– Заходи.
Погрозив ему кулаком, гость прошмыгнул в сумеречную комнату, опустился в любимое кресло и тут же поджал под себя ноги в тёплых носках, словно турок. Подождав, пока Вадим запрёт дверь, осведомился:
– «Ну, что у нас плохого?»
– «А у нас в квартире газ», – ответил хозяин. – Был.
Почему-то обоим нравилось цитировать старые фильмы и книги, в том числе детские, – может, оттого, что знали друг друга аж с тех времён, задолго до Отделения. А многие ли ещё помнят тогдашние подробности?
Звали гостя Тимофей Филимонович Славин, проще говоря – Тим, с Вадимом он приятельствовал с первого курса одного престижного московского ВТУЗа, а после распределения угодил с ним в один город, причём добровольно: областной центр как-никак, не какое-то захолустье. (Зацепиться за Москву тогда мало кому удавалось.) Потом их пути надолго разошлись, и за длинную жизнь у обоих накопилось всякое. Но связей друг с другом они не теряли, а в последние месяцы их странная дружба обрела второе дыхание – как будто после многих крушений Тиму потребовалась надёжная гавань, где он смог бы заделать пробоины, не опасаясь получить новые.
– Гля, чем разжился! – похвалился гость, выкладывая на стол банку с консервированными в собственном соку ананасовыми кольцами (любимой закусью морячков, с которыми одно время соседствовал Вадим, – даже в советское время это было дефицитом). – А? Уметь надо!
– И это всё, что ты умеешь?
Больше всего Тим смахивал на обезьяну – жилистый, ловкий, напористый и любопытный, с подвижным морщинистым лицом и покатым лбом, облагороженным глубокими залысинами, с тощими волосатыми конечностями и круглым пузиком. Однако женщинам нравился до изумления. И сам любил их не меньше – как многое в этой грешной жизни. Сколько Вадим помнил, Тим всегда был игроком и авантюристом, постоянно вязнул в сложных интригах с женщинами или начальством, был подвержен порокам и поддавался самым разным искушениям, однако каяться неизменно приходил к Вадиму, будто избрал его своим исповедником. (Нашёл, называется, святошу!) Правда, делился Тим не только сокровенным – а знал он немало, всего и обо всём, легко общаясь со многими, аккумулируя сведения точно губка.
– Кто умеет, так это Марк, – добавил Вадим, небрежно вскрывая заветную баночку. – После его разносолов меня трудно удивить.
– Не зарекайся, – сказал Тим. – Ты когда-нибудь ел молочный суп с селёдкой?
– Иди ты, – не поверил Вадим. – Надеюсь, не с солёной?
– А лягушачьи ножки пробовал? Помнится, будучи проездом в Париже…
Единственный раз в жизни Тим действительно мотался за рубеж, посредством многозвенных ходов устроив себе командировку. Может, в самом деле добирался до Франции, хотя вряд ли. Вот ГДР – куда ни шло, тогда это было реально.
– Зато я знал человека, который лопал лягушек живьём, – похвалился Вадим, – будучи на уборке сена. Есть ещё люди в русских селеньях!
– Сам видел? – загорелся Тим. – Что, прямо при тебе?
– Я смотрел на того, кто это видел, – усмехнулся Вадим. – Ты же знаешь, какой я впечатлительный! Самое забавное, что как раз ножки этот чудак есть не стал – побрезговал, верно. Зато уж остальное, по пьяной-то лавочке… Ладно, приятного тебе аппетита, – добавил он, доставая из стола миску с самодельным печеньем, только вчера изготовленным в самодельной же духовке. – Если захочешь подробностей, вроде сочащейся изо рта зелёной жижи и тщательного пережёвывания внутренностей…
Тим залился радостным смехом. Когда-то, в стародавние времена, он погорел на служебном рвении, угодив с микроинфарктом в больницу прямо из КБ, – и с тех пор ничего не подпускал близко к сердцу. Может, за лёгкий нрав и любили его женщины – по крайней мере, за нрав тоже. Или же за то, что Тим не жалел для них комплиментов, – господи, да кому нужна она, эта правда!.. А может, за особенный запах: говорят, дамочки на такое клюют. Хотя явственно ощущал его, пожалуй, только Вадим – своим обострённым, надчеловеческим обонянием.
Смотавшись за предусмотрительно разогретым чайником, Вадим разлил кипяток по тяжёлым полулитровым чашкам и щедро заправил отличным чаем, поставляемым благодарной Алисой, – кстати, одна из причин, почему заядлый чаёвник Тим так возлюбил здешние посиделки. К тому же на правах гостя ему не приходилось ничего делать – впрочем, тут и не было особенных хлопот, всё под рукой. Вообще, в тесноте комнатушки имелись свои преимущества. Расположившись по центру, Вадим мог дотянуться почти до любой точки, даже не вставая. И для освещения вполне хватало настольной лампы – тем более, в такой поздний час не стоило привлекать лишнего внимания. (А вдруг вахтёрша по-прежнему заглядывает под двери?)
– И как прошла сегодняшняя встреча? – спросил Тим, беря чашку в обе ладони, словно японец, и с наслаждением вдыхая густой аромат. – Успели-то хоть? Видел я, как Марчик подкатил! Кстати, могу на стрёме постоять.
– Может, и со свечкой? – откликнулся Вадим. – Пошляк!.. Нет там ничего, понял? И не было.
– Ну да, будто я Алиски не знаю!
– Значит, не знаешь. Или меня.
– Ну и дурак, – заклеймил Тим. – Такая женщина!
Он даже глазки закатил от вожделения, кудахча по-восточному: «Вах, вах, вах». Его всегда тянуло на пышности.
– Сейчас мне интересней её муженёк, – сообщил Вадим. – Очень показательная трансформация – прямо образцовая.
– Транссексуал, что ли? – сострил Тим. – Маленький, это на любителя. Хотя подобной пакости я не ожидал даже от Марка.
Вадим не поддержал шутки, да и не одобрил.
– Понимаешь, – сказал он, – слишком быстро меняются люди, даже внешне, – будто происходит разделение на породы. Первые годы было не так заметно.
– Вот возьмём, к примеру, тебя…
– Я не меняюсь, я совершенствуюсь, – возразил Вадим. – Неудачный пример – попробуй снова.
– Хорошо, а я?
– А ты словно тот моряк: привязался в шторм к мачте, чтобы волной не смыло.
– Надо думать, мачта – это ты?
– Догадливый. Кстати, относится не к одному тебе. Тут целый экипаж!
– Не слишком ты скромен, а?
– Братец, чрезмерная скромность, как и прыщики, проходит с возрастом. Уж о ближнем моём окружении данных хватает!
– В отличие от дальнего, верно? – подсказал гость. – Выходит, самое время расширять круг.
– А почему, думаешь, я пасу Марка?
– Думаю, всё же из-за Алиски, – хмыкнул Тим, сладостно вгрызаясь в печенье. – Чего там между вами – дело тёмное. Но без неё ты давно б послал Марчика подальше, просто из брезгливости. Да и он не стал бы терпеть твои наезды.
– Я надеялся, он хоть что-то знает.
– Ну?
– Если знает – не признаётся. Хотя и злится.
– Допрыгаешься, – посулил Тим. – Нашёл себе забаву – дёргать тигра за усы!
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
