class="p1">– Вторая дверь справа.
– Ты останешься с ним наедине в комнате? – опять заревел папа.
– Да. Буду приводить профессора в чувство и исправлять то, что ты сделал!
– Я же не знал… – начал папа.
– Вот теперь знаешь!
И мы с Поклонским удалились. И вообще какого черта происходило? Что делал у меня Альберт Венедиктович? Почему не поговорил сначала со мной?
– Дарья, надо признаться, так меня еще не защищали! – восхитился профессор, когда оказался в моей спальне. Мне даже было наплевать, что в ней царил привычный творческо-медицинский (в плане лекций и заметок) беспорядок.
– А я вас и не защищала! Зачем вы здесь?
Поклонский присел на край моей постели. Пришлось отвести глаза. Совсем недавно я и мечтать о таком не смела, чтобы вот так… Альберт Венедиктович рядом, стоит только руку протянуть.
– Затем, чтобы убедиться, что с тобой и… ребенком все в порядке.
– Папе, я надеюсь, вы о ребенке не сказали?
– Нет. Не сказал.
– Вот и хорошо. Уж предоставьте это мне.
Я заходила по комнате туда и обратно. Поклонский смотрел за моими передвижениями некоторое время, потом сказал:
– У меня и так голова кружится.
– Так отправляйтесь домой и ложитесь спать!
– Я думал, что нам стоит все обсудить.
Думал он!
– Будем обсуждать, но на вашу трезвую голову.
– Ты же оставишь этот плод?
– Естественно, я его оставлю! Даже если бы у меня не было угрозы остаться бесплодной, я вряд ли бы решилась на то, чтобы убить собственного ребенка.
Даже зачатого таким странным способом, – пришла в голову мысль.
– Хорошо. Тогда я, пожалуй, поеду домой.
Профессор встал с кровати и направился к выходу. Пришлось догнать его и перегнать. Мало ли что там папа за это время успел себе надумать.
– Я первая! – сказала я и вышла из комнаты.
Папа обнаружился на кухне. Уже заварил кофе и налил в две чашки. Одну из них вручил мне, видимо, для профессора.
Пока Поклонский одевался и обувался, я стояла и смотрела на него. Нет, я взаправду стала очень сентиментальной, раз он сейчас показался мне таким одиноким и не очень счастливым.
– Вот, выпейте, – отдала я Поклонскому чашку кофе, которую он опорожнил одним большим глотком. – И вызовите такси!
– Обязательно. Даша, Витя, до встречи! – сказал профессор напоследок и вышел из моей квартиры, позабыв на полке шарф.
Будильник на телефоне, который забыл отключить на выходные, резко ударил по барабанным перепонкам.
– Зачем так громкоооо, – простонал я, пытаясь нащупать телефон на тумбочке.
Когда мои поползновения не увенчались успехом, с трудом разлепил глаза и тут же залепил их обратно. Было ощущение, что туда насыпали песка. И не просто песка! Вся Сахара, похоже, переместилась ко мне под веки.
Снова пошарив по тумбочке рукой, я в конце концов дошарился до того, что грохнул телефон на пол. От такого обращения он, к моему облегчению, наконец заткнулся.
Полежав с закрытыми глазами еще некоторое время, я сделал новую попытку поднять веки. И тут же поймал на себе осуждающий взгляд желтых глаз.
Весь упрек, на который только способны женщины, светился в глазах шлюшки Молли, взиравшей на меня с противоположного края постели.
– Не смотри на меня так, – сказал я кошке. – Ну да, перебрал немного. Ты же знаешь, я обычно не пью. А тут Витек напоил, ну и…
Молли и не думала менять гнев на милость. Кажется, даже фыркнула в ответ, если кошки на такое вообще способны.
– Ну вот что ты начинаешь? – возмутился я. – Билану вон пьяному можно, значит, скакать по Самаре, а мне нет? Причем я, заметь, домой ночевать пришел!
Испустив что-то вроде вздоха, шлюшка Молли спрыгнула с кровати и гордо удалилась куда-то в направлении кухни. Женщины! Что с них взять?
Кстати о женщинах. После вчерашнего фиаско я был готов полностью расписаться в том, что не умею с ними обращаться. Я, значится, Ивановой сказал, что от нее без ума и по задумке она, как почетная воздыхательница, должна была упасть мне в руки со словами «профессор, я ваша навеки!». Но что-то явно пошло не так. Меня сначала выставили пьяным дураком, а потом – вообще из дома. И все мои прошлые попытки наладить с ней контакт тоже не увенчались особым успехом.
Значит, мне нужна была помощь кого-то более знающего. Пройдя на кухню, я включил кофеварку и набрал нужный номер:
– Тим, приезжай. Срочно нужна помощь.
Тимур Ольшанский был у меня уже через полчаса. Мы дружили с ним с первого курса медицинского, и если кто действительно разбирался в женщинах, так это он. Среди его пациенток даже ходили шутки, что можно забеременеть от одного только взгляда на Ольшанского.
– Ну, что тут у тебя? – спросил он, скидывая обувь и решительно проходя на кухню. Не стесняясь, как это может позволить себе только лучший друг, сходу распахнул холодильник. И не удержался от комментария, увидев его содержимое :
– Ох ты ж бл*дь! Надеюсь, ты их не ешь?
– Это для экспериментов! – заявил я, на всякий случай придвинувшись к холодильнику, чтобы защитить яичники от чужих поползновений.
– Ясно, – сказал Тим. – Пожрать у тебя, как обычно, нечего. Пельмени есть?
– Посмотри в морозилке.
Так он и сделал. И к нашему обоюдному облегчению выудил оттуда заветную пачку. Поставив на огонь кастрюлю, Тимур повернулся ко мне:
– Жрать хочу пи*дец как. Не успел позавтракать.
По моим наблюдениям, жрать он хотел перманентно. И как только при этом умудрялся оставаться в хорошей форме, для меня было загадкой.
–Ну, так чего звал? – поинтересовался он, начиная закидывать пельмени в кипящую воду.
Я не стал долго ходить вокруг да около. Выдал прямо:
– Мне надо соблазнить одну девушку.
Тим уставился на меня так ошарашенно, что пельмени из пачки, которую он держал над водой, посыпались неконтролируемо. Часть в кастрюлю, а часть на пол. Ольшанский взвыл, когда от этого пельменепада вода из кастрюли брызнула ему на руку. И очнулся:
– Ты это серьезно сейчас?
– Абсолютно.
– О*уеть, – только и сказал Тим.
Я терпеливо ждал.
– Так, давай поподробнее. У тебя к этой цыпочке какие намерения?
Намерения у меня были самые серьезные, как и проблемы, которые мне грозили из-за всей этой ситуации. Но я боялся что с моими-то успехами в обольщении Ивановой мне не грозит воплотить эти намерения в жизнь.
– Жениться хочу, – ответил я.
Ольшанский, ярый атеист, от этого заявления аж перекрестился и сел. Мимо стула.
– Тебя шантажируют? – спросил он почему – то шепотом, глядя на меня снизу вверх. – Вынуждают?
– Никто меня не вынуждает! – отрезал я. – Я хочу жениться, но
