— Мне надо встретиться с Романом, — Осин достал сигареты, закурил.
— Зачем?
— Надо. Есть разговор. Когда можно к вам заскочить?
— Давай завтра.
— Во сколько?
— Вечером. Часов в семь?
— Добро. Твой дом. Приехали.
— Спасибо. До завтра.
Галка словно чувствовала недолговечность их брака. И особенно в последние годы постоянно пыталась создать запасной плацдарм. Что и говорить, ей это удалось. Наслушавшись советов Люды Осиной, супруга однажды выдвинула ему с Андреем ультиматум: либо она получает 33 % прибыли и становится компаньоном, либо вывозит оборудование. Делать было нечего, они посопротивлялись сколько могли и сдались. Переоформили документы, включили Галину в совет директоров.
Сначала Осин надеялся. что деньги пойдут в семейный бюджет. Не тут-то было. Галка купила себе трехкомнатную квартиру. Зачем? — хмуро поинтересовался он. Затем, — ответила жена. Тогда мотивы бессмысленного поступка были Виктору очевидны. Незадолго до того, невзирая на бурные Галины протесты, он продал, оставшиеся после смерти матери, хоромы на Красноармейской и приобрел дорогущий автомобиль. Сейчас Осин корил себя за наивность. Галя, наверное, уже тогда собиралась уйти от него.
— Пока, — уронил небрежно Виктор и загадал: «Если она обернется, все будет хорошо». Галя не обернулась. Но, не поворачивая головы, помахала рукой. «Что сие означает?» — задумался Виктор. И нажал на газ. Предстояла долгая дорога на другой конец города и очень неприятный разговор.
Осин направлялся к Андрею Крулю. Бывшему компаньону. Бывшему другу. Бывшему самому близкому человеку. Теперь — конкуренту, объекту непроходимой злости и почти врагу.
После того, как Круль и Галка открыли свой бизнес, Осин поклялся никогда не разговаривать с Андреем. Но никогда не говори никогда. Понадобилось и, переступив через гордость, он позвонил, попросил о встече. Сейчас Осин старался не замечать довольства на круглой физиономии Круля и не злиться. Разговор предстоял серьезный.
— Андрюха, ради старой дружбы …
Они сидели в машине Виктора, припаркованной в метрах десяти от офиса Андрея. Иные предложения Круль отверг. «Некогда мне по кафе шляться. Можно спокойно и в кабинете потолковать», — сказал небрежно. Идти в кабинет к бывшему другу Виктор отказался наотрез. Поторговавшись, сошлись на компромиссном варианте. Теперь сидели рядышком, глядели в ветровое стекло, курили, косились друг на друга.
— Ответь на пару вопросов. Пожалуйста. Постарайся объяснить, почему ты меня бросил?
Вопрос прозвучал с укоризненной, немного женской интонацией. Будто бы речь шла о чем-то большем, чем производственные, деловые отношения.
— Захотел и бросил, — припечатал Круль. Злее, резче, грубее, чем следовало.
Виктор сжал в нитку губы. Услышал резкость, злость, грубость и сжал в нитку губы. Обиделся.
— Я не в претензии, но хотел бы знать причины. Истинные причины.
— Истинные причины? — не по-доброму удивился Андрей.
Виктор поморщился. Сейчас Андрей начнет мусолить праведные истины: я пахал день-деньской, сил не жалел, а ты в это время гулял, ты вообще — безответственный, легкомысленный, неуправляемый…
Скажи Круль хоть слово, Осин напомнил бы про уговор. Открывая совместный бизнес, они условились: Осин отвечает за внешние контакты, решает организационные вопросы. Круль ведет производство. Когда Осин таскался по высоким кабинетам, взятки раздавал, из бабки деньги выжимал, Андрюха не упрекал его в лени и разгильдяйстве. Его устраивали отличные отношения с налоговой и пожарными, ему нравились беспроцентные ссуды. Ему было удобно отсиживаться за плечами Осина.
— Ты достал меня своими выбрыками, — Круль обошелся краткой версией.
— А ты меня своим жлобством!
«Зачем я к нему цепляюсь?» — с опозданием подумал Виктор. Они давно расставили точки над «і» и пришли к общему мнению. Каждый посчитал другого виноватым, и оправдал себя. Завидное единодушие.
Круль насупился, затеребил край галстука, засопел.
— Что тебе от меня надо?
— Я хочу знать правду. Поэтому, говори толком, не выкручивайся. Ты сам ушел или тебя подучили?
— Сам, конечно, — неубедительно соврал Андрей.
«Ольга не ошиблась! Налицо заговор!»- У Виктора похолодело сердце. Бывший лучший друг, а ныне враг и предатель Круль, смущенной лживой рожей подтверждал худшие опасения
Осин резко повернулся, ухватил Круля за горло, сжал для острастки.
— Слушай, ты, ублюдок! Кончай заливать! Мне ли не знать твою трусливую натуру! Ты бы сдох под забором, а не начал собственное дело. Ты боишься всего и каждого. Если бы не я, ты бы так и сидел в своем НИИ на нищенской зарплате! Признавайся, сволочь! Падла…
— Отпусти… — прохрипел Круль. — Я все скажу…
Пока Виктор пил, Андрею начал названивать мужичок. Сначала предлагал выкупить пай в фирме. Потом стал советы давать: отваливай, мол, от Осина и Галину с собой забирай. Затем начались угрозы.
— Чем он тебя пугал? — ехидно полюбопытствовал Виктор. — Козой-дерезой или страшным дедом Ьабаем?
— Грозил упечь в тюрьму.
Осин выматерился.
— За что?
— Какая разница?
Виктор скучным голосом перечислил жизненные достижения с октября позапрошлого года по нынешний день. С каждым словом Андрей пугался сильнее и сильнее. Когда дело дошло до его собственных откровений, он чуть не плакал.
Полтора года назад Андрей случайно познакомился с симпатичной барышней. По окончанию рабочего дня он вышел из офисного центра и едва сделал пару шагов, как налетел на высокую, стройную, симпатичную блондинку. Круля она окликнула по имени.
— Андрей, вы мне каблук сломали. — Извините. Разве мы знакомы? — Да. Мы работаем на одном этаже. Ваш офис напротив лестницы, мой — дальше по коридору. — А…теперь припоминаю… — Так что на счет каблука? — Я могу оплатить ремонт. — А подвезти меня домой вы можете?
Девушка назвала адрес. Отказываться было неудобно и Андрей согласно кивнул. Через час барышня в халатике на голое тело угощала его кофе в своей квартире. В самый пикантный момент грянуло роковое:
— Мне пятнадцать лет, — хихикнула юная развратница.
— Что? — ахнул Круль. Подсудное дело! И отключился. Оргазм. Се ля ви! — Покажи документы! — потребовал, едва пришел в себя.
В предъявленном ученическом билете черным по белому значилось: Юля Горбунь, 9 класс, школа № 100.
На следующий день, закрывшись в кабинете, Круль просматривал, присланную с курьером, кассету.
Он и Юля. Разобранная постель.
На экране Андрей себе не нравился: толстоват, неуклюж. А Юля — хороша. Розовая, гладенькая, лохматая. Грудочки в разные стороны торчат, сосочки как пуговки.
Крупным планом ученический билет в руках Андрея.
Тонкий голосочек:
— Мне пятнадцать лет.
Перекошенная от удовольствия рожа удовлетворенного самца.
Книга. На обложке золотая вязь «УГОЛОВНЫЙ КОДЕКС». Мелькание страниц. Статья № 156. «Развратные действия, направленные на несовершеннолетнее лицо…караются сроком до трех лет…»
— Да, круто… — Виктор затянулся сигаретой. — Почему же ты мне ничего не сказал?
— Ты ни чем ни мог помочь ни мне, ни Гале.
— Галя тут при чем?!
— Галке пообещал выкрасть Дашу.
Осин выматерился. При мысли о том, что могли сотворить с его доченькой, у него вспотели ладони. Ублюдки. Твари. Убивать таких надо.
— Сам понимаешь, Галя сопротивлялась недолго.
— Прости, если бы я знал… — Осин не успел протянуть для пожатия руку, как Круль забормотал взволнованно:
— Ты, только не думай, это не я пожар устроил. Склад сам загорелся. Ты ведь читал заключение пожарной инспекции. Неисправная проводка, повышенная влажность, халатность ремонтников…
— На складе ничего не было. Кто-то вывез готовую продукцию заранее. Я оплатил повторную экспертизу, — слукавил Виктор. — Кто бы это мог сделать, а?
Круль честнейшим образом заморгал белесыми рестницами:
— Ты подозреваешь меня?!!
— Не подозреваю! Уверен!
Мысли, что пожар устроил Круль вертелись у Осина давно. Были даже улики, но, правда, косвенные: Круль — редкий зануда и сквалыга, после пожара вдруг перестал требовать возвращения долга. Осин взял у него десять тысяч долларов, чтобы купить вместо разбитого Bentlеy поношенный БМВ. Каждую неделю до того компаньон напоминал про деньги. После, как отрезало. Ни слова, ни вздоха печального. Не Андрюха — жмот и крохобор, а агнец небесный, херувим. Новоявленная широта души могла иметь единственное объяснение. Обокрав его, друг мучался угрызениями совести. От труса и лицемера Круля только этого и можно было ожидать. Одной рукой грабит, другой гладит, сволочь.
— Я не намерен доказывать свою невиновность. Хочешь — верь. Не хочешь — твои проблемы! Тебя взяли за яйца — ты и крутись! — Круль дергал ручку дверцы, рвался на волю, подальше от щекотливых тем. Наконец, вывалился на тротуар и решительно зашагал к дверям офиса. Виктор бросился в след.
