Гордон с улыбкой накрыл ладонью ее руку. Он сам удивлялся своей толстокожести. Майклу он скорее завидовал, нежели ревновал. Логика их отчаянного желания обзавестись детьми и их нежная любовь друг к другу превращали ситуацию из курьезной во вполне житейскую, так что Гордон нисколько не сомневался сейчас в необходимости полюбовного разрыва с Эбби. Он искренне надеялся, что не обманул их ожидания. И что бы они там ни нафантазировали для себя, он очень сомневался, что ему еще доведется когда-нибудь встретиться с этой парой.
— У меня есть для тебя маленький сюрприз. — С этими словами Эбби вынула из-под кровати серебряный предмет на цепочке и бумажный пакетик. — Это свисток. Миссис Хаулетт говорит, что тебе без него никуда. — Она надела цепочку ему на шею и, поправив свисток, удовлетворенно кивнула. — Кроме того, она помогла мне написать вот это письмо. — Наступила очередь пакетика. — В ящике на заправочной станции я нашла немного марок, но они никак не приклеивались. Поэтому вместо марок я собираюсь заплатить — вот тебе четырнадцать долларов. Хватит?
Гордон увидел горсть смятых купюр и с трудом поборол усмешку. Накануне к нему, таясь от других, подошли по одному человек пять-шесть. Он принял их конверты и примерно такую же оплату за отправление, сохраняя каменное выражение лица. Он мог бы воспользоваться ситуацией и попросить у них вместо никчемных денег что-нибудь по-настоящему нужное, однако община и без того уже снабдила его месячным запасом вяленого мяса и сухих яблок, а также двадцатью стрелами для лука. Гордон так и не сообразил, чего бы у них взять еще, а главное, не захотел ничего выпрашивать.
У людей постарше были родственники в Юджине, Портленде, долине реки Уилламетт. Поскольку его путь лежал примерно в ту же сторону, он захватил их письма. Несколько писем оказались адресованы жителям Окриджа и Блу-Ривер — эти он положил на дно рюкзака. Остальные послания Гордон вполне мог бы выбросить в озеро Крейтер, ибо они никак не могли попасть к адресатам, однако он сыграл навязанную ему роль до конца.
Сейчас он, как и в других случаях, тоже отсчитал несколько бесполезных бумажек, а остальные вернул ей.
— Кому ты пишешь? — поинтересовался Гордон, забирая письмо. Он казался самому себе Санта-Клаусом и получал от этой роли некоторое удовольствие.
— В университет. Это в Юджине — знаешь? Я назадавала им уйму вопросов: например, не начали ли они прием студентов? И берут ли семейных? — Эбби покраснела. — Знаю, знаю, мне еще предстоит потрудиться, чтобы выучиться толком читать. Может статься, они пока не до конца опомнились и не возобновили прием. Но Майкл и так умница... К тому времени, когда мы получим ответ, я уже успею поднабраться премудрости.
— Когда вы получите... — Гордон прикусил язык.
Эбби кивнула.
— Читать я во всяком случае буду гораздо лучше. Миссис Томпсон обещала мне помогать. А ее муж согласился открыть этой зимой школу. Я могу присматривать за малышами. У меня есть мечта выучиться на учительницу. Думаешь, глупо?
Гордон покачал головой. Он полагал, что утратил способность умиляться, но эти откровения его тронули. Пусть представления Эбби об окружающем мире не имели ничего общего с действительностью, от них веяло теплом, и он помимо воли тоже размечтался. В конце концов, мечты еще никому не причинили вреда.
— А вообще-то, — продолжала свою исповедь Эбби, теребя платье, — главная причина, почему я решила написать письмо, — желание иметь друга или подружку по переписке. Кажется, это так называется? Вдруг кто-нибудь напишет мне из Юджина? Вот и нам здесь стали бы приходить письма. Как было бы здорово — получить письмо! И потом... — она опустила глаза, — у тебя появилась бы дополнительная причина вернуться к нам, скажем, через год. Разве тебе не захочется взглянуть на ребеночка? — На ее щеках заиграли ямочки. — Я почерпнула это из твоей пьесы о Шерлоке Холмсе — «скрытые мотивы», да?
Она пребывала в столь неподдельном восторге от собственного остроумия и так жаждала заслужить его одобрение, что Гордона захлестнула могучая полна нежности, и он испытал почти физическую боль. Крепко обняв Эбби, он вел героическую борьбу со слезами. Прижимая ее к себе и легонько покачивая, Гордон смежил веки, чтобы не смотреть в лицо правде: вместе с ее сладостным ароматом он вдыхал ее оптимизм — то, чего мир, казалось бы, лишился безвозвратно.
7
— Здесь я с вами распрощаюсь. — Миссис Томпсон обменялась с Гордоном рукопожатием. — Эта дорога вполне безопасна до самого озера Дейвис. Последние из свихнувшихся «мастеров выживания» перебили здесь друг дружку еще несколько лет тому назад, однако я бы на вашем месте все равно не забывала про осторожность.
Осень выдалась холодной. Гордон доверху застегнул молнию своей почтальонской куртки и, поправив кожаную сумку, принял из рук прямой как палка старухи старую карту.
— Я велела Джимми Хортону пометить все известные нам местечки, где хоть кто-нибудь обосновался. Однако я не советовала бы обращаться к этим людям без острой необходимости. Чересчур подозрительный народ, склонный стрелять без предупреждения. Мы только недавно установили кое-какой обмен с теми, кто живет ближе всего к нам.
Гордон кивнул, аккуратно свернул карту и убрал в кармашек на ремне. Чувствуя себя отдохнувшим и готовым к переходу, он с сожалением расставался с Пайн-Вью, как с любым райским местечком, какие ему выпадало счастье посещать в последнее время. Впрочем, его ждала дорога, он испытывал зуд нетерпения и рвался в путь, чтобы взглянуть, что осталось от западной части штата Орегон.
За годы, истекшие с той поры, как он простился с руинами Миннесоты, ему приходилось сталкиваться и с более мрачными признаками наступивших диких времен. Сейчас Гордон обозревал край, который прежде славился беззаботной жизнью, развитой легкой промышленностью, тучными стадами и высоким уровнем культуры. Возможно, его заразила наивность Эбби, но ведь и элементарная логика подсказывала, что долина реки Уилламетт — как раз то место, где могла сохраниться цивилизация, если она вообще где-то сохранилась.
Он снова взял пожилую даму за руку.
— Миссис Томпсон, прямо не знаю, смогу ли я когда-нибудь отплатить вам за все, что вы для меня сделали...
Она покачала головой. Ее загорелое лицо покрывала такая густая сеть морщин, что Гордон нисколько не сомневался, что ей гораздо больше пятидесяти, хотя она назвала именно эту цифру.
— Что вы, Гордон, вы с лихвой нам заплатили. Мне бы, конечно, очень хотелось, чтобы вы остались и помогли наладить дело со школой. Впрочем, теперь я понимаю, что, вероятно, мы справимся и сами. — Она оглядела неширокую долину. — Знаете, последние годы, с тех пор как стали вызревать неплохие урожаи и вернулась дичь, мы живем как во сне. Сами видите, как обстоят дела: взрослые люди, которые когда-то неплохо трудились и читали журналы, набрасываются на помятого нищего актера и начинают его откармливать, как пасхальную крольчиху! — Она посмотрела ему в лицо. — Ведь даже Джим Хортон передал вам парочку писем?
Гордону стало жарко. Несколько секунд он не смел поднять глаза. Потом его разобрал смех. Он облегченно вздохнул, сваливая с плеч немалую тяжесть — фантазии такого количества людей.
Миссис Томпсон была его союзницей.
— По-моему, все получилось вполне безобидно. И даже более того! Вы подействовали как... такое автомобильное словечко... катализатор! Представляете, дети в перерывах между занятиями хоровым пением и ужином уже исследуют окрестные развалины и тащат найденные там книги. Мне будет легче легкого превратить учение в школе в привилегию для самых достойных. Только вообразите себе новый вид наказания: запрет появляться в классе! Надеюсь, мы с Бобби не подкачаем.
— Желаю вам удачи, миссис Томпсон, — искренне сказал Гордон. — Господи, как это прекрасно — луч света посреди океана руин!
— Понимаю вас, сын мой. Вы испытали блаженство. — Миссис Томпсон вздохнула. — Вот вам мой совет: подождите годик и возвращайтесь. Вы — человек добрый, хорошо обошлись с моими людьми. Кроме того, вы деликатно подошли к таким вещам, как, скажем, история с Эбби и Майклом. — Она на секунду нахмурилась. — По-моему, я догадываюсь, что у вас происходило. Что ж, это только к лучшему. Голь на выдумки хитра. В общем, повторяю: будем рады принять вас снова.
Миссис Томпсон повернулась и побрела назад. Но, сделав несколько шагов, оглянулась; Гордон прочел в ее взгляде смущение и желание разрешить загадку.
— На самом деле вы не почтальон, не правда ли? — быстро спросила она.
Он с улыбкой поправил на голове фуражку с начищенной медной кокардой.
— Вот принесу вам письмо-другое, тогда и узнаете наверняка.
Она угрюмо кивнула и засеменила прочь по выщербленному асфальту. Гордон смотрел ей вслед, пока она не скрылась за поворотом, а потом зашагал на запад, вниз, к побережью Тихого океана.
