Их прервал Уотс:
— Нам нужно отходить согласно имеющимся планам, — медленно и твердо сказал он. — Ее воспоминания не имеют значения. Нужно сделать то, к чему мы готовились — перебраться в более безопасное место.
Илья нервно рассмеялась.
— Ты что, шутишь?
— Нет, — ответил Уотс. — Кейд прав. Эта женщина здесь не по своей инициативе. Ее сюда прислали. Секретность нарушена, и это означает, что мы все сейчас в опасности. В данный момент у нас каждая секунда на счету. Если мы начнем действовать немедленно, то можем выскользнуть из сети. Чем дольше мы прождем, тем хуже будут наши шансы.
— Послушайте! — заговорила Сэм. — Успокойтесь, ладно? Вы отсюда не выйдете. Сейчас это место как под увеличительным стеклом. Моя группа постоянно отслеживала мое местонахождение. Скрытые приборы наблюдения нацелены на все выходы, так что бегство вам не поможет. Сдайтесь, и для вас все будет проще. Если попробуете бежать или начнете копаться в моих воспоминаниях, получите по полной программе.
— Она врет, — сказал Ранган.
— Я не вру.
— Тогда что-то скрываешь. Что?
Сэм сделала глубокий вдох.
Ранган нажал на ее мысли, и в ее сознании что-то подалось.
Сэм обнаружила, что говорит снова.
— Все дело в Кейде, — сказала она и посмотрела на него. — Мои начальники хотят, чтобы ты сделал для них одну работу. Мне нужно было выполнить две задачи — собрать информацию о том, что вы на самом деле делаете, и получить рычаг воздействия, с помощью которого можно заставить тебя принять участие в предстоящей операции УПВР.
— Что же они от меня хотят? — удивился Кейд.
Она снова ощутила давление Рангана и попыталась сопротивляться. Слова путались.
— Мы хотим, чтобы он подобрался к одному человеку. К тому, кто создает технологию контроля сознания, возможно, основанную на нексусе.
— Я не буду этого делать, — сказал Кейд.
— Подожди, Кейд! — набросилась на него Илья. — Подумай — если ты им для чего-то нужен, ты сможешь на них надавить. Ты сможешь договориться о снятии обвинений.
— А что будет со всеми остальными? — спросил Кейд. — Со всеми, кто пришел на вечеринку?
— Мы не полиция, — сказала Сэм. — Мы УПВР. Нас интересует технология. Если вы будете сотрудничать, у ваших подопытных свинок не будет особых неприятностей. Если нет… и вы, и все остальные окажутся по уши в дерьме.
— Мне нужно, чтобы у них не было неприятностей. У Рангана, Ильи и Уотса. Ни арестов, ни тюрьмы, ни условного срока — ничего.
Сэм снова захотела покачать головой, но ей это не удалось.
— Я не то лицо, с которым вы можете договариваться. Сдайтесь и идите со мной — только вы четверо. Больше никто даже не должен знать, что здесь происходит. После этого мы сможем вести переговоры.
— Ты можешь отключить ее органы чувств? — спросил Уотс у Рангана. — Сделать так, чтобы она нас не слышала? И не могла читать по губам?
Ранган кивнул. Сэм стала возражать, но обнаружила, что не может говорить. Зрение стало ей отказывать. Поле зрения сначала сузилось до туннеля, затем посерело, а потом просто исчезло. Она не видела даже темноту. Она просто вообще ничего не видела. Звук исчез. Она была слепа и глуха.
Сэм попыталась заглушить нарастающую панику. Для нее не было ничего хуже, чем утратить контроль над своим телом и сознанием. Дыши — велела она себе. Она все еще чувствовала свое тело, все еще чувствовала, как вздымается ее грудь, все еще ощущала, что ее руки связаны за спиной, а ноги привязаны к стулу. И попыталась ухватиться за эту опору.
Уотс медленно выдохнул. Как убедить этих детей в том, что совершенно необходимо?
— Послушайте, чтобы достичь своих целей, эта женщина скажет все, что угодно. Она лгала с самого начала и продолжает лгать. Как только УПВР вас арестует, вы полностью окажетесь в его власти. У вас не будет адвокатов. Они смогут сделать с вами все, что захотят, и вы никогда не сможете выкрутиться. Вы это понимаете?
Он огляделся по сторонам. Илья встретила его взгляд. Ранган кивнул, его лицо было бледным. Кейд все еще смотрел в пол. Уотс ощутил их эмоции. Ранган: страх и гнев. Илья: вызов и неповиновение. Кейд: чувство вины и неуверенности в себе. Он ругал себя за то, что создал эту ситуацию.
— Кейд, выше голову, мой друг! Неважно, как мы к этому пришли. Мы к этому пришли — и все. — Уотс видел, как Кейд кивает в знак согласия, чувствовал, что мальчуган немного справился со своими эмоциями. — Послушай, наши планы побега вполне реальны. Если мы останемся, они наверняка нас поймают. Если мы уйдем прямо сейчас, у нас есть шанс. Или глубокая черная дыра, или шанс выбраться отсюда. Мы должны поступить разумно.
Он замолчал и огляделся. Ранган был готов. А вот по эмоциям Кейда и Ильи было трудно понять, о чем они думают.
— Ладно, вы готовы? Ранган, ты можешь отключить ее на несколько часов?
— Я не пойду, — сказал Кейд.
Уотс снова замолчал.
— Кейд, если ты останешься, все кончено, — наконец сказал он. — Ты никогда от них не вырвешься.
Кейд кивнул.
— Я знаю. Просто… Если мы сбежим, то что будет со всеми остальными? С Антонио, Джессикой, Энди… С волонтерами, которые измеряли дозы и устанавливали репитеры. Мы должны им всем сказать, чтобы они тоже бежали? Так у них нет фальшивых паспортов. Им негде спрятаться. Их просто вздрючат. Да, а как насчет Тани, Уотс?
Уотс покраснел.
— Если ты останешься здесь, тебя тоже вздрючат, — ответил он.
Кейд покачал головой.
— Илья права. Если я им для чего-то нужен, то смогу на них надавить. Это козырная карта. Я смогу избавить других от неприятностей.
— У тебя есть более важные задачи, — ответил Уотс.
Теперь Кейд взорвался:
— Это отговорка, Уотс! Мы сами создали эту ситуацию. И сами должны нести за нее ответственность. — Успокоившись, он заговорил тише: — А, собственно, знаешь что? Это я должен нести за нее ответственность. — Он покачал головой.
Уотс снова медленно выдохнул. Он обязательно должен пронять этого мальчишку.
— Кейд… Очень важно, чтобы вы отсюда вышли. Все трое. То, что вы делаете, это очень серьезная вещь. У нее есть потенциал. Она может спасти много жизней. Это может положить конец войнам. Это важнее тебя. Это важнее любой вечеринки. Твоя жизнь важнее.
— Моя жизнь не важнее, чем жизнь сотни людей, которые здесь собрались! — резко сказал Кейд.
— Твоя работа важнее.
— Уотс, мы не можем допустить, чтобы цель оправдывала средства, — вмешалась Илья. — Эти люди не сделали ничего плохого. Мы не сделали ничего плохого. Мы должны бороться. Мы должны предать это гласности, должны обратиться к прессе…
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
