— Пфф, ой да сиди ты уже спокойно, чего я там не видела. У меня вон две дочери, здоровые кобылы. Живя возле гарнизона чего только по молодости не насмотрелась.
— Эм, простите донна… я замялся не зная, как к ней обращаться.
— Ой донна, меня помню донной по молодости называл только Винсент, молодой солдатик. Который скотина, затащил в постель потом сбежал, так и не заплатив. Она уперла кулак бок и погрозила неведомому Винсенту. — Все зовут тетушка Луа, и ты зови так же. Так вот, эти вещи говоришь постирать надо? Где ж ты так изгваздался, аккуратнее надо быть с вещами, чай дорогие нынче. Она схватив мои вещи рассматривала их.
— Налет был на наш караван, я от разбойников убегал. Потом семь дней почти, спал на земле в лесу, вот и получилось, что грязные. Скажите тетушка Луа, случайно не знаете, а караван в Глиросс когда будет?
Она поохала приложив пухлую руку к щеке.
— Так почитай дня как четыре только ушли. К ним еще прибились деревенские, и они вместе пошли. Так стало быть это твои что ли? Теперь нескоро, пока туда доберутся, пока там наберут назад, пока сюда доедут. Уж как раз зима пройдет. Она взяв мои вещи ушла, оставив меня наедине со своими мыслями.
Я приуныл, получалось, что своих я очень нескоро догоню. Одинокому малолетнему пацану путешествие в почти тысячу миль подобно смерти. Дорога в несколько месяцев, по совершенно незнакомой местности, в считай военное время. И ждать несколько месяцев тут, тоже так себе вариант. Но что-то делать все равно надо было. И я решил, что начну с того, что сначала отмоюсь и отосплюсь. Все равно уже день или два не имеют значения. Одев чистую одежду из мешка, и дождавшись когда заберут тазик, я улегся наконец то на нормальную кровать. Не на дерево, или устраиваясь под кустом. Провалился в сон без сновидений, проспал сутки, проснувшись только на следующее утро. Когда тетушка Луа пришла проверять, в порядке ли я, почему так долго не выхожу. Заверив что я в порядке, просто отсыпаюсь, приведя себя в порядок, я спустился в общий зал. Нужно позавтракать, да сходить найти лавку старьёвщика. Мне необходим плащ, котелок, веревка, и еще по мелочи. Мало ли опять придется в поле ночевать. Пока завтракал тетушка Луа навалив мне горку пирожков, посоветовала ехать сначала в Райлегг. Оттуда гораздо проще найти тех, кто направляется в столицу, как раз караван в Райлегг стоит тут в городке. Подумав, решил, что действительно так проще. Все-таки самый крупный город королевства. Заплатил ей за еду, и подарил ей одну трофейную серебряную цепочку. Она аж раскраснелась улыбаясь: — Ух ты мой родненький, прижала к своей необъятной груди в которой я чуть не утонул, чмокнула в макушку. Все-таки по моему, весь женский пол во всех мирах одинаковый. Пара комплиментов, искренняя улыбка, небольшой подарок, и ты найдешь с человеком общий язык сразу. Спросив совета и решив, что пирожки доем по дороге, пошел в указанном направлении. В первую очередь меня интересовал караван. Вещи можно взять и на обратном пути.
Глава 6
Когда я пришел в форт Фаслас, то оказалось, что я пришел со стороны диких земель, и тут стоит сам гарнизон, а все жилые дома и торговые лавки были с другой стороны. Я растерялся, когда вышел с полупустой улицы на скопление людей в палаточном лагере. Столь разительным был контраст. Конечно, почти все эти люди беженцы, почти все побережье опустело, люди бежали с плодородных земель, спасаясь в городах, и я был один из них.
Караванщиком оказался Энзо, наглый и хамоватый атриец уже в годах. Судя по всему, он задрал цену за проезд в несколько раз, желая заработать на неспокойных временах. Он ругался с очередными желающими уехать в город, никак не желая снижать цену за проезд. Я остановился чуть в стороне, жуя пирожок и слушая его перепалку с истеричной бабой, судя по виду, она была из крестьян, но ведущей себя так, как будто она из костеродных. Муж крестьянки молчал, нахмурившись, держа в одной руке узелок с пожитками, а другой держал за руку девочку лет восьми. Которая поедала голодными глазами мои пирожки.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
— Это ни в какие ворота не лезет, полгода назад проезд стоил серебряный, сейчас пять серебряных с человека, вы что, костеродных возите?! Откуда у нас такие деньги.
— Это не мои проблемы дамочка, я вас не заставляю. Идите пешком, желающих уехать под защитой достаточно.
— Да эти желающие такие же нищие как остальные, мы даже урожай не собрали, откуда у нас такие деньги. Скиньте цену!
— Я это слышу каждый день. Я охраны больше нанимаю, им нужно платить больше за риск. Я что, должен из своего кармана все это делать?
Энзо заметив меня и явно желая перевести тему спросил: — Тебе чего парень?
Подойдя к ним, я всунул последние два пирожка девочке, и отряхнув руки от крошек ответил.
— Да в принципе того же что и всем остальным, мне нужно уехать в Райлегг.
— Пять серебряных и считай ты уже там.
Женщина всплеснула руками: — да имейте совесть наконец!
Караванщик нахмурился сплюнув.
— Хорошо, десять со всех вас вместе взятых и не монетой меньше, не нравиться, идите пешком, там бесплатно.
И развернувшись ушел, не дожидаясь ответа. Женщина порывалась еще что-то сказать вдогонку, но ее одернул муж. Мне было все равно, у меня были деньги, и мне нужно было уехать. Сказал им что я заплачу половину, если они хотят ехать, если же нет, я и так заплачу свои пять серебряных, только уже за себя одного. Караван отправлялся как только заполниться, мы были уже почти последними. И выезд назначили на завтрашнее утро. Заплатив за себя, я пошел искать лавку старьевщика. У него выменял себе хороший, добротный, правда немного великоватый мне плащ на подкладке с капюшоном, и небольшой котелок, на ремень, который я снял с душителя щенков, и еще одну трофейную серебряную цепочку. У тетушки Луа попросил, чтобы она собрала мне еды с собой в дорогу. Пошел в свою комнату спать, пока есть такая возможность, чувствую, нормально выспаться в дороге не получится. Разбудили меня еще затемно, даже еды уже разогрели. Поев на дорогу и заплатив за все, поблагодарил добрую женщину. И пошел в палаточный лагерь к каравану. Тут похоже даже не ложились спать, гомон стоял ужасный, люди еще прибыли и осаждали караванщиков, в надежде влезть уже на головы, лишь бы уехать. Мне указали на заполненный фургон, где увидел уже знакомое семейство, они похоже тут и ночевали, сидя на лавках. Вздохнув, сунул им по еще горячему пирожку.
Ждали мы недолго, и наконец возница обернулся, посмотрел на нас угрожающим взглядом, сплюнул чуть разжав губы через давно выбитый зуб, и объявил, что мы немедленно отправляемся. Лошади громко фыркнули, и потянули повозки сквозь толпу крестьян и беженцев, которые шарахались с руганью грозя кулаками и посылая все возможные кары, едва успевая в последний миг выпрыгнуть из-под колес телеги. Причем возница размахивая хлыстом поливал их в ответ отборной бранью.
Ехали мы почти восемь дней, останавливаясь только на ночевки. Охрану действительно наняли, и они свой хлеб отрабатывали, отогнав один раз шайку таких же головорезов, что напали на наш караван. В остальное время все было спокойно, единственное, кормежка была паршивая, жидкая каша на воде. Так что я был очень рад, что взял себе нормальную еду. Отдав ее женщине с условием, что готовит только на нас четверых, у них самих почти ничего не было. Подъезжая к Райлеггу мы проезжали поля, очень похожие на те, где жили мы.
Убаюканный этим сходством, я был ошеломлен, когда дорога внезапно вильнув из-за холма вышла к городу — можно было подумать, что этот контраст задуман специально для того, чтобы поразить того, кто приезжал первый раз. Поля закончились, деревья исчезли, и вместо них по обеим сторонам дороги появились трущобы, при виде которых у меня кошки заскребли на сердце.
Общее впечатление давило на чувства, заставляя сжимать кулаки из-за несправедливости. Жалкие лачуги были сооружены и деревянных шестов и обрезок досок и старого тряпья. Они прижимались вплотную к друг другу; кое-где между ними извивались узкие проходы. Это был лагерь, в котором нашли временное пристанище уцелевшие и бегущие от набегов люди. В какой-то степени этих жителей и вправду можно считать уцелевшими — их согнали сюда из деревень нищета, голод, постоянные набеги и массовые убийства. Каждую неделю сюда прибывали сотни беженцев в надежде на лучшую долю, и так неделю за неделей, вот и мы приехали…