— Паола знает, что у нее внутри?
— Как она о себе узнать может? Если ты нас еще раз сольешь, узнает. Из моих воспоминаний.
— Ты, когда раньше ходила по отражениям, с кем-нибудь объединяла сущности?
— Нет. Это вообще второй раз в жизни.
— Паола — дочь отражений. Ее выдумал я. Вот что значит эта паутина.
— Срань! Не надо говорить ей об этом. Ты выдумал ее славной девушкой.
— Гилва, а ты — как? Полностью сняла мое заклятие?
— Нет. Что-то осталось. Помнишь, в «Хрониках» Мерлин настроился на голубой камень. Ему пришлось пройти Лабиринт, чтоб очиститься. Видимо, мне придется еще раз пройти Логрус.
ЧАСТЬ 2
ИГРА С ОГНЕМ
Вскакиваем на коней. Гилва оделась на удивление просто и неброско. Зато Паола — как Гилва в нашу первую встречу. Аристократка на прогулке. Из багажа ничего не берем. Сунул в карман пластинку микрокомпьютера — и весь багаж. Моя Поля — просто тварь неразумная. Вредная. Знал бы, мотоцикл заказал. Не пойму, что в ней находят Камелот и Дон Педро — жеребец Паолы. Но что-то находят. Косятся. Из-за этого Поля нервничает, а я не джигит. Я только учусь.
Полчаса назад выяснилась интересная вещь. Паола чувствует и может ответить на козырной контакт. Но сама его вызвать не может. Сколько бы ни смотрела на карту, как бы ни напрягалась, карта не становится холодной.
Тропинка сужается. Бью Полю пятками и выезжаю вперед. Привычно меняю отражения, направляя путь в деревню Паолы. Девушки за спиной вполголоса что-то обсуждают.
— … что такое ориентированный граф?
— Не знаю.
— … (непереводимое идеоматическое выражение.)
— Я у компьютера спрошу. Ты вечером достань компьютер, а я спрошу. Я знаю, как. Сначала говоришь ему: «Толковый словарь». Потом: «Поиск», а потом — этот… оринти… Ну, это слово.
Въезжаем в деревню. Тишина, полупустая улица и настороженные взгляды. Паола аристократически задирает нос, но, перехватив мой недовольный взгляд, смеется и превращается в сельскую девушку, одетую как аристократка. Машет рукой и приветствует знакомых. Моментально улица заполняется народом. Слышится смех. Откуда-то появляются дети и бегут за нами. В домах распахиваются окна. Паола окликает подруг, те отзываются смехом и шутками. Гилва становится какой-то невзрачной и держится позади меня. Ни дать, ни взять, служанка.
Спешиваемся у дома Паолы. Все семейство на крыльце. Гилва, играя служанку, привязывает лошадей. За руку веду Паолу к крыльцу. А ладошка-то дрожит.
— Заблудшую овечку ведут домой, — хихикает старшая сестра, и получает подзатыльник.
— Опять скажешь, что заблудилась, бесстыдница! — ворчит на Паолу мать. Та краснеет и жалобно смотрит на меня.
— Э-э, моя жена не бесстыдница! Разве только по ночам чуть-чуть, — уточняю я. Слово произнесено. Шумные восторги и поздравления. Меня с двух сторон под локотки влекут в дом. В руке уже кружка легкого вина. Бабуся ругает Паолу за короткую прическу. «А мужу нравится!» — защищается та. Стол вытаскивается на улицу, накрывается белоснежной скатертью из сундука. Вся деревня приходит в движение. Откуда-то тащат еще столы, скамейки, посуду… С трудом собираю вместе отца и мать Паолы, сообщаю, что мы заехали только на час, попрощаться. Служба зовет. Это слово здесь уважают. Все забегали еще быстрее. Гилва раскладывает рядом с тарелками ножи и ложки. Местный священник отводит меня за локоть в сторону.
— Знаете ли вы, сэр, кто служит вам служанкой?
— Знаю. Дева Хаоса. Она не служанка мне. Поэтому прошу относиться к ней с уважением. Она под моей защитой, и я за нее отвечаю. Служба.
Волшебное слово. Пастор долго смотрит мне в глаза, кивает и отходит. Шепчет что-то на ухо нескольким здоровым мужикам. Те расслабляются и веселеют. Выходит, опасения Гилвы были небеспочвенны. Ее обнаружили или вычислили почти мгновенно. Интересно, как?
ИГРА В СОЛДАТИКИ
Через три часа мы снова в седле. За нашими спинами продолжает шуметь свадьба. Наша. То, что молодые уехали, никого не волнует. Голова слегка шумит. Паола весело, радостно и во все горло распевает жалобную песню про то, как молодую бедняжку отдают за нелюбимого. Лишь Гилва трезва как стеклышко, торопит и торопит коней.
Гилва оказалась права. Не успела деревня скрыться за горизонтом, как на дороге показались четыре всадника. Гилва мрачно улыбнулась и проверила, легко ли меч выходит из ножен.
— Не хватайся за меч, — говорю я. — У них огнестрельное оружие.
На самом деле интересно, откуда у всадников в кольчугах автоматическое оружие второй половины ХХ века? Расстегиваю кобуру, проверяю бластер. Вроде, пока работает. Если здесь работает огнестрельное оружие, почему бы не работать бластеру? Рядом с Лабиринтом Корвина красный шевроле и вся его электроника чувствовали себя нормально.
— Срань! — говорит Гилва. — Прощай, Повелитель. С тобой было хорошо. Слишком хорошо. Расслабилась, мыша не словила.
— Почему — прощай?
— У них амулет правды. Мне — песец.
— Именем Протектора! Приказываю! Остановиться! — кричит всадник с крупным голубым камнем на груди. Качнувшись на золотой цепи, камень полыхнул зеленым светом. Три ствола развернулись в нашу сторону.
— Приказывать будешь, когда дослужишься до моих чинов, — говорю я. — Я командир группы космодесанта. В моем подчинении четыре тысячи кассетных разведывательных зондов.
Первую честь моей речи камень встречает неуверенным бледнорозовым светом, но на вторую откликается ярким зеленым проблеском. Стражники неуверенно переглядываются. Они не видели кассетных зондов.
— Госпожа, нам сказали, что вы — дева Хаоса. Это так?
— Да, — отвечает Гилва.
— Вы знаете, что вам запрещено под страхом смерти появляться в окрестностях Авалона?
— Да.
— Сдайте оружие и следуйте за нами.
— Подождите! — восклицает протрезвевшая Паола. — Спросите моего мужа, проходил ли он Лабиринт! — Всадники вопросительно смотрят на меня.
— Было дело, — отзываюсь я. Камень вспыхивает зеленым.
— Посмотрите на горло Гилвы, и спросите, чей меч оставил этот шрам, и кто не дал ей умереть.
— Мой меч, — подтверждаю я. — Дева Хаоса нужна мне живая.
— Почему она при оружии?
— Повелитель запретил обнажать его против вас, — хмуро сообщает Гилва. Хорошая у меня команда. Умная!
— Кто такой — Повелитель?
— Это я, — сообщаю я стражникам. — Можете ко мне так обращаться. Подойди ближе. Как реагирует амулет на ложь?
— Краснеет, — отвечает стражник.
— Интересно… Я пройду Логрус! — камень на секунду чернеет. — Что это значит? — спрашиваю я, внутренне холодея.
— Камень не предсказывает будущее. Он знает, что было, — объясняет стражник.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
