сама стала предметом пристального наблюдения. Наткнувшись на изучающий взгляд самого старшего из всех присутствующих, она быстро опустила глаза, заливаясь пунцовой краской. Эта особенность была у нее с детства, краснеть при смущении и выводила ее из себя, так как не позволяла скрыть свои чувства и эмоции от окружающих. Но мужчину, сидящего напротив, похоже, забавляла эта ее особенность, так как на его лице то и дело проступала скользкая ухмылка. Не в силах больше выдерживать его взгляд, она встала и извинившись, поспешно вышла из столовой, ища выход на терассу, окружающую дом с противоположной от входа стороны. Найдя нужную дверь, она толкнула ее и вышла на улицу, вдыхая спасительный глоток свежего воздуха. День был в самом разгаре, палящее южное солнце стояло высоко над головой, грозя сжечь все вокруг своими обжигающими лучами. Она беспомощьно облакотилась о перилла и закрыла глаза, подаставляя лицо солнцу. Несмотря на повисшую в воздухе застойную жару, ее бил озноб. Она сама бы не смогла объяснить себе это странное состояние, но какая то невидимая тревога сковала ее разум и не желала отпускать, словно она оказалась не в кругу друзей Мира, а в стане врагов, желающих ее уничтожить. Все эти люди, собравшиеся сейчас в доме одним своим видом вселяли в ее страх, внушая незримую угрозу. Но причину такого ощущения она не понимала и изо всех сил пыталась убедить себя в иллюзорности этого ощущения.
Неожиданно она почувствовала едва уловимые колебания воздуха у себя за спиной и внутренне напряглась. Шагов она не слышала, но кожей чувствовала присутствие постороннего человека и ждала, когда он подойдет ближе.
– Почему ты ушла?
Вопрос разрерал полуденный зной, заставив ее вздрогнуть, хотя нечто подобное она ожидала.
– Хотела подышать свежим воздухом, в доме слишком душно.
Тихо произнесла она, стараясь, чтобы голос не дрожал. Она хотела сказать, что душно ей в хиджабе, что непрозрачная, темная и жесткая, как панцырь синтетическая ткань, опутывающего все тело, душит ее, но не посмела произнести эти слова, ограничившись нейтральной фразой, которая заведомо устроит ее собеседника. Ей не нужно было оглядываться, чтобы понять кто стоит сзади и пожирает ее похотливым взглядом. Ответ был очевиден.
– Может быть ты голодна?
Снова спросил мужчина, и в его голосе ей послышалась насмешка.
Некоторое время она мучительно решала как лучше поступить, в голове крутились десятки разных вариантов развития сценария, но ни один из них не предусматривал ничего хорошего для нее. Наконец она набрала в легкие побольше воздуха и повернулась, посмотрев в глаза своему собеседнику и наткрувшись на его ехидную ухмылку. Его глаза бесстыдно скользили по ее телу, то и дело останавливаясь на выпуклостях груди, спускаясь все ниже к самым пяткам и снова поднимаясь к лицу. Чем дольше он рассматривал ее, тем более сальным становился его вгляд, а воздух пронизывало какое то электрическое напряжение, как перед грозой.
Она машинально покачала головой, с безумной надеждой глядя на дверь, ведущую в дом, и мысленно умоляя Мира выйти на терассу. Но дверь оставалась закрытой, а ее мольбы натыкались на глухую стену молчания.
– Ну тогда пойдем на кухню, выпьем чего нибудь прохладительного. сегодня и впрямь очень жарко.
С этими словами он стал медленно приближаться, не сводя с нее глаз. Шаг за шагом он становился все ближе и ближе, заставляя ее отступать к двери, пока она не уперлась в нее спиной. В панике схватившись за ручку, она дернула дверь на себя, почти упав в гостинную и продолжая пятиться от его насутпления.
– Мне нужно найти Мира…
Едва слышно пролепетала она, ища глазами нужную дверь, но он молча перегородил ей путь, оттесняя к лестнице ведущей вниз.
– Не стоит его сейчас беспокоить, пусть пообщается с братьями. Он итак слишком много времени проводит с тобой. Непростительно много.
Его слова ранили, а улыбка стала шире и слаще. Когда отступать стало некуда, она вынуждена была поставить ногу на ступеньку, отрезав тем самым себе последний путь к спасению.
Продолжая пятиться задом, они спустилась вниз по лестнице, оказавшись в узком тесном помещении из которого вели несколько дверей.
– Где мы?
Спросила она, изо всех сил стараясь скрыть дрожь в голосе.
– Это подвал. Здесь мы храним вещи первой необходимости. Хочешь проведу экскурсию?
– Я.. не…
Замялась она, но он уже распахнул одну из дверей и буквально втолкнул ее в тесное темное помещение без окон. На несколько секунд они оказались в кромешной темноте, слыша лишь дыхание друг друга совсем рядом. Она зажмурилась и хотела закричать от сковавшего ее ужаса, но в следующую секунду над головой вспыхунул тусклый свет подслеповатой лампочки.
Открыв глаза, она огляделась вокруг и с удивлением обнаружила что комната, в которой они оказались до отказа набита оружием. Оно здесь было повсюду – в шкафах, на полках, на столе, в ящиках и просто валялось на полу. Автоматы, витновки, обрезы стояли прислоненные к стенам, пистолеты, ножы, ручные гранаты были аккуратно разложенны на столе.
– Что это?
Спросила она дрожащим голосом, не сводя взгляд с огромного автомата Калашникова лежащего на столе прямо перед ней.
– Ты же видишь – оружие.
Вонзив в нее взгляд ответил мужчина. Если раньше его взгляд был скользким и бегающим, то теперь стал бескопромиссно жестким.
– Зачем вам столько оружия?
Заплетающимся языком пролепетала она. Растерянная, запуганная, загнанная в угол и готовая расплакаться в любую минуту, она не понимала что происходит и что этому мужчине от нее надо.
– Ты спрашиваешь очевидные вещи, деточка. У любого оружия только два предназначения – атаковать или отражать атаку. В нашем случае это безусловно защита. Защита своей веры, своих интересов, своих идеалов, своего образа жизни. Мы лишь защищаем то, что нам дорого, что надежно хранится в нашем сердце веками.
«От кого?» хотелось крикнуть ей, но она заставила себя молчать, лихорадочно шаря глазами в поисках выхода. Но он своим огромным телом закрыл ей выход, продолжая медленно наступать на нее и в конце концов припирев ее к стене. Она сама не заметила в какой момент в его руках оказался пистолет. Видимо он молниеносным движением схватил его со стола, желая еще сильнее запугать ее. Лишь когда холодное дуло коснулось ее виска, она поняла что происходит. Ее охватил леденящий ужас, зрачки расширились, а из горла готов был вырваться крик отчаяния.
– Тебе нечего бояться, если ты наш друг. Мы не агрессоры, нет. Мы лишь пытаемся выжить в государстве, где подавляется малейшая индивинуальность. Где искореняются идеалы прошлого, где никому нет дело до человека с
