за подводой в коровник.
У Северина Романовича было пять коров, теперь осталось три — двух пришлось отдать немцам, и Жмудь целую неделю ругал их последними словами — что это за власть, которая берет даже у своих! — но быстро успокоился. Что коровы? Тьфу! Дай бог, чтобы все утряслось и красных остановили, тогда и о скотине можно будет подумать.
Андрей навалил полные ясли клевера. Чернявка потянулась к траве толстыми губами. Андрей ткнул ее коленом в бок — не любил эту корову за ненасытность, из-за нее тетка Анна часто отчитывала его и обзывала бездельником.
— Свинья, а не корова! — выругался он, а уголком глаза следил за Гришкой: зачем притащился в коровник?
— Видел Демчуков? — спросил Гришка нетерпеливо.
— Это ты про пса? Тонка кишка у тебя. Они за него хотят два кило сала.
Знал, что даже Гришка не сможет сразу достать столько сала, а ему нужна была отсрочка только до ночи.
— Два кило сала за них обоих не дадут! Вишь, чего захотели! — выкрикнул Гришка.
— Вот и я говорю — слишком много. Пробовал сторговаться за одно кило — не хотят. Говорят — овчарка…
— Что-что? — не поверил Гришка. — Овчарка?
Андрей знал, на какой крючок подцепить Гришку, — тот давно просил дядьку Кирилла достать ему где-нибудь овчарку, но овчарки были только у эсэсовцев, и раздобыть такого пса не мог даже Коршун.
— Наверно, от немцев как-то отбилась. Тощая, говорят, все ребра видны, и злая — не подступишься!
— Мне бы хоть глазком посмотреть на нее. Сбегаем вместе?
— А конюшню кто будет чистить?
— Так я сбегаю сам…
— Сердятся Демчуки на тебя, — предостерег Андрей. — Филипп грозился, что уши тебе оборвет.
— Ну! Неизвестно, кто кому! Когда освободишься, сбегаем?
Андрей неопределенно кивнул и, захватив вилы, пошел к конюшне. Не успел еще прибрать навоз из-под коней, как в дверях появилось возбужденное лицо Григория.
— Быстрее, — заторопил он. — Отец едет, а мать в кладовой. Скажи ей, отец зовет…
— А потом все шишки на мою голову!
Андрей знал, что Гришка не отцепится, но не хотел ему помогать. Пусть сам рискует. Если даже Гришке и удастся стащить сало, можно будет еще что-нибудь придумать. Главное — дотянуть до вечера.
Андрей воткнул вилы в кучу навоза, вышел из конюшни. Гришка с надеждой смотрел на него.
— Чего стоишь столбом? — прикрикнул Андрей.
Тот усмехнулся угодливо, юркнул за угол конюшни и спрятался в кустах смородины.
Увидев бричку Северина Романовича, что заворачивала к воротам, Андрей позвал громко:
— Тетка Анна, дядька приехали!
Тетка выглянула из кладовой, обтерла руки белой тряпочкой и захлопотала:
— У меня борщ остыл, а он того не поймет, что крутишься целый день…
Она исчезла в кладовке, появилась через несколько секунд с кольцом колбасы в руках. Андрею показалось, что задержалась на миг у дверей, и потом, охая, засеменила к кухне.
Гришка несколькими прыжками одолел расстояние от кустов к кладовой и быстро проскользнул в двери.
— Эй, — закричал с улицы Андрею Северин Романович, — умер ты, что ли? Открывай!
Андрей побежал к воротам. Чуть ли не в ту же секунду бесшумно открылись кухонные двери, и тетка Анна метнулась к кладовой.
Андрей взял коня за уздечку и завел во двор, Северин Романович спрыгнул с брички, сбросил фуражку, обтер потный лоб рукавом, хотел что-то сказать Андрею, но не успел, потому что в кладовке послышался крик, оттуда выбежала тетка Анна, замахала руками, подзывая мужа.
— Иди-ка сюда, Северин, посмотри на своего сыночка, вора проклятого! Он доведет меня до погибели, все ему даешь, все для него, а ему все мало и мало!
Северин Романович потянулся, разминаясь с дороги, спросил равнодушно:
— Чего напрасно расшумелась?
Бросил кнут на сиденье — видно было, что устал и ему не до семейных сцен.
— Это я напрасно? — выпалила тетка Анна. — Посмотри ты на него! — Она вытолкнула из кладовой испуганного Гришку. — Смотри, что у него за пазухой! — Засунула руку и вытащила огромный кусок сала. — Я еще днем заметила — кольцо колбасы исчезло. На голодранца нашего подумала, прости господи! — Кивнула на Андрея. — Ну, решила, я ж тебя подловлю! А оказывается, это вон кто! Скажи, для чего оно тебе? — Ударила салом по шее. — Не кормят тебя, что ли? Голодный ходишь?
Гришка стоял опустив голову.
Северин Романович потянул кнут с брички. Гришка увидел, заныл:
— Уже и куска сала жалко! Просил я когда-нибудь у вас? Может быть, мне вот как нужно! — Краем ладони резанул по горлу. — У кого же взять, как не у родимых родителей?
— Добро разбазаривать! — Лицо Северина Романовича начало наливаться кровью. Схватил сына за ворот рубашки, хлестнул кнутом.
— Не бейте! Хотите, на колени стану! Не бейте! — захныкал Гришка, крутя шеей. Дернулся, стараясь вырваться, но отец держал крепко. — Простите меня!..
— Для чего брал? — занес кнут Северин Романович, но, перехватив взгляд Андрея, опустил руку и подтолкнул сына к веранде. — Пойдем в дом, там разберемся.
Он швырнул кнут обратно в бричку, Гришка понял: пронесло, — незаметно подмигнул Андрею, но сразу лицо его стало жалобным, в глазах даже появились слезы, поплелся в дом сгорбившись.
— Мне, ей-богу, плохо сделалось, когда увидела его в кладовке! — добавила масла в огонь тетка Анна и, недобро посмотрев на племянника, пошла на кухню.
Андрей начал распрягать коня, но сразу же бросил. Прислушался. Голоса доносились из комнаты, закрытые окна которой выходили на улицу. Андрей перелез через перила веранды и пробежал в коридор. Стал у двери, прислушался.
— Я уже просил вас, — услышал плаксивый голос Гришки, — чтобы достали овчарку. А эти Демчуки где-то сцапали пса и хотят за нега два кило сала. Я и подумал…
— “Подумал, додумал”… — сердито пробурчал Жмудь. — А о том не подумал, что они все у нас вот где!
Андрей представил, как Северин Романович стиснул свой огромный кулак.
— Сами бы привели того пса, да еще и благодарили бы меня!
— Откуда я знаю?
— Ты сын хозяина, должен знать. Всякой шушере сало носить… За одно это тебя плеткой отхлестать надо!
— Уж и плеткой! — В голосе Гришки появилась нагловатость.
Северин Романович вздохнул:
— Благодари бога, что устал
