– А как же! В левой передней лапе – вилка, в правой – нож. Всё по этикету…
– Ты несносен! Я жду серьёзного ответа.
– А что ты называешь орудиями?
– Камень, палка…
– Ни разу не видел… Хочешь, расскажу, как всё это происходит?
– Только без лишних деталей.
– Ничего лишнего в их действиях нет. Догнал, зубами – в глотку, когтями вспарывается брюхо… Или вот ещё: затаился, потом бросок – и жертва оказывается в раскрытой пасти.
– Так. Хорошо. То есть отвратительно! Я надеялся, что здесь возможен какой-то другой вариант…
– Любителей пощипать травку там тоже немало.
– Они все могли бы пользоваться растительной пищей.
– Не сложилось. Саморазвитие, не так ли?
– Смеёшься? Я смотрю, не зря я приладил тебе рожки и прочие атрибуты… Ты становишься самим собой. То есть чёртом.
– Вхожу в образ?
– Что-то в этом роде…
– А почему тебя интересовали всякие палки и камни?
– Потому что это первые орудия труда, а значит, первые признаки мыслительной деятельности.
– А сейчас что? Когда какой-нибудь гад ползучий лежит в воде, как бревно, а потом – хоп! – и бедная тварь оказывается у него в пасти. Он что, не притворяется бревном?
– Притворяется. Но это не мыслительная деятельность. Это инстинкт.
– Какой ещё инстинкт?
– В данном случае – пищевой, ощущение голода. Вообще-то их много, всяких инстинктов.
– Назови хотя бы парочку.
– Инстинкт страха… Инстинкт продолжения рода…
– А разум?
– Разум – это не инстинкт. Инстинктом можно назвать любопытство, любознательность, но не разум… О, если бы разум…
– Что-то подсказывает мне, что ты уже знаешь результат своего эксперимента…
– Ничего я не знаю! Но некоторые предчувствия… Да-с… Предчувствия. Странная это штука, не могу её объяснить, но… Вот что, господин Чёрт, нам важно не пропустить этот момент эволюции…
– Ich bin ganz Ohr – я весь обратился в слух.
– Господи, где ты успел набраться? Впрочем, миль пардон, как ты уже сказал однажды, – говори на каком хочешь. Да, так на чём мы остановились?…
– Мы остановились на палках и камнях.
– Точнее – на орудиях труда. Этот момент пропустить было бы непростительной расхлябанностью.
– Да я готов хоть сейчас. Лечу!
– С богом!
Мешок
– Ба, кого я вижу! Рад, очень рад!
– Взаимно! Ты будешь смеяться – я даже соскучился.
– Почему я должен смеяться?
– Ну, чёрт и сантименты – две вещи несовместные. Так, кажется, у Пушкина?
– Гений и злодейство, образованный ты мой… Постой, что ты держишь за спиной… Покажи! Мешок… Сокровища в нём прячешь? Уж не золото ли?… Никак не развяжу…
– Дороже! Смотри!
– Палка! Палка!.. А это что?… Это не камень…
– Это костяной скребок!
– Ты шутишь! Уже?!
– А вот это ты видал?! Деревянный кругляш…
– Колесо!!! Боже мой, колесо!.. Постой… Ты никуда больше не залетал?
– Куда я мог залететь?
– Ну, на какую-нибудь другую планету…
– Ты шутишь?… Погоди, я, кажется, догадываюсь… Ещё где-нибудь свои эксперименты ставил?… Кроме этой Локанты? Ставил?
– Было дело… И везде безуспешно… Прямо какое-то проклятие!..
– Не надо печалиться?… Может, на этот раз повезёт…
– Вот именно. Принцип должен быть сохранён: мы ни во что не вмешиваемся! Категорически. Люди сами должны… своим умом…
– «Весь мир забыл, не правил он ничем, и без него всё шло своим порядком». Это, видимо, про тебя…
– Да, я вижу, Пушкина ты знаешь…
– Не смейся. Я тебе колесо привёз!
– Колесо от кого?
– От приматов. Как и всё остальное. Только из разных частей планеты.
– Приматы. Так… Чем они питаются?
– Кто чем. Охота, рыболовство… Некоторые… Только ты на меня не кидайся…
– Что?!
– Едят друг друга…
– Вот это – настоящая катастрофа! Каннибалы. Не понимаю, как это… Тут какая-то ошибка… Какая-нибудь нелепая мутация…
– Торжество разума!
– Нет, борьба за существование. Пищи не хватает. Но используя орудия труда…
– Ты имеешь в виду колесо?
– В том числе. Это уже не инстинкты, это вполне сознательная деятельность.
– Если хочешь, я могу привести пример вполне сознательной деятельности, не связанной ни с какими орудиями труда…
– Кого ты имеешь в виду?
– Павианов.
– Но это тоже приматы, одна из их многочисленных тупиковых ветвей.
– И тем не менее. Такая картина: леопард залёг около тропы, по которой торопилось к своим пещерам стадо павианов. Верная добыча. От стада отделились два самца, взобрались на скалу над леопардом и разом прыгнули вниз. Один вцепился в горло леопарду, другой в спину. Задней лапой леопард вспорол брюхо первому и передними лапами переломил кости второму. Но за какие-то доли секунды до смерти клыки первого павиана сомкнулись на яремной вене леопарда, и на тот свет отправилась вся тройка. Конечно, оба павиана не могли не ощущать смертельной опасности. Но стадо они спасли. Скажешь – инстинкт?
– Безусловно. Но какой-то план действий у них в голове, возможно, был… Впрочем, этот случай только подтверждает: разумное поведение не возникает вдруг. Не будем торопиться… Посмотрим, что будет потом…
– Когда?
– Я думаю, ты можешь хорошенько выспаться, прежде чем отправляться в следующую командировку.
– Выспаться? Мне этого нельзя: бес не дремлет!
– Та-ак! Поднабрался ты словечек…
– Наслушался…
– Интересно, где?. Вряд ли ты мог слышать их на Земле – еще рано…
– Ха-ха! Я смотрю в будущее…
– И что еще ты там видишь?
– Ничего хорошего… Твои… не совсем удачные, скажем так, эксперименты по созданию человека разумного путём саморазвития – разве они не натолкнули тебя на мысль, что это самообман? На самом деле ты всё время пытаешься скорректировать ход развития, хотя это ни к чему хорошему всё равно не приводит?
– Я ни во что не вмешиваюсь!
– Ты хочешь так думать, утопист. Но ты вот стремишься к гармонии всего живого. Значит, ты каким-то образом…
– Интересно, каким?
– Этого я пока не знаю. Но думаю, что это не бог весть какая загадка.
– Уверяю тебя: никогда ни во что не вмешивался. В этом – суть эксперимента. Мне надо…
– Тебе надо!
– Да, именно так: чтобы люди выбрали такой путь гармоничного развития, когда им не надо будет бороться друг с другом за выживание и все достижения разума они смогут направить на постижение тайн природы…
– Торжество разума! И чтобы все были счастливы!
– Разумеется.
– Ха-ха!
– Мне надоели твои насмешки.
– Можно, я буду называть тебя – господин Утопист?
– Это не утопия. Не получится здесь – получится в другом месте. Я этого добьюсь!
– Добьюсь? А как же принцип невмешательства?
– Не цепляйся к словам. Добьюсь – в смысле не оставлю своих попыток, пока мне не улыбнётся удача.
– Я ошибся. Ты не Утопист. Ты – Игрок. И место тебе – в Лас-Вегасе.
– Не будет такого места!
– А принцип невмешательства?…
– Однако беседа наша что-то слишком затянулась… Отдыхать ты не захотел. Тогда собирайся-ка ты снова в дорогу.
Сундучок
– Ф-фу… Еле дотащил!
– Во-первых, здравствуй!
– Извини, не поздоровался… Привет!
– Я уж приготовился выслушать какую-нибудь цитатку, что-нибудь вроде «я пришёл к тебе с приветом, рассказать что…»
– Я собирался это сказать, но позже.
– Ладно. Сначала – общее впечатление.
– Общее впечатление? Изволь: воюют, гады!
– О чём ты говоришь? Какие гады? Кто воюет? С кем?
– По порядку. Гады – это твои так называемые homosapiens. Конечно, они не ползают на брюхе, ходят на двух ногах. Но всё равно они гады. Впрочем, и на брюхе, фигурально выражаясь, ползают тоже. Слабые – перед сильными, бедные – перед богатыми…
– А кто с кем воюет?
– Все – со всеми. И не пытайся изображать печаль. Вряд ли ты…
– Все-таки не понимаю, почему каждый раз… Внутривидовой агрессии в их генетической программе нет… И зачем воевать? Это же просто неразумно…
– Одни считают так, другие считают, что неразумно пахать с утра до ночи, когда можно отнять у соседа.
– Дикость. Можно только надеяться, что люди поумнеют…Кстати, много их там, сапиенсов?
– Немало. Может быть, сотни тысяч, может, миллион. Внешне – очень большое разнообразие. Но главное различие – в образе жизни.
– Ты имеешь в виду – ступени развития.
– Да, если это можно назвать развитием.
– Можно. Я знаю – ты скептик, но это не отменяет общих законов.
– Общих законов? Так они есть?
– Да.
– Тогда о каком саморазвитии может идти речь?
– Есть свобода выбора…
– А-а… Тогда слушай. На нижних ступенях развития – каннибалы. Они только утоляют голод – вот и весь их каннибализм. На верхних ступенях – граждане великой империи, которые сами ничего не делают, только воюют. Воюют замечательно. С побеждёнными поступают просто: одних – убивают, других берут в плен, превращая в рабов. Рабы делают для них всё, в том числе добывают пищу и развлекают. Рабы, естественно, возмущаются, их, естественно, распинают на крестах… Что ты прикрываешь глаза?… Да, ещё эти, которые на высшей ступени, они к тому же пишут стихи и философские трактаты. Вопрос – кто находится на более высокой ступени развития: каннибалы, которые утоляют голод, употребляя в пищу себе подобных, или философы, распинающие рабов на крестах?
