Одной из популярных формулировок этого мировоззрения стала «философия Playboy», вдохновленная Хью Хефнером, издателем со Среднего Запада, который выпустил первый массовый журнал нового чувственного века. Проводниками этой философии стали и множество прославляющих безграничный потенциал человека сект, направлений психотерапии и жизненных стилей, возникших на Западном побережье за два последних поколения. В соответствии с основной идеей этого движения, мы должны делать то, что ощущаем как правильное, поскольку тело лучше знает, что ему нужно. Любая попытка помешать получению удовольствия вызывает подозрение и вое-принимается как часть коварного плана, цель которого — сделать нас несчастными.
Этот подход к жизни остался бы просто малозначащей «философией», не возникни он в исторический период, позволивший воплотить в жизнь многие его принципы. Рост материального благополучия, доступность автомобилей, противозачаточных средств, ванн джакузи и множества других удобных вещей заставили многих поверить в то, что они могут удовлетворять все свои капризы, не задумываясь о последствиях.
Однако очень многое говорит о том, что наше тело не способно определить, что для него хорошо, а что плохо. Постоянный рост числа наркоманов, алкоголиков, венерических заболеваний, нежелательных беременностей, проблем ожирения доказывает, что приятные занятия могут запросто привести к неприятным результатам. Когда крысам дали возможность выбирать между едой и электрической стимуляцией мозговых центров удовольствия, они, выбрав стимуляцию, умирали от голода. Подсаженные на героин обезьяны работали до тех пор, пока не погибали от истощения, пытаясь получить еще одну порцию. Похожую картину мы видим на улицах наших городов, что показывает, с какой легкостью мозг отдается удовольствиям.
В соответствии с нынешним пониманием эволюции удовольствие — это ощущение, возникающее при совершении действия, которое в прошлом способствовало выживанию. Удовольствие — результат химической стимуляции соответствующих нейрорецепторов, обычно теми веществами, что требовались организму для оптимального функционирования. Например, когда наши очень далекие предки жили в море, их тела адаптировались к соленой среде. И хотя человеческий род уже миллионы лет как обитает на суше, он испытывает постоянную потребность в соли для восстановления физиологического баланса тела, поддержания внутреннего водного метаболизма и электрического потенциала клеточных мембран, необходимых, чтобы сердце могло перекачивать кровь.
Со временем вкус соли стал доставлять нам удовольствие; эта удачная адаптация гарантировала, что мы будем искать соль и употреблять ее в необходимом количестве.
И пока соли недоставало, все обстояло хорошо. Стоила она очень дорого, и излишнее ее потребление было маловероятно. Торговцы перевозили куски соли на огромные расстояния и обменивали их на слоновую кость и драгоценные металлы; за соль велись войны; соляные копи были одним из наиболее ценных видов собственности. Удовольствие, получаемое от вкуса соли, «уравновешивалось» ее недостатком на рынке. Но когда наши предки научились более эффективно выпаривать и добывать соль, она стала доступнее и, разумеется, подешевела. Теперь один пакетик картофельных чипсов дает нам больше соли, чем люди прошлого съедали в течение многих дней. Соль сохранила свой вкус, но сегодня, употребляя ее сверх меры, мы ставим под угрозу свое здоровье.
Эта модель также верна для жиров, сахара, алкоголя и других веществ, быстро вызывающих зависимость. Поскольку когда-то они были нам полезны, мы научились получать от них удовольствие. Однако все убыстряющаяся смена жизненных условий привела к тому, что мозговые центры удовольствия не успевали приспособиться к ним. После 1860 года всего лишь за 40 лет мировое производство сахара возросло на 500 %. К 1990 году около 17,7 млн американцев злоупотребляли алкоголем, а 9,5 млн пристрастились к нелегальным наркотикам. Нашим генам не хватило времени понять, что излишек соли, сахара, кокаина или алкоголя вредит здоровью. Поскольку раньше им не приходилось беспокоиться по поводу избытка этих веществ, защитный механизм не сформировался. Как следствие, удовольствие стало плохим поводырем.
Сказанное о химических веществах можно отнести и к доставляющим удовольствие типам поведения: они помогали выжить, но сейчас, если злоупотреблять ими, могут оказаться опасными. Антрополог Лайонел Тайгер утверждает, что секс, проявление превосходства и силы, а также социальное взаимодействие доставляют удовольствие, так как раньше они способствовали выживанию. Например, в каменном веке одиночка вряд ли нашел бы партнера для продолжения рода и довольно скоро стал бы жертвой диких животных. Выживали только индивиды, испытывавшие удовольствие от принадлежности к группе и никогда не уходившие далеко от других людей. Таким образом, мы произошли от предков-экстравер-тов — тех, кто выжил, — и наш мозг настроен на то, чтобы получать удовольствие от присутствия других людей. Однако общительность, как и другие полезные типы адаптивного поведения, в наше время может стать чрезмерной, тем самым принося вред.
Эволюция снабдила нас эффективным механизмом, заставляющим делать то, что нам полезно, — чувством удовольствия. Однако экономя усилия (а эволюция всегда экономит усилия, поскольку энтропия так сильна, а энергию добыть так трудно), она не дала нам дополнительный механизм, позволяющий найти золотую середину и не впасть в чрезмерное потребление. Как говорит Тайгер, перефразируя историка Сантаяну, «те, кто не учится у доисторических времен, обречены повторять их успехи». Мозг не скажет нам, когда нужно остановиться.
Положиться на разум — вот единственный способ избежать опасной зависимости от удовольствия. Лишь сознательное размышление позволит нам определить, в каком объеме то, что кажется нам хорошим, действительно хорошо для нас, и затем вовремя остановиться. Именно этого пытались добиться религии: дать соответствующие данной культуре указания, как придерживаться золотой середины. Например, христианство, ислам и буддизм{33}, три из старейших и наиболее распространенных религий, однозначно стремятся сдерживать неумеренные желания. Так, среди семи смертных грехов христианства мы находим непомерную гордыню, скупость, т. е. чрезмерную тягу к материальным благам, похоть, т. е. половые излишества, обжорство, гнев, лень. Сходным образом четыре благородные истины буддизма утверждают, что: 1) страдание есть неотъемлемая часть существования; 2) причина страдания — в стремлении к чувственному удовольствию; 3) избавиться от страдания можно, устранив желания; 4) устранить желания можно, следуя Благородным восьмеричным путем, который представляет собой систему самодисциплины, обучающую контролировать непомерные телесные страсти. Религии, однако, уже не способны играть роль ограничителей, и потому до тех пор, пока не будут выработаны новые достойные доверия культурные предписания, каждый отдельный человек должен сам находить золотую середину, которая не позволит удовольствию взять над нами верх.
СТРЕСС, НАПРЯЖЕНИЕ И ГОРМОНЫ{34}Из-за восприимчивости плоти к удовольствиям религии и философии издревле относились к телу с подозрением. В противоположность слепым плотским страстям, спасение искали в рациональном мыслительном процессе. Однако заставить тело прислушаться к голосу разума всегда было непросто. С течением времени сформировались две крайние точки зрения на взаимоотношения разума и тела, или разума и мозга. Первая — на данный момент общепринятая — заключается в том, что мысли и чувства вызывают электрохимические и гормональные процессы непосредственно в мозгу, поэтому феноменология — эпифеномен нейропсихологии. Иными словами, наши мысли и чувства — прямой результат физиологических процессов, почти или полностью нам неподконтрольных. В соответствии со второй, диаметрально противоположной точкой зрения, которой придерживаются поборники сайентологии и иже с ними, разум совершенно независим от своего биологического «аппаратного обеспечения». Более того, он способен непосредственно воздействовать на физические явления за пределами тела: может добавить долларов на банковский счет, устранить раковую опухоль, поднять в воздух здание и т. п. Истина же, как водится, сложнее и находится где-то посередине.
Очевидным образом все, что воспринимается разумом, основано на нейрофизиологических процессах, происходящих в мозге. Вопрос в том, способна ли сознательная интерпретация этих восприятий в свою очередь повлиять на лежащие в их основе системы химических взаимодействий. Некоторые ученые отвечают на этот вопрос утвердительно. Например, Роджер Сперри{35}, лауреат Нобелевской премии 1981 года за открытия, касающиеся функциональной специализации полушарий головного мозга, и первопроходец в изучении межполушарной асимметрии, считал, что хотя сознание и возникает благодаря электромагнитным свойствам мозга, в некоторых важных аспектах оно обретает независимость от своего источника и может само влиять на мысли и поступки.
