— Послушай, Тарс! Мне хочется тебе признаться…
Надоело изображать невесть кого! Да гори тут все огнем! — я стала злиться на все сразу: обстоятельства, грозовой сезон, на дракона в небе и свое плачевное, мокрое состояние.
— Я хочу попасть домой!
— Не сейчас, Рина, — говорит. — Лучше прижмись ко мне, согрейся!
— Мне тепло внутри, а вот моя одежда…
— Рина! Иди ко мне, — притянул меня поближе Тарс, обнял и я… я решила, что чуть позже этому странному мужчине расскажу, как тут оказалась. Я знаю, что в его глазах выгляжу полнейшей дурой. Я ведь вижу, как он смотрит на меня. Я бы тоже так смотрела. А сейчас, сейчас мне рядом с ним безумно приятно и до мурашек хорошо. Придвинулась к его боку, нос уткнула в грудь.
Глаза прикрою, задышу ровнее. Вот так Александра Сытникова, Александрина рест Моринор и теперь еще и просто Рина. Он как надежная скала, теплая и вкусно пахнущая силой, прикрывает девушку от всех невзгод. Так и должен поступать в моих девичьих снах мужчина.
Кстати! Почему мне хочется в его объятиях спать?
***
И я уснула. Мне приснился сон, как будто я дракон и у меня есть крылья. Они раскрылись за моей спиной с негромким хлопком, как будто сделаны были из корабельной парусины, как будто паруса поймали воздух — силу. Я почувствовала как меня гладят по лопаткам, очень ощутимо гладят по спине… Зачем? И нежным шелестом в моих мыслях чей-то голос ласково меня по имени зовет: «Рина, просыпайся, нам нужно уходить скорей».
Так! Стоп! Мое имя Александра, а не Рина, и не Александрина как ее там — Моринор, вот! Запомнила с десятого, наверное, раза. И все же в моем сне мне очень хорошо — тепло и что немаловажно, сухо.
— Рина, просыпайся, — слышу сквозь дрему. Мне так не хочется шевелиться, я мурлычу еле слышно:
— Ну, пожалуйста! Еще чуть чуть…
«Вставай! — это уже Вальтасар врывается в мои такие умиротворенные минутой счастья мысли. — Иди за ним!»
— За кем? — ворчу.
— Проснулась? — снова этот голос. Ах да! Голос уже не нежен, словно летний теплый ручеек. Я узнаю его. Со мной Тарс как его там, не припомню…
— Почему в этом мире мне с таким трудом дается запоминание имен и этих ваших вычурных фамилий?
— Могу предположить, что для хорошего запоминания нужна сноровка. А тебя ведь не учили ничему. Ведь так? — и смотрит на меня с такой откровенной и довольненькой ухмылкой. И чему он рад я не пойму сейчас?
— Так, Тарс! — оглядываюсь, с нами наша лужа.
— Я что уснула прямо здесь?
— Да.
Коротко и емко.
— Поднимайся! Сегодня нужно обязательно дойти до городских ворот.
— Надеюсь, это будет как его там, Кастополис.
— Нет, Рина, это будет всего-то Ривертакур или город на реке.
— Смахивает названием на наш английский.
Встаю, потягиваюсь с хрустом и о, чудо! Ощущаю себя отдохнувшей и снова, как в ту ночь согретой и сухой, но все равно мой внешний вид уж слишком… вызывающ.
— Тарс ну какие городские ворота?! Посмотри на меня, меня не пустят!
— Я договорюсь, — смеется.
— Что? Договорюсь? Так, выгляжу ужасно?
— Ну так как, идешь со мной?
— Конечно! Не оставаться же в этой луже! Местность мне незнакомая, да это счастье, рыцарь, что я встретила тебя! А этот улетел? Ну, дракон?
— Не знаю.
Выбираюсь вслед за ним и мелькнувшим в сумраке своим хвостом заметно подросшим мантикором.
— Не видно ничего. Как мы пойдем?
— Я зажгу огонь.
И точно, Тарс зажигает тот самый синий или все же голубой, до неприличия блеклый, слабенький огонь.
— Красиво, но малоинформативно.
— Что, как ты назвала его?
— Не обращай внимания на обороты речи. Пожалуйста, дай мне руку.
— Идем, Александрина, — подает он мне свою.
***
Эти двое ушли в темноту, а Вальтасар остался. Ему только что поступил ментальный приказ вернуться. Сил на полноценный оборот он накопил, так что ничего не помешало превратиться снова в черта. Ну не выходить же перед Князем-демоном в образе уродца мантикора?! На месте мелкого и слабенького фамильяра юной девы вырос чертячий великан. Черная кучерявая шерсть покрыла тело Вальтасара, отросли копыта и рога. Черт оскалился, всматриваясь в темноту, в ту сторону, куда ушли эти два недодракона.
— Вот встретились же два одиночества, два недооборота, иначе говоря! Да ну их! Счастье, что разрешено вернуться! Мой Князь, — радостно растирая кучерявую поросль груди, молвил Вальтасар, — я с радостью иду!
Сотворив портальное окно в свой мир, Вальтасар убрался из этой части Междумирья, зовущейся еще Драконьим домом.
На поверку истинных драконов с каждым днем становилось всё меньше и меньше. Вот хотя бы взять этого светлоликого сеятеля мира и добра:
Даже если слабосильный и кажись, на всю голову больной благородной бредятиной морали лордик не тронет человеческую ведьму, ее все равно подберет кто-нибудь другой.
Даже если дева доползет черепашьим шагом до учебы, крылья ей не отрастить — влюбчивая, глупая, дремучая натура. Сразу, не раздумывая, приняла кольцо. Его. А оно же фамильное! Дурная! Женщина, что с нее взять?! Им побрякушки в радость надевать.
Хотя он это здорово придумал.
Вальтасар, подумав о слабеньком недодраконе, только усмехнулся. Наверняка решил, что как только доберутся до кровати, он ее сделает совсем своей.
Вальтасар в ту ночь нашел его кольцо. Снял с пальца дурень! Теперь понятно, почему: хотел чуть поднакопить резерва, ничего не сбрасывать в артефакт. Недавно чуть не выгорел дотла. Это же его преследует тот черный. Интересно бы узнать, почему один дракон пытается убить другого? Спрошу, если позволит утолить мое любопытство Князь-демон.
— Я вообще в свете последних событий сильно сомневаюсь, что вам, голубки, суждено до Академии дойти, — произнес Вальтасар, вырастая в полный рост уже в покоях Князя Темных. Расправив плечи, натянув на рожицу подобострастную личину, и кивнув стоявшим у дверей двум демонам в качестве дозора, он проговорил:
— Доложите Князю, что по его требованию явился Вальтасар!
***
Двери перед ним раскрылись, и подданный темной стороны вошел в огромный зал. Высоченные колонны своим окончанием терялись где-то в вышине. Там выше были переходы, балюстрады, стрельчатые окна. Там же высоко сновали темные субстанции давно умерших, так и не воскресших по велению Его Темнейшества существ. Гулкое цоканье копыт бежало далеко вперед перед Вальтасаром. Пол, вымощенный отполированными гранитными листами, был скользким и черт с большой осторожностью шел вперед. По сторонам не смотрел. Раз впустили сразу, значит, ждали.
— Мой повелитель! — черт склонился в глубоком поклоне перед троном, на котором восседал Князь-демон Жарнии, одетый в черный длинный плащ. Внутренняя сторона его была подбита красным. — Безмерно счастлив, что ты вернул меня!
Князь-демон повернул голову. Сверкнули темным пламенем глаза.
— Вальтасар, все мы знаем, как ты облажался. Ты призвал в наш мир не ту.
— Но…, — не удержался черт, — Я ж не виноват, что дева слишком чуткой оказалась.
— Не перебивай меня, — глухо прозвучало, и черт посерел лицом. Сам дьявол перед ним! Он слишком осмелел, да даже больше — отупел, общаясь с человечкой!
Склонился еще ниже и так застыл.
— Да, у призванной тобой оказалась чуткая душа, и она очень хорошо прижилась в очень подходящем теле. Будет безмерно жаль такую потерять. Приведешь ее ко мне, как только она раскроет крылья.
— Но, Князь…
— Не смей перебивать меня!
Черт рухнул перед троном, ожидая, что его сейчас развоплотят. Но он до тех самых чертиков не хотел обратно возвращаться! Деву же наверняка уже…того… И никаких вам крыльев, повелитель!
В гнетущей душу черта тишине вдруг прозвучало:
— Деву я призвал другую. Для принца она подойдет. Красивая, неинициированная, но уже обученная ведьма. Она в отличие от этой знает свое место. Мы пока не знаем, кто там настоящий. Поэтому ты возвращаешься. С кем там твоя идет?
