Легкая смерть.
Арон шел между телами, иногда останавливался, рассматривая лица. Почти каждого из них он лечил, некоторых практически вытащил из рук Серой Госпожи — только для того, чтобы убить сегодня?
И что теперь?
Сказать мертвецам — «Я не хотел»?
«Я планировал не это»?
«Моя магия вышла из-под контроля»?
Сказать им — «Мне жаль»?
Никакие слова не могли изменить то, что случилось, а потому были бессмысленны. Мертвые мертвы и останутся мертвыми.
Арон обернулся туда, где так и стояли его Волки, и махнул рукой, снимая с них щиты. Оборотни наблюдали за ним с непривычным выражением на лицах, выражением, которое Арон не сразу смог понять. Страх? Нет. Удивление? Похоже, но тоже нет. Пожалуй, больше всего это походило на благоговение. И только Идгар, единственный из Волков, смотрел, хмурясь, на мертвецов. Потом встряхнул головой и зашагал к Арону. Остановился рядом.
— Зачем? — потребовал, обведя рукой площадь, покрытую трупами. — Ты мог бы убить тех, кто поднял против тебя оружие, и взять виру с остальных, но зачем — всех?
Сказать, что не совладал с собственной Силой? Нет, конечно же нет, — такое признание Арон не решился бы сделать даже близкому другу. Слишком опасно.
— Они предали меня, — ответил он вместо того. — Будет уроком для остальных. И я был милосерден, я дал им быструю смерть.
Идгар скрипнул зубами, и Арон понял — если раньше и был шанс, что Чтец все же согласится служить ему, то теперь этот шанс исчез.
Волк, осуждающий человека за жестокость, — куда только катится этот мир?
Арон криво улыбнулся, отвернулся от оборотня и пошел дальше, аккуратно перешагивая через тела. Выбрав один из ближайших к площади домов, поднялся по деревянным ступеням и сел на крыльце, прислонившись спиной к закрытой двери.
С его магией творилось что-то странное. Количество Силы, поглощенной во время жертвоприношения, осталось прежним, но за прошедшие несколько минут эта Сила перестала биться в стены эррэ. Более того, теперь она заполняла его эррэ лишь наполовину.
Это могло означать только одно — его резерв только что увеличился в два раза. Еще утром Арон сказал бы, что такое невозможно… Как невозможны шесть сотен человек, убитые им почти мгновенно, — даже Вассара Кровавая начала совершать многосотенные жертвоприношения только на пятый год своего правления.
…Дар, обещанный ему Серой Госпожой. Неужели вот это вот все — это и было тем самым даром?..
И, словно в божественном откровении, Арон вдруг увидел свое будущее — широкую прямую дорогу, ведущую вверх, вверх, вверх…
Увидел все новые и новые жертвоприношения, и свою Силу, растущую без преград.
Увидел себя, с легкостью убивающим Аларика Неркаса, убивающим тех Светлых и Темных магов, которые посмеют не склониться перед ним.
Увидел тысячи, десятки, сотни тысяч людей, принесенных им в жертву. Сперва преступников, а потом, когда ему станет все равно — и обычных людей.
Увидел империю Террун, а потом и весь мир, лежащими у своих ног.
Увидел себя воплощением Смерти, как была ею Вассара…
Вот только, если Арон пойдет этой дорогой, не он будет владеть Даром, а Дар будет владеть им. Будет диктовать ему, управлять им.
Даже сейчас, после только что проведенного жертвоприношения, Арон слышал слабый голос той части своей магии, которая принадлежала Мертвому Искусству: «Еще. Еще жертв. Больше жертв. Больше, больше жертв…»
Он почти не кормил эту часть своего Дара три года, а сейчас устроил для нее пир. Только вот эта часть оказалась ненасытна.
Да, эта широкая прямая дорога могла привести его к истинному — а не фальшивому — могуществу, могла дать ему великую власть. Но цена за это немногим отличалась от смерти, потому что — и Арон ощущал это с абсолютной уверенностью — потому что он перестанет быть собой. Останется лишь разумным, говорящим придатком к своей Силе. И вся его последующая жизнь будет посвящена тому, чтобы кормить жертвами этот Мертвый Дар.
Вассара… Ощущала ли она при каждом жертвоприношении такую же фальшивую радость, такое же фальшивое ощущение всемогущества? Был ли ее Дар таким же ненасытным? Пытался ли ее Дар согнуть ее волю также, как Дар Арона пытался согнуть его? Поняла ли она, куда ведет ее Дар? И если да, пыталась ли бороться, пыталась ли остаться собой или же приняла такое будущее с распростертыми объятиями?
— Ар… Господин Тонгил, с вами все в порядке? — Арон моргнул, выныривая из мыслей. Рядом стоял Торис, один из его Волков, и озадаченно хмурился. — Вы уже давно тут сидите.
— Я… — собственный голос показался чужим, непривычно хриплым. Арон прочистил горло и начал снова, — я переел Силы. Ее оказалось слишком много.
Торис нахмурился, явно пытаясь осознать, как можно есть Силу.
— Будут какие-нибудь приказания, А… господин Тонгил?
Приказания… Приказания… Арон ведь думал о чем-то…
— Обыщите деревню. Заберите все ценное. Выпустите всю живность на волю. Если найдете людей — приведите ко мне. Целыми!
— Сделаем, — Волк кивнул и пошел прочь.
Арон проводил его взглядом. Мысли текли тяжело, медленно — будто после слишком сытного обеда. Будто Арон сказал Торису правду, будто он действительно переел Силы…
Что-то в словах Волка показалось ему странным.
Что?
А, точно. Прежде Волки всегда обращались к Арону по имени — Арон не возражал, не видя смысла заострять внимание на мелочах. Но теперь он стал для Ториса «господином Тонгилом». Вероятно, и для других Волков тоже. И всего-то нужно было для этого убить несколько сотен человек.
«Еще жертв, еще…» — продолжал шептать его Дар. Чувство было такое, будто внутри Арона проснулся дикий зверь, и теперь приглядывался, принюхивался. Хорошо хоть, Волков этот зверь как потенциальных жертв не воспринимал.
Надолго ли?
Что-то привлекло внимание Арона, какое-то ощущение. Он повернулся — там, дальше, за площадью, сиял белыми стенами храм Солнечного. Когда Арон был здесь весной, храм уже стоял пустым — прежний жрец умер, нового пока не прислали, — и оставался пустым до сих пор.
«Жертвы…» — прошептал Дар.
— Торис, — позвал Арон, и Волк, еще не успевший далеко уйти, развернулся. — Отправь Кро и Тсена обыскать храм, там могут быть выжившие… И напомни им — ничего не брать, ничего не портить. Внимание Солнечного нам ни к чему.
Когда Волк ушел, Арон откинул голову назад, прижавшись затылком к деревянному косяку двери, и закрыл глаза — так было проще смотреть внутрь эррэ. Быть может получится, хотя бы на время, усыпить свой Мертвый Дар?
Арон не знал, сколько прошло времени, но в реальность его вырвали знакомые голоса.
— Господин Тонгил! Смотрите, каких цыпочек мы нашли!
К нему приближались Кро и Тсен, а между ними, спотыкаясь о тела, с трудом их перешагивая, плелась девушка.
Шена.
Сейчас она была одета куда богаче, чем полгода назад, вот только выглядела далеко не такой хорошенькой — с опухшими от слез веками, с лицом, покрытым красными пятнами. Одной рукой она зажимала себе рот, глуша всхлипы, второй рукой судорожно вцепилась в ладонь девочки лет семи. Арон нахмурился — лицо ребенка показалось ему смутно знакомым — и через мгновение вспомнил: та самая девочка с золотыми волосами, похожая на драгоценную куклу, которую он лечил последней, и чья мать дала ему сонный отвар.
— Вкусные цыпочки! — Кро клацнул зубами, которые сейчас выглядели слишком острыми для человеческих, и захохотал, когда Шена дернулась от него в сторону, почти ткнулась в Тсена, шарахнулась и от второго оборотня и едва не упала.
Арон вздохнул, поднимаясь на ноги.
— Кро, что я говорил о частичной трансформации в присутствии людей?
