- Но на это уйдут ведь годы. А ребятишки тем временем успеют поразить нас уж и не знаю какими новыми выходками, как с точки зрения физиологии, так и развития речи. А вы постоянно будете плестись в хвосте событий.
- Как знать. А может, я успею ещё разработать какую-нибудь спасительную сыворотку.
- Которая действовала бы после гибели и возрождения ткани!
- Почему бы и нет? Мы барахтаемся в совершенно неизвестных никому водах, и было бы неразумно чем-то пренебрегать.
Марта горестно вздохнула:
- Ну хорошо, Жоаким. Поступайте как сочтете нужным. Попросите Уго раздобыть вам настенную ящерицу. А там посмотрим... Не считаете ли вы, что мои дочурки на поверку окажутся монстрами?
- По виду не скажешь.
- Зато вполне тянут на таковых по поведению.
В это мгновение из соседней комнаты раздался дружный писк. Все семеро требовали в унисон:
- Хочу есть, хочу есть.
Они распевали эту короткую фразу на мотив грустной народной песенки, причем выводили её не очень стройно, так, что ни один голос не забивал остальных. Так и хотелось сказать, что какой-то невидимый дирижер направлял их инстинктивный хорал.
Жоаким и Марта устремились к колыбелям. Девочки, по-прежнему держась ручонками друг за друга, лежали с полуоткрытыми глазенками.
Затем они все вместе, как по команде, разом открыли их и, разжав кулачки, поломали живую цепочку. Проснувшись, они заныли, прося накормить их, как самая что ни на есть обыкновенная малышня, подняв невообразимый гвалт, в котором совершенно смешались голоса и слова.
Метиска Оуна вошла в детскую с охапкой бутылочек с сосками. Стала раздавать их, глуповато посмеиваясь.
Марта потянула ученого в сторону.
- Зрелище, прямо скажем, экстраординарное и несколько пугающее. В этом хоре было что-то внечеловеческое.
Жоаким покачал головой.
- Простое проявление телепатии, аналогичное той же самой потребности держаться за руки. Странно, пожалуй, лишь одно: судя по первому впечатлению, этот феномен проявляется только во сне. Обретя сознание, они вроде бы сразу же восстановили собственную индивидуальность. Было бы неплохо вам понаблюдать за этой их особенностью, делая соответствующие записи. И держите меня в курсе.
Молодая женщина, неожиданно ухватив его за плечо, выдохнула трагическим тоном:
- О! Жоаким, сделайте же что-нибудь, умоляю вас! Вы ведь обязательно что-нибудь придумаете, верно?
2
Уго принес в клетке пойманную им ящерицу - длиной с руку, тонкую, не хуже змеи, с множеством крошечных лап. Переливчатым многоцветьем пестрела шкура. Так сказать, дитя буйного пламени. Она без устали разевала треугольную пасть, усеянную грозными ядовитыми зубами.
Пришлось при помощи металлического пинцета вытаскивать голову пресмыкающегося через специально проделанное отверстие в клетке. Затем к морде поднесли затянутую мембраной чашечку. Ящерка немедленно её куснула, порвав пленку. Жоаким тем временем крепко прижал бортик сосуда к железам животного. По стеклу заструился яд.
После ряда подобных манипуляций у Жоакима набралось с полстакана опалового цвета жидкости. Он приступил к поиску сыворотки-противоядия.
Работа над ней затянулась. А пока биолог корпел над решением этой задачи, близнецы продолжали усиленно развиваться.
Марта неоднократно фиксировала единство их психики в момент сна. Жоакиму это представлялось проявлением телепатии. Но его определение неточно передавало сущность явления. В этимологическом смысле было бы лучше назвать его скорее "симпатией", взаимным влечением друг к другу. И действительно, в зависимости от характера сновидений девочки все вместе, причем, одновременно реагировали на боль или что-то забавное, испытывали страх и удовольствие. Если одна из них вдруг произносила какое-то слово или делала жест, то все остальные в ту же секунду поступали точно так же.
Они сохранили привычку держаться за руки. Движимая любопытством Марта как-то попыталась отучить их от этой мании, нарушить живую цепочку. Однако ей быстро пришлось отказаться от своего намерения, поскольку она не могла без тяжести на сердце наблюдать за тут же начинавшими удлиняться и змееобразно извиваться ручонками малышек, стремившимися любой ценой отыскать друг друга.
А уж росли они буквально не по дням, а по часам, вызывая тем самым вполне понятное беспокойство. И отличались необыкновенной прожорливостью. Одновременно быстрыми темпами прогрессировал и их интеллект. Короче говоря, к шести месяцам они выглядели как двухлетки при речи и сообразительности детей семилетнего возраста.
В остальном их поведение - игры и лепет - ничем не отличалось от присущих девочкам во всем мире.
Читать они научились на удивление рано и целыми днями жадно заглатывали любые печатные издания, попадавшиеся им под руку. Они черпали там абсолютно неупорядочные и плохо усваиваемые знания. Испугавшись в начале их чрезмерно ранней интеллектуальной зрелости, Марта несколько подуспокоилась, убедившись, что они проявляли восприимчивость скорее к колдовскому очарованию самого произношения звуков, нежели к глубокому смыслу ими сказанного. Но затем её встревожила и эта магия слова. Ибо во внешне безобидных песенках, которые распевали её семь дочурок, водя хороводы, звучали, например, такие сочетания:
САХАРНЫЙ ЗАМОК, ХОТЬ ТЫ И ЕСТЬ,
РАСТЕЧЕШЬСЯ ВЕСЬ ГЛЮКОЗОЙ. И ТАКУЮ
Ц ШЕСТЬ, АШ ДВЕНАДЦАТЬ И О ШЕСТЬ
ПРОПОЕМ МЫ ОТХОДНУЮ.
Или же голосили, играя старой священной крестовиной как скакалкой:
ДОЛГA ОТ ЧЕЛОВЕКА К ЖИВОМУ БОГУ
ЗОЛОТИСТО-КРАСНАЯ, ЖЕЛТАЯ ДОРОГА.
ВКОНЕЦ ИЗВЕЛА СЕБЯ РАСА СИЯ
СКАЧИ НА ПОРЯДОК ИЗ НЕБЫТИЯ.
Марта отнимала у греховодниц крестовину и спрашивала:
- Чего это вы поете, глупыши?
- Песенку.
- Понятно. Но какой у неё смысл?
- Никакого.
- И откуда только вы повытаскивали эти слова! Да знаете вы хотя бы, что они означают?
Они замолкали с виноватым и смущенным видом. Прятались в уголок, где, держась за руки, тихим голосом принимались рассказывать друг другу какие-то истории. Время от времени все синхронно прыскали от смеха.
Громадное удовольствие им доставляло гонять по коридорам паучиху Ванду. Та, похоже, боялась их как огня. Обычно предпочитала держаться подальше от тех мест, где они играли, и стоило хотя бы одной из девочек приблизиться, как она начинала злобно пощелкивать своими крючковатыми зубами. Но этот её очевидный страх необычайно распалял малышек. И они долгими часами травили гигантское насекомое. Не обращая внимания на запрет Марты, они выскакивали из апартаментов и мчались вслед за своей жертвой по шатким лестницам вплоть до развалин. Ванде, однако, всегда удавалось ускользать от близнецов, благодаря удивительной проворности.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
