Следует подчеркнуть, что последние Меровинги уже открыто поддерживаются ирландским духовенством, через линию св. Патрика, прямо связанного с Восточно-православной Александрийской школой. После убийства Дагоберта II († 679), а затем лишения власти Хильдерика II (он был насильно пострижен в монахи), мажордомы-Пипиниды узурпируют престол и принуждают Папу Римского внести изменения в Символ Веры (введение Filioque), причины чего требуют отдельного, быть может, несвоевременного разговора. «При этом, — как писал Ф. И. Успенский, — папа под страхом отлучения заповедал вельможам и народу избирать себе королей только из этой освященной Церковью фамилии Каролингов. С другой стороны, Пипин дал торжественную клятву за себя и за свое потомство заботиться о Церкви и блюсти ее интересы. Таким образом, один папа три года назад разрешил Пипина и франкский народ от присяги Меровингу — законному государю, теперь другой папа закреплял духовным авторитетом своим светскую власть над франками за наследниками Пипина». Карл «Великий» прямо порывает с Византией, заключая военный союз с Гарун-аль-Рашидом. «Латинство» торжествует за два века до формального церковного разделения. Власть переходит от царей к мажордомам, т. е. «хозяйственникам», своего рода «буржуа». С тех пор Запад онтологически мертв. Третий Рим в Реймсе, в старой Русии, не состоялся.
Однако вернемся в новую Русию, Россию (хотя, строго говоря, Русской землей мы можем назвать всякую землю с Царем из трояно-пеласгского, то есть «Роусьского» рода, и Православной Церковью). Уточним: вернемся в страну, сегодня именуемую Россией (хотя, строго говоря, по указанным только что обстоятельствам она потеряла право на такое именование). Происхождение Рюрика от кесаря Августа, провозглашенное в Степенной Книге, кажущееся нелепым (тем более нелепо соперничество с какими-то Гедиминовичами), если говорить о собственно Римском Августе, легко объясняется, если мы признаем первого Российского самодержца Рюрика-Рюэрга прямым наследником Тьерри II, а, следовательно, и Хлодвига Великого — «Августа» и «князя Роша».
Императорские инсигнии» были переданы Хлодвигу, правда не самим Константином, а его наследником Анастасием II, но с точки зрения монархического принципа каждый следующий царь всегда есть также и предыдущий — на этом основана монархическая легитимность. В остальном же все совпадает: «В древняя убо лета… от царствующаго града сего (Константинополя — В. К.) царский венец дан бысть русскому царю». Прямому предку Рюрика, а, значит, и самому Рюрику. Потому же и «белый сей клобук изволением Небеснаго Царя Христа ныне дан будет архиепископу Великого Новгорода» — стольному граду царя Рюрика. Митрополит Макарий был «мудр яко змий и прост яко голубь»: ради сохранения вверенной ему от Бога паствы он буквально исполнил повеление Грозного Царя и в то же время сумел сказать всю правду, передав ее «имеющим уши» потомкам.
Еще одно важнейшее обстоятельство. Если все изложенное выше верно, то Рюрик не может не быть християнином. Несмотря на уже давно наметившееся разделение, в IX веке Церковь формально была еще едина. Более того, мы уже указывали, что при Карле Лысом происходит «тихая меровингская реставрация», хотя и провалившаяся, но вполне ощутимая, в том числе и в области религиозной. Именно тогда при франкском дворе блистает замечательный экзегет Иоанн Скот Эриугена, переводчик и распространитель творений Восточных Отцов, воссоздается почитание святого Дионисия Ареопагита, происходит канонизация собором франкских епископов (без согласия Рима) ряда меровингских святых, в том числе короля-мученика Дагоберта II. Для Рюэрга-Рюрика, призванного на Новгородский престол, было вполне естественно отбросить латинские нововведения, прежде всего Filoque, и исповедовать веру по закону отцов и дедов… К тому же и приехал он отнюдь не в языческую (как это часто себе представляют) страну. Начальная летопись рассказывает о посещении св. Апостолом Андреем не только берегов Днепра, но и Новгородской земли, что только подтверждает уже высказанные нами гипотезы о городе Словенске. «Десятки вариантов легенды о Словене и Русе указывают на основание Словенска (будущего Новгорода) примерно в 2335 г. до н. э., — пишет В. М. Золин. — Новгород упоминается на первых страницах летописей как созданный еще до походов апостола Андрея и деяний князя Кия в первые века н. э.». Цитированный нами в начале нашей работы Р. В. Багдасаров связывает упадок Словенска именно с неприятием его жителями апостольской проповеди в I в. по Р.Х. и утверждает, что в VIII в., то есть непосредственно перед приходом Рюрика и затем и при нем самом, он начинает возрождаться уже как християнский город.
В это время — как указывает В. С. Передольский, «…значение Новгородских сановников-правителей не установлено наукою, — как не установлено саморазвитие Ильменской страны, не зависевшее от соседей, утративших чистоту крови первонасельников Европы путем сношения с Азиатскими ордами, время от времени набегавшими на нашу часть света». Однако он же указывает на то, что у русов (неясно, правда, каких) были в это время цари, и, в частности, ссылаясь на скандинавские источники, рассказывает о «убийстве славного русского царя Сигтрига» (не указывая, где и при каких обстоятельствах это произошло). Интересно в этой связи примечание к «Песне о Нибелунгах» советского медиевиста А. Гуревича: «Зигмунд, Зиглинда, Зигфрид — в их именах первый член sig („победа“) указывает на их меровингское происхождение […], и некоторые исследователи возводят имя Зигфрида к имени франка Сигиберта; в судьбе этого Меровинга VI в. можно найти известное сходство с судьбой Зигфрида». К сожалению, А. Н. Гуревич (сам по себе очень квалифицированный ученый) в данном случае путает Сигиберта с Дагобертом II — именно он был убит в точности так же, как Зигфрид — копьем на охоте, спящий.
Возвращаясь к вопросу о «возрождении Новгорода», отметим, что современный краевед-историк прямо указывает на христианское исповедание если не самого Рюрика (о чем он просто молчит), то его родового окружения: Гостомысл, фигурирующий то как дед Рюрика (одна версия), то как шурин (другая), сам оказывается сыном знаменитого князя Бравлина (по-русски) — Бури(е)воя (по-славянски). «Одним из первых князей возрожденного „новгородского княжества“ стал Бравлин (Буревой), отец Гостомысла. В конце VIII века он захватил часть Крыма, где принял крещение (выделено нами — В. К.). Затем, возможно, его наемники в 793 году напали на монастырь св. Кутберга (в Англии), обозначив эпоху викингов в Европе — подвластных „хакану Рос“. Внуком Гостомысла — по дочери Умиле — русский эпос признает Рюрика». Путаница с именами не должна вводить нас в заблуждение. Хотя приводимые Передольским (вслед за Татищевым) имена и несут аромат Жуковского и Карамзина, славянского сентиментализма начала Х1Х в., следует помнить, что уже доказанная нами русско-славянская двойственность позволяла употреблять имя и русское (то есть франкское) и славянское одним и тем же лицом, как в дальнейшем славянское (или татарское) имя московского жителя дополнялось християнским (греческим или еврейским) именем. В нашем смысле можно указать, что родословные Татищева-Передольского совсем не обязательно должны противоречить родословным графа Бони де Лаверня.
В дальнейшем князь Бравлин оканчивает свою жизнь в Киеве, будучи убит за исповедание християнства, то есть принимает мученическую кончину. Киев в это время не только славянский город, но некий центр международной торговли, пересечение путей с непостоянный населением: славяне, греки, евреи, армяне — это город ростовщиков, находящийся под влиянием Хазарского каганата. В этом случае поход Олега Вещего (видимо, дяди Рюрика) с малолетним Игорем Рюриковичем на Киев — месть за Бравлина-Буревоя — соединяется с его знаменитым, воспетым Пушкиным, походом на «неразумных хазар». Впрочем, походу этому посвящена наша следующая глава и здесь эту тему можно лишь обозначить. Это поход Севера против Юга, воинов против «торговцев», и если угодно, троянцев против ахейцев, и об этом наша следующая глава. Троянцы под именем «венетов» или «винделиков», являются в те времена «царями мореплавания» (rois de navigation), как их называет Жан Робен в Северном море и Ла-Манше. Эти «белые венерианцы» также являются основателями замка Росслин (Rosslyn) в Северной Шотландии. Жан Робен пишет: «От них происходит легенда о скифском происхождении шотландцев и их обращении в христианство святым Андреем». Отношение к данной проблеме и вообще к меровингской тематике этого французского традиционалистского автора (на него часто и с уважением ссылаются Ж. Парвулеско и А. Г. Дугин) более чем сложно и мы еще вернемся к этому вопросу: здесь нам важна констатация единства русов-венедов-винделиков и единого «святоандреевского» Православия на Европейском Севере.
В связи с этим пришла пора обобщить и осмыслить некоторые данные о разрушенных монастырях и храмах «долетописного» Новгорода, указанных нами вслед за В. С. Передольским. Дело в том, что все эти утраченные святыни так или иначе соотносятся со специфически «меровингскими» акцентами в средневековой християнской культуре, которые в Европе проявились много позже, чем в России, уже в XII-XVII веках, однако, увы, в крайне искаженной форме, о чем нам еще предстоит весьма сложный разговор. Напомним, что на Западе эти акценты, оставаясь в рамках формального римо-католичества, несли в себе некоторые смыслы, явно выходящие за его рамки. Приводя эти факты, мы заранее отметаем те антиканонические и антидогматические выводы, которые делают из них так называемые «неомеровингские» авторы, вроде трех известных английских журналистов (хотя в ряде случаев вынуждены на этих авторов ссылаться), прежде чем попытаться показать общую несостоятельность их сочинения, а главное, выяснить, для чего вообще оно было написано и растиражировано, особенно в России. Повторим — то, о чем повествует «Немая Книга» Европы, на Русском Севере, по-видимому, было известно не в меньшей степени, причем полнота Православия давала возможность не придавать этим знаниям особо «эзотерического характера» — нечто, разумеющееся само собой, содержится в самом годовом круге Богослужения, на фресках в крупнейших соборах, в иконописи, в Палеях и т. д. Просто, чтобы понять, надо уметь читать.
