внутри себя что-то совершенно новое, возможно, это были отголоски той силы, о которой говорил Деннис. Его слова о страхе и глупости, которые помогают людям выживать на этом острове, засели в моей голове. Возможно, в моем мозге зародился молодой росток безумия, потому что уже в следующую секунду я неосознанно подношу руку к заднему карману, оттягивая ткань майки и сжимая рукоять ножа. Весь гнев, что накопился во мне в комнате, где снимались видео для выкупа, стал вырываться наружу, требуя свободы. Мышцы напряглись и налились кровью, в висках запульсировало, а глаза, я более чем уверена, метали искрами в сторону ублюдка с ключами.
«Не позволю… Не позволю и пальцем тронуть самого близкого мне на этом острове человека!» — крутилось в голове, заставляя дыхание сбиваться. «Давай же… Ты это сможешь, твою ж мать…»
Звук открывшегося замка. Рывок. Ничего не замечаю перед собой, просто беру и делаю — подбегаю к пирату из-за спины так, что он ничего не успевает сообразить, и…
Только через минуту я, словно пробудившись ото сна, становлюсь свидетельницей истины — вижу испуганные глаза Ники, бросающие взгляд то на меня, то на пирата. И я тоже посмотрела на него — на его труп. Парень, с лица которого слетели очки, теперь не скрывающие совсем юные черты лица их владельца, лежал возле моих ног. Из его сонной артерии вытекала густая темная кровь. А ко мне пришло осознание того, что я натворила…
— Маш… Ты, главное, успокойся… Так было нужно, ведь так? — произнесла Ника, поднося трусящуюся ладонь к губам, но ее голос дрогнул и сорвался на крик. — Скажи, что так было нужно! Господи…
Нож звонко упал на камень, теряясь в бездне растекшейся крови этого человека. Убитого мной человека.
Отправная точка.
Мое первое убийство.
***
— Спасибо, Доктор Эрнхардт…
Ника поблагодарила алхимика, взяв из его рук холодную тряпку и перекись — она устало вздохнула и присела рядом со мной, опустив на мой лоб освежающую ткань.
— Бедная девочка. Мне страшно представить, что она чувствует, — тихо произнес док, не сводя с меня расплывчатого взгляда.
Затем он положил холодную руку мне на плечо.
— Но поверь, девочка, если уж ты решила спасти твоих друзей, то такому было суждено случиться…
Мужчина поднялся с насиженного места, все так же покачиваясь, отошел к окну и мечтательно устремил мутные глаза на закат.
Тяжелый день. Чувство всей этой тяжести меня не покидало. Оранжево-красное небо упало на мои плечи, как падает яркое солнце в синие море этого острова и потухает там, сменяясь тьмой. Поднялся ветер…
— Ох… — задумчиво промычал Эрнхардт, смотря в окно. — Скоро сезон дождей.
Помимо прохлады и бежевых облаков ветер принес много перемен, которые отличались не меньшей тяжестью и вязкостью. Все это: закат, ветер, солнце, море, люди, джунгли — все они напоминали о том, как сильно и стремительно я увязаю во всем, что твориться на этом острове, на этой кровавой земле.
— Маш? Не пугай нас. Хотя бы глазом моргни. Ты уже давно так сидишь и не двигаешься… — Настя, тоже присутствующая в комнате, попыталась вернуть меня в реальность, легонько толкая в плечо, но ее попытки были тщетны.
Я же в свою очередь чувствовала, что если моргну, то с ресниц скатиться одна соленая слезинка, затем вторая, и я уже не смогу контролировать их поток.
«Монтенегро говорил тебе не реветь — здесь от этого толку нет. В этом он был прав…»
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
— Думаю, ей стоит поспать, она вымотолась. Да и нам не помешает поднабраться сил…
Ника бережно уложила меня на Настину постель и попросила закрыть глаза, что я незамедлительно сделала, прикусив губу изнутри. Я так не хотела лицезреть тот багровый закат. Его цвет напоминал мне о крови убитого мной пирата…
Отрубилась я чуть ли не сразу, сквозь дрему ощущая, как подруги укладываются спать по бокам от меня. Мне снились события минувших двух или трех часов, как мы с Никой сбежали из ПБ.
Тогда я была просто обязана не паниковать, забыть свой чертов поступок, запихнуть в задницу весь ужас и страх, взять себя в руки и… Бежать. Разумеется, никто нас так просто бы не отпустил, и все пошло по пизде. Нашу пропажу и труп пирата обнаружили, когда мы почти докрались до моторной лодки на побережье. Тогда я сцепилась с тощим мужиком, вооруженным мачете — он толкнул меня к ржавым железным бочкам, об которые я ушибла ключицу, разорвав на ней кожу к чертям собачим. Ублюдок воспользовался моей секундной беспомощностью, набросившись на меня с ножом, но вовремя подоспевшая Ника огрела его какой-то медной трубой…
Дальше мой сон превратился в подобие наркоманского бреда. Смесь дежавю, реальности и вбросы впечатлительного воображения.
Скорость лодки, несущейся по морским волнам, выстрелы, песок на губах, еще теплая кровь на моей ладони, из которой выпало окровавленное лезвие, чувство опасности, ненависти к себе, какие-то выкрики пиратов, а затем очередные воспоминания, повторяющиеся снова и снова. Поучительные слова Денниса, поддерживающие — Доктора Эрнхарда, угрожающие и насмехающиеся — чертового Вааса. Мы сели в лодку и уплыли с Никой из Пиратской бухты. Как можно дальше от Вааса, его работорговцев, от крови, пороха и безумия…
Я встала посреди ночи. Девочки спали, прижавшись ко мне. Воздух ночью на острове действительно быстро остывает, и так нам всем было гораздо теплее. На нижнем этаже слышалось негромкое похрапывание дока. Я аккуратно, чтобы не будить подруг, уселась на край кровати, продрала сонные глаза и ступила босыми ногами на холодный деревянный пол. С минут пять я сидела без движения, опустив подбородок к груди и сжимая бортики кровати — я вслушивалась в звуки сумерек, стрекотание ночных насекомых, движение волн спящего океана у подножия горы, мысленно пропускала поток прохлады, идущей от пола через стопы, ноги, солнечное сплетение, шею, заканчивая макушкой головы. Себе я внушила, что это освежит мое сознание…
Сквозь колыхающиеся от сквозняка пряди волос я подняла взгляд на приоткрытую дверь, ведущую на балкон: лунный свет, проглядывающий в щель, манил своей таинственностью. Хотелось выйти наружу и сделать глоток свежего воздуха, услышать все эти звуки в два раза громче, наслаждаться ими, прикрыв глаза. Хотелось убедиться, что снаружи я не увижу ни доли красного цвета в ночном пейзаже, который вновь мог пробудить тяжелые воспоминания этого дня…
Я вышла на балкон — здесь оказалось не так холодно, как в доме, и ночь звучала не так громко, как мне казалось. Возможно, это вина четырех стен, а не мое поехавшее воображение. Мое внимание приковало мерцание росы под светом белой луны: как и предполагал доктор, начался сезон дождей. Где-то недалеко я даже расслышала, как в маленькое озеро звонко капает вода с растений. Я перелезла через перила балкончика, усаживаясь на них, и подняла глаза на чистое звездное небо. Не знаю, как долго я просидела заложницей собственных мыслей, но все это время ночная мгла плавно переходила в бледно-голубое небо. Луна успела запрятаться в проплывающие облака, затем она окончательно пропала, а из-за лимонного горизонта выглянуло солнце. Этот момент казался мне особенно красив: весь остров до сих пор находился в тени, в то время как у экватора медленно разгоралось молодое солнце.
В комнате раздался шорох, потом приближающиеся шаги — дверь приоткрыла сонная Ника, чьи длинные косы растрепались после глубокого сна. Девушка зевнула, прикрывая рот пухленькой ручкой, задержала на мне взгляд. Впрочем, я также безэмоционально заглянула ей в глаза и вернулась к лицезрению восхода, после чего подруга вздохнула и подошла ко мне, опираясь локтями о перила, на которых я сидела все это время.
