- А металлический стержень?
- Ну, это стандартное оборудование волшебника. Если бы вы такое увидели в другом месте, вежливо поаплодировали бы и согласились, что это ловкий трюк. Между прочим, это один аспект исследований, которыми мы с Верноном сейчас занимаемся. Поразительно. Люди, поверившие, что были свидетелями действия паранормальных сил, продолжают верить в это, даже когда соглашаются, что любой фокусник может проделать то же. Никакие обращения к разуму этого не изменят. В сущности...
В этот момент орган за Уайттейкером испустил серию высоких и низких звуков, и синтезированный компьютером голос провозгласил:
- Посетитель у входа.
Мейси взглянул на часы-саркофаг.
- Это такси. Допивайте. Перед едой пропустим еще по рюмочке.
Пять минут спустя они вышли из дома и остановились на мгновение на крыльце, глядя на светящуюся точку в вечернем небе - Марс.
- Поневоле задумаешься, - с отсутствующим видом сказал Конлон. - В восемнадцатом столетии считалось чудом, когда первый клиппер из Бостона обогнул мыс Горн и пришел в Сан-Франциско за сто дней. И вот, полтора столетия спустя, мы за то же самое время можем долететь до Марса и вернуться назад.
- "Пределы роста", - сказал Вернон.
- Что? - переспросил Уайттейкер.
- Я читал книжку под таким названием, - ответил Вернон.
- Никаких пределов не вижу, - сказал Конлон, глядя на звезды. - Где их искать?
- В человеческом сознании, - ответил Мейси.
Лицо Вернона стало задумчивым, он, как и Конлон, посмотрел вверх.
- Наверно, есть где-то и другой разум, - сказал он. - Как вы думаете, у них тоже есть психи, или это исключительно человеческая привилегия?
Мейси фыркнул и пошел к ожидавшему такси.
- Нет ничего глупее некоторых людей, - заявил он.
5
Его преосвященство Френнелеч, верховный жрец и глава Совета жрецов Пергассоса, главного города Кроаксии, восседал на своем высоком троне за скамьей Совета и смотрел вниз, ожидая оправданий обвиняемого. Высокий головной убор из тщательно выращенных блестящих органических пластин, внушительное одеяние из переплетенной проволоки, с вышивкой из полосок углерода и пластика подчеркивали его могучую фигуру и делали еще более угрожающим строгое выражение, создаваемое охладительными сосудами под подбородком и термальной раскраской металлических плоскостей лица. Прислужник, стоящий за его креслом, держал органически выращенный жезл из желтых и красных спиральных полос, украшенный орнаментированным шаром, символ высокого положения, а слева и справа от него с достоинством восседали другие жрецы, держа в стальных пальцах свои, менее значительные, символы.
Загремели тяжелые цепи, это в центре зала Совета нервно встал обвиняемый - Лофбайель, Создатель-Карт. Стражники по обе стороны от него стояли неподвижно, он на несколько мгновений тоже застыл, смущенный и испуганный. Потом Гораззоргио, капитан королевской гвардии, командовавший солдатами, которые арестовали Лофбайеля, с садистским удовольствием толкнул его в спину концом своего копья с острием из карбида.
- Говори, когда приказывает Прославленный! - приказал он.
Лофбайель пошатнулся и ухватился за прут перед собой, чтобы удержаться на ногах.
- Я совсем не хотел противоречить Святому Писанию, - запинаясь, торопливо заговорил он. - Я вообще не думал о Писании. Потому что...
- Ага! - Рекашоба, обвинитель Верховного Совета, резко повернулся и грозно указал на обвиняемого пальцем. - Он уже сознался. Разве не написано: "Во всех словах и делах помни Писание?" Его обвиняют его собственные слова.
- Святотатство отмечено, - холодно сказал со своего трона Френнелеч. И бросил Лофбайелю: - Продолжай!
Матрицы картографа, воспринимающие образы, отчаянно замигали.
- Я давно уже собираю записи и рисунки путешественников, штурманов, исследователей, солдат и ученых как нашей страны, так и других стран, объяснил он и добавил: - Чтобы лучше служить Его Верховному Величеству королю.
- Да хранит Жизнетворец короля! - выкрикнул сзади Гораззоргио.
- Да будет так! - хором отозвались со скамьи жрецы, все, за исключением Френнелеча, которого ранг освобождал от такой обязанности.
Лофбайель продолжал:
- Эти данные я собирал много дюжин яркостей и заметил странное, но повторяющееся явление: как бы далеко, например, на восток ни ушел путник, всегда он говорит, что дальше на восток есть еще земли... и постепенно появляются места, в которых побывали путешественники, ушедшие на запад. И то же справедливо относительно севера и юга, они тоже превращаются в свою противоположность. У меня есть доказательство, что это касается пути в любом направлении, начатом из любого места. - Лофбайель оглядел застывшие лица жрецов. - Размышления об этих фактах - конечно, если это факты, позволило мне предположить, что любое путешествие, если оно продолжается достаточно долго, не встречает преград, и, если путник не отклоняется в сторону, заканчивается там, где началось.
- И поэтому ты решил, что наш мир круглый? - недоверчиво и возмущенно спросил Френнелеч. - Ты считаешь, что в твоих праздных мечтаниях содержится истина... опровергающая Писание, источник всякого истинного знания? Какая дерзость!
- Я... это всего лишь задача, которую я сочинил для учеников. Они приходят ко мне, желая научиться искусству расчетов и графики, - ответил Лофбайель. - Мы спрашиваем: "Какая фигура не имеет центра, но имеет центры повсюду, ограничена в размерах и не имеет границ протяженности?" Размышления и наблюдения показывают, что такими противоречивыми свойствами обладает только поверхность сферы, только она отвечает условиям задачи, и отсюда вытекает следующий вопрос: "Если мир обладает такими свойствами сферы, разве отсюда не следует, что у него шарообразная форма?"
Обвинитель Рекашоба фыркнул и презрительно отвернулся, показывая, что он слышал достаточно и терпение его кончилось. Он выпрямился, поднял голову и обратился к Совету:
- Прежде всего, чтобы опровергнуть мысль, что в утверждениях обвиняемого может содержаться какая-то истина, я представлю три независимых доказательства того, что мир не может быть круглым. Во-вторых, я покажу, что утверждения обвиняемого - вовсе не невинная игра в задачи, как он пытается доказать, а принципиальная попытка бросить вызов представителям власти Жизнетворца в этом мире, отравить сознание молодежи и вызвать сомнения в божественно вдохновленном Писании. И потому строгое наказание не только справедливо, но и обязательно.
Рекашоба помолчал, картинно обвел взглядом аудиторию и взял целлюлозный шар и кубок с метаном.
- Мое первое доказательство основанно на факте, известном всем робосуществам, и займет у нас немного времени. - Он налил небольшое количество жидкости на шар и смотрел, как жидкость тонкими струйками стекает на пол. - Жидкость не может удержаться на поверхности шара, заметил он. - Отсюда следует, что мир в форме шара не может иметь океаны из метана. Но океаны существуют, разве не так? Или я не прав? Или тысячи путешественников и моряков обманывают себя? - Он пронзительно взглянул на Лофбайеля. - Чем ты ответишь на это, Отрицатель-Океанов?
- Ничем, - с несчастным видом сказал Лофбайель.
Рекашоба поставил кубок и отбросил в сторону шар, недостойный больше занимать внимание Совета.
- Но если шар достаточно велик, - беззаботно продолжал он, - можно подумать, что океаны удержатся в его верхней части. Это приводит нас к моему второму доказательству: в таком утверждении содержится логическое противоречие. - Рекашоба повернулся и указал на одну из карт Лофбайеля, которые были вывешены на стене, как улика. - Как нам сказали, на этой карте изображен весь мир, хотя отдельные его части не ясны и лишены подробностей. Взгляните: разве океаны не составляют большую его часть? Но если это действительно весь мир и если этот мир шар, океаны, ограниченные в своем размещении, как было показано в моем первом доказательстве, должны занимать только его верхние районы и покрывать только небольшую часть его поверхности. Таким образом, либо мир не шар, либо эта карта не содержит изображения всего мира. Если мир не шар, мое доказательство справедливо. Если карта не изображает весь мир, обвиняемый противоречит фактам, и так как его свидетельства ошибочны, ошибочен и сам факт, который он доказывает. Таким образом, получается, что все равно мир не имеет шарообразную форму. Поскольку третьей альтернативы не дано, доказательство строго логично.
Рекашоба торжественно посмотрел в лицо членам Совета.
- Мое третье доказательство следует из священной доктрины. - В голосе его появились зловещие нотки, и он немного помолчал, чтобы все восприняли серьезность его слов. - Если бы дело не имело серьезных последствий, я бы посчитал его простой глупостью и невежеством. Но оно отрицает самые основы истины, данные нам в Священном Писании, отрицает доктрину Временного Представления и Последовательности. - Он снова помолчал, поднял руку и обратился ко всем присутствующим:
