в душ, перекидываю волосы вперед и подставляю голову под теплые струи. Вода накрывает меня ласковой игривой ладонью, я закрываю глаза и понимаю, что вообще-то с радостью поспала бы еще пару часов… Намыливаю тяжелую массу волос, ощущая руками мелкие щекотные пузырьки шампуня, перебираю длинные пряди, прочесываю их пальцами, ощущая горячую гладкость. Душистая пена стекает по груди, голому животу и ногам и я вдруг думаю, что до сих пор никто, кроме мамы, не видел меня без одежды.
— Галка, вставай! — тормошу я соседку, и она со стоном переворачивается вверх лицом, но глаза держит закрытыми. — Га-аль, нам пора-а!
— Сейчас, сейчас, — бормочет она и снова утыкается лицом в подушку.
— Галь, Чеко звонит!
— А?! Где? — Она мгновенно садится в постели. Взъерошенные белые прядки торчат на голове, как ежиные иголки. В салоне Галку превратили в шикарную блондинку и сделали стильную стрижку.
— Ну вот где, Галь! Вставай давай, я бутерброды делаю. Ты ж еще штукатуриться будешь час, а сегодня конкурс, опаздывать нельзя.
— Иду, мамочка, иду, — Галка наконец встает и слегка покачиваясь, шлепает в ванную.
Солнце заливает комнату, пытаясь доказать, что март — это и правда уже весна. Галка пыхтит над кружкой с кофе и щурится, глядя на меня:
— Машк, а ты не хочешь волосы распустить? Не успеют же просохнуть, а фен у нас один.
Я снимаю тюрбан из полотенца и встряхиваю волосами. Они влажные, все равно придется досушивать.
— Какая же ты все-таки красотка, Машка, — вздыхает Галя. — Высокая, тощая, но с формами, волосюки эти твои до пояса… Просто противно смотреть.
— Ну спасибо, дорогая! — смеюсь я. — Мне на самом деле очень нравится, как тебя постригли и покрасили в этом салоне. В тебе появился какой-то французский шарм.
— Угу! — Галка встает из-за стола и потягивается, смешно покряхтывая. — Правда, Чеко все равно был не очень доволен — ждал более длинные волосы.
— Ничего себе! Так и сказал?
— Ну, намекнул, что к моменту моего приезда к нему хорошо бы быть больше похожей на аватарку, “а то мои друзья тебя не узнают”. Что ты наденешь сегодня?
Я на секунду задумываюсь, хотя по сути, никакого особого выбора у меня нет:
— Джинсы и толстовку.
— Эээ… Ты уверена? — с сомнением спрашивает Галка.
— А в чем дело?
— Ну там будет половина курса как минимум. И день необычный все-таки. Можно попробовать принарядиться.
— Ну, извините. Бального платья для конкурса компании СВЕТ у меня нету, — я отшучиваюсь, но в глубине поднимается какая-то темная волна. Настроение стремительно портится. А если он все-таки придет? А я на фоне своих шикарных однокурсниц буду выглядеть замарашкой. — Нас же оценивать будут не по внешности!
— Маш, ну Маш, не кипятись! Смотри, у меня есть голубой пуловер, он мне длинноват, но тебе будет в самый раз. Попробуй к джинсам!
Я вспоминаю Аглаю Константиновну и ее слова: “Пообещайте, что будете носить голубой!” Может, и правда прикинуть Галкин пуловер, чтобы подчеркнуть цвет глаз. Вдруг там и правда будет Дикарь. Или не будет? А я, случайно, не сошла с ума, чтобы пытаться угадать, в чем я больше понравлюсь надменному мажору? Это профессиональный конкурс для переводчиков, и тут главное — мои знания, а не шмотки. Да и вообще, надо было раньше об этом думать, сейчас уже пора выходить, чтобы не опаздывать. Сейчас мне точно не до дамских штучек.
— Галь, спасибо, но я оденусь, как решила, — говорю я своим самым взрослым голосом. — Давай одевайся скорее!
По крайней мере, толстовка у меня не черная. Приятный серый цвет, который делает меня неотличимой от стен университетского коридора.
* * *
Сегодня начинается конкурс, который решит мою судьбу в бизнесе на несколько лет вперед. Либо я нахожу то, что нужно для моего переводчика, либо… даже не хочется об этом думать.
Звонок телефона заливает салон авто. Матушка. Нажимаю на “ответить” и говорю с ней по громкой связи.
— Привет, ма, как ты?
— Здравствуй, Васенька, — проникновенно говорит мама, и я пытаюсь вспомнить, сколько раз просил ее так себя не называть. Эту форму своего имени я не люблю больше других. — У нас с папой все хорошо. Монти здоров. А как у тебя?
— Все нормально, работаю, — смешно, но мама в каждом разговоре упоминает свою собачку Монти, наряду с собой и отцом.
— Ты здоров?
— Да, мам, я же говорю, что все в порядке.
— Вася, я хотела с тобой поговорить, — мамин тон меняется на торжественный, и я сразу догадываюсь, о чем она хочет побеседовать. — Ты меня слышишь?
— Да, слышу тебя отлично. Говори.
— Васенька, я хочу тебя познакомить с девушкой…
— Мам, — у меня, кажется, заболели все зубы разом.
— Не мамкай, пожалуйста! Девушка прекрасная, дочь наших знакомых, учится в хорошем вузе, умница и красавица…
— Мам, у тебя все девушки совершенно замечательные, я даже не сомневаюсь!
— Вот именно! Я подбираю тебе самых лучших девушек! Но ты ни разу, ни одного разу не согласился познакомиться с моей кандидаткой! — возмущается мама.
— Если не считать тех случаев, когда они как будто случайно оказывались у вас с отцом дома, когда я приезжал…
— Вася! — мама возмущена, и это ужасно невовремя. — Если бы ты привел в дом девушку, которую выбрал сам! Если бы ты хотя бы раз нас познакомил…
— Мам, прости, но я наизусть знаю, что ты сейчас будешь говорить, а у меня как раз в эту минуту нет ни времени, ни желания это все выслушивать, — перебиваю я. — Если я тебе пообещаю, что скоро приведу девушку на смотрины, ты успокоишься?
— Да? Когда?!
— Посмотрим.
— Ты меня обманываешь, Вася, — мамин голос полон трагизма. — Или у тебя кто-то есть?
— Мам, у меня кто-то есть. И я приеду к тебе со своей девушкой, обещаю.
— Васенька! Когда, когда? — настаивает мама, и я лихорадочно прикидываю, когда у меня будет побольше времени, чтобы выслушивать ее стенания по поводу отсутствия внуков…
— Через месяц. Нет, через шесть недель.
