– Вдумчивости?!
Тут уж папа не выдержал и расхохотался. Подействовала, подействовала на него скрытая похвала! На это и рассчитывал хитрый Ларик. Он заметил, как тайком улыбнулась мама. Она не хуже, чем Ларик, знала папу. А может, даже и лучше, все-таки она знакома с ним ужасно долго, целых пятнадцать лет.
– Нет, кино тоже трудная штука, – сказал папа. – Мне однажды предложили фильм снимать, так я даже испугался. Там, понимаешь, уже все наперед знать надо, все свои задумки. И люди ждут твоего решения, много людей! А в театре я могу в любой момент изменить свою мысль, найти что-то новое. Репетиция спектакля живее, намного живее. Живее даже самой жизни…
Тут папа задумался, уже не обращая на Ларика внимания. А тому только этого и надо было. Он хитренько подмигнул маме – не волнуйся, мол, все нормально – и набросился на еду. Они с мамой прекрасно знали эту папину особенность: стоит ему подумать о своем театре – и все, выключается из жизни, хоть из пушек над ухом пали.
– А сейчас-то почему так поздно пришел? – спросила мама.
Что ей рассуждения о кино и театре – ей подавай отчет! О потерянном времени.
– Заболтались, – пробормотал Ларик. – После съемок. Такие все возбужденные – и Петич, и Вилька.
– Ну, знаешь! – Маму совсем не устроил такой ответ. – Вы могли бы болтать и у подъезда. Предупредить меня по домофону – и сидеть себе сколько угодно. Я и вокруг дома ходила, и чуть ли не все Петушки обошла несколько раз!
Петушками называлось довольно большое пространство рядом с поймой реки Сходни. Ничего себе мама додумалась! Ларик представил, как она ходит, ищет его, как маленького… В глазах даже темно стало от стыда! Хорошо еще, что Братцевский парк находится в получасе ходьбы от дома и маме не пришло в голову отправиться туда.
– Мам, ты что? – воскликнул он. – Что я, из коляски выпал? Мы же со всеми ребятами вместе! А если бы ты нас встретила – домой бы сразу погнала? То-то было бы позора! Ведь еще совсем не ночь.
– Ага, значит, ты уже готов и ночами бродить? – тут же решила мама. Хоть она и улыбалась, но чувствовалось, что настроение у нее не очень. – Я о том, Лариосик, говорю, что предупреждать надо. И не заставлять нас волноваться. В конце концов, можно по телефону позвонить, записку оставить перед уходом. Да тысяча способов существует!
– Все, я понял. Больше не буду так делать, – буркнул Ларик.
Не только ему, но, наверное, и самой маме надоел этот разговор. Папа зачем-то поставил стул возле кухонной двери, взобрался на него и стал копаться на антресолях.
– Что тебе вдруг там понадобилось? – удивилась мама.
– Сейчас, сейчас, – приговаривал он. – Ведь совсем недавно перед глазами мелькала… Я же сюда все буклеты, планы, карты специально сгрузил. Как домовитый хозяин, который знает, что и где у него лежит.
При этих словах мама вздохнула:
– Надо сказать, Алеша, у тебя своеобразный юмор. Учись, Ларик, у папы этому искусству. Называешь вещи противоположными именами – и уже смешно. Папа – домовитый хозяин? Я умру от смеха!
По маминой интонации Ларик понял, что перед его приходом родители, наверное, поссорились. И виной всему – он, Ларик. Надо же, из-за такой ерунды, как позднее возвращение! Да если разобраться, никакое и не позднее, а совсем обычное. Не может быть, чтобы сейчас и Вильку, и Петича так же отчитывали.
– Вот, наконец-то. – Папа держал в руках небольшую книжечку. Быстренько пролистав, он протянул ее Ларику. – Нелишне будет тебе ознакомиться. Раз уж гуляете там, тем более в съемках участвуете. И кто же мне ее подарил? Вот память! Помню, что в театре. Я сказал, что квартиру получил на улице Петушкова, и кто-то притащил мне этот подарок. Говорит: вот, рядом с вашим домом такой парк, такая красота…
Ларик взял серенькую книжку, на обложке которой с трудом узнал знакомый дворец.
«Усадьба Братцево», – прочел он название книжечки.
И вдруг развернулась, выпала изнутри книжки складная карта. Такого сюрприза Ларик не ждал! Вот обрадует он завтра Петича и Вильку! У них будет настоящая карта парка. А с картой, конечно, интереснее вести поиски. Такое будет ощущение, будто у них в руках разгадка клада. Единственное, чего не хватает на этой карте, – маленького крестика, указывающего местонахождение сокровищ… Но все равно интересно.
– Ты текст почитай, что ты картинки сразу стал рассматривать? – сказал папа. – Редкое издание, между прочим, еще довоенное.
– А ты сам читал? – подняла брови мама.
Папа замялся:
– Да, немного… Когда в метро ехал. Интересная, понимаешь, усадьба. И находится в таком красивом месте…
– Не говоря уже о том, что в двух шагах от нашего дома, – перебила его мама. – А мы ни разу не удосужились туда пойти. Гуляем с собакой вокруг детских песочниц, а в красивый парк, до которого пять минут ходьбы, дойти не можем. И ты, оказывается, знал о существовании этой усадьбы? А я все смотрю, на автобусах написано «Братцево» и думаю: что это за красивое название такое рядом с нашим домом?
– Ну ладно, ладно, – отмахнулся папа, ретируясь в кабинет. – Сама же знаешь, что у меня в последнее время часа свободного не было. Не понимаю я твоих упреков! Неужели ты так любишь пешие прогулки? Вот, с Лариком и прогуляетесь.
Он захлопнул дверь. Мама вздохнула. Ларик подыскивал слова, которыми мог бы успокоить ее. Теперь ему было абсолютно ясно, что родители поссорились. Совсем противно на душе, когда знаешь, что ты – причина ссоры. Все отдал бы за то, чтобы их помирить! Да не помирить даже, потому что ссора была так себе, средненькая, а хотя бы улучшить настроение и папе, и маме.
– А правда, давай завтра с нами? – предложил Ларик. – Кстати, и убедишься, что мы делом заняты. И сама погуляешь по парку. Знаешь, как там хорошо? Как будто и не Москва совсем, как будто за тысячи километров уехал…
Мама засмеялась:
– То-то ты так долго возвращался! Ну, посмотрим, посмотрим. Завтра – вряд ли, у нас завтра последний спектакль сезона, а вот через недельку, перед тем как на дачу ехать, обязательно к твоему дворцу сходим.
– Через недельку? На дачу? – переспросил Ларик.
Значит, совсем скоро родители собираются покинуть Москву? А съемки, а… Все остальное?
Под «остальным» Ларик, конечно же, подразумевал поиски клада, в существовании которого уже не сомневался.
– Да, надоела эта летняя Москва, – тяжело вздохнула мама. – Вырваться бы скорее. Хотя всегда так: планируешь одно, а получается совсем другое.
«Совсем другое, пусть будет другое!» – про себя воскликнул Ларик.
Ему уже не хотелось покидать Москву. Такие деньки пошли – один другого интереснее!
Он принял душ и поспешил в свою комнату. Разделся, лег и включил над головой бра. Можно приступать к рассматриванию карты. Ведь если вдуматься, то эта карта ничем не отличается от тайной карты кладоискателей! Вот сейчас Ларик медленно просматривает схему дворца, всех подсобных строений, беседок и мостиков через овраги, аккуратно расчерченных дорожек парка. А ведь где-то среди этих узоров мог бы стоять малюсенький значок! Крестик, звездочка, хоть чертик пляшущий – какая разница… Ларик даже представил: когда они обнаружат тайник, то обязательно заполнят эту карту, будто искали по ней! Нарисуют разные стрелки, указатели, а на месте клада поставят какой-нибудь значок. Какой? Конечно же, это будет зависеть от содержимого тайника.
«На северо-западе Москвы расположена усадьба, основанная графами Строгановыми в конце XVIII века рядом с селом Братцево. Прекрасный дворец, построенный знаменитым архитектором Воронихиным, является подлинным украшением паркового ансамбля стиля классицизма», – начал читать Ларик.
И сразу понял, что не осилит такой текст до конца. Глаза сами слипались от скучных слов, которые, казалось, он слышал от какой-нибудь занудной экскурсоводши.
«Неужели нельзя написать интересно? – подумал он. – Рассказали бы хоть ту самую историю про гимназиста, который застрелился на тропинке. Сразу бы не оторваться было от книжечки. Или начинали бы сразу с описания клада…»
Тогда уж точно, читая, он не пропустил бы ни единого слова! Ларик не заметил, как пролистал книжечку, останавливая внимание только на фотографиях знакомых строений, дорожек, мостиков.
«Самой красивой в Москве считается десятиколонная ротонда «Миловида» на берегу старого русла Сходни. В центре ее на постаменте возвышается фигура Купидона» – это были последние слова, на которых еще остановились Лариковы глаза.
Он засыпал, уже наполовину принадлежа тому миру, где все оказывается удивительно легким и возможным – от полета по воздуху до ожившего маленького Купидона, который, соскочив с постамента и прислонившись к колонне, вдруг выстрелил куда-то из крошечного лука.
Глава IХ
Сообщник
Колобка не было в съемочной группе!
«Неужели упустили?» – переглядывались ребята.
Они опоздали всего на каких-нибудь пять минут. Еще покачивался киношный автобус, остановившийся у парадного входа во дворец.
