— Мы с девочками тоже хотим ехать в Орегон. Но Хансен против этого, он заявил, что обоз не для таких, как мы. А я говорю, что никто не имеет права не пускать нас!
Джон повернулся к Хансену.
— Ну, что? Ты, действительно, возражаешь против того, чтобы эти женщины ехали с нами?
Хансен нервно теребил бороду, стараясь выдержать взгляд Квейда. Он подозревал, что охотник специально устроил эту дискуссию, чтобы показать, кто из них будет главным во время долгого путешествия в Орегон. Мысль о том, что можно потерять свое лидерство, придала Хансену храбрости, и он выпалил:
— Она сказала правду.
Наступила напряженная тишина. Все ожидали следующего хода Джона. Квейд хорошо понимал, что на карту поставлен его авторитет, и от того, как он выйдет из создавшейся ситуации, зависит, будут ли ему подчиняться в дальнейшем.
Не сводя с Хансена глаз, Джон спросил почти дружелюбным тоном:
— Не можешь ли объяснить мне, почему ты не хочешь, чтобы эти женщины ехали с нами?
Не догадываясь о том, что ему расставляют ловушку, Хансен осмелел:
— Ты удивляешь меня, Квейд! Ведь тебе хорошо известно, как развратничают эти аморальные женщины.
Джон молчал, вежливо слушая его. Хансен повысил голос, уже предвкушая победу:
— Я не хочу, чтобы они совращали наших юношей!
По комнате пронесся недовольный гул. Когда он затих, Джон вкрадчиво поинтересовался:
— Говоря о совращении молодежи, ты подразумеваешь, что эти леди могут кого-то затащить в постель? Твоих сыновей, например?
— Именно это я и имею в виду, — уверенным тоном произнес Хансен. — Мои сыновья должны избежать растления, в отличие от большинства присутствующих здесь.
Джон серьезно кивнул, словно соглашаясь с ним, и опустил глаза, чтобы скрыть лукавый огонек. Затем, как бы себе самому, он сказал невинным голосом:
— Полагаю, что слухи о том, что сыновья Хансена уже совращены хорошенькой индианкой, которая живет у них в доме, — сплошная ложь…
Смешки переросли в дикий хохот. Смущение на лице Хансена сменилось выражением гнева, когда он, наконец, понял, что попал в ловушку. Бросив на охотника взгляд, полный ненависти, Сайлас решительно направился к выходу. Его сыновья последовали за ним, едва сдерживая смех… Старший, высокий и сильный как взрослый мужчина, проходя мимо Джесси, не удержался и ущипнул ее за мягкое место. Она с воплем негодования бросилась следом.
Джон со смехом поймал ее за руку.
— Оставь его, Джесс. Со временем он превратится в твоего лучшего клиента.
Джесси скривила яркие губы:
— Возможно, ты и прав. Я чувствую, что старая леди Хансен скоро избавится от молодой индианки, и кто знает, не поскребется ли старый греховодник в одну из ночей в наш фургон.
Все засмеялись над колким замечанием Джесси, но Джон серьезно взглянул на нее.
— Еще ничего не решено, Джесс.
— О чем ты говоришь? — подбоченилась девушка, — Я думала, что ты выиграл спор с Хансеном?!
— Правильно! — закричали все. Джон хлопнул ладонью по стойке, призывая к тишине.
— Если у вас ничего не готово для путешествия, я не разрешаю вам ехать с нами.
— Мы все знаем! — взорвалась Джесси. — Мы не пиявки, Квейд. Девочки собрали деньги, купили фургон и четырех отличных мулов, — она потупилась. — Конечно, продуктов у нас не так уж и много, но мы решили, что мужчины об этом позаботятся, а нам придется позаботиться о них… Одним словом, будем жить как одна большая дружная семья, верно?!
Идея была принята с энтузиазмом. Джесси все рассчитала правильно. В таком длительном путешествии мужчины будут стараться получать удовольствия бесплатно, пусть же девушки по крайней мере будут сыты.
Джон согласно кивнул:
— Звучит необычно, но, если это устраивает одиноких мужчин, я не возражаю.
Холостяки радостно подталкивали друг друга локтями и хитро подмигивали, но среди женатых раздался недовольный ропот:
— А почему только холостые? Я тоже могу накормить кого-нибудь по такому случаю, — крикнул кто-то из них измененным голосом, чтобы снаружи его не узнала жена.
Остальные тоже настаивали на том, что нет веских причин для прекращения посещения проституток.
— Ну и ослы! — Джон потерял терпение. — Здесь ваши жены спокойно сидят дома в то время, когда вы болтаетесь неизвестно где. А в дороге? Мне совсем не хочется, чтобы каждую ночь они устраивали скандалы. Поэтому предупреждаю, если застану женатого мужчину в чужой постели, то немедленно выброшу его из обоза и объясню его жене, почему я это сделал.
Квейд обвел всех внимательным взглядом и дал приказ готовиться к отъезду.
Шум стоял невообразимый. Все, кто правил лошадьми, орали, что было мочи, на бедных животных, пытаясь выстроить их в одну линию. Заботливые матери загоняли детей в повозки. Джон носился взад-вперед, успокаивая, советуя и давая указания.
За исключением двух фургонов Квейд разрешил всем остальным ехать в произвольном порядке. Когда же они прибудут в Индепенденс, каждому будет определено место в обозе. Фургон Джесси он поставил предпоследним, а за ним пустил Джонса, у которого было двадцать голов скота.
Теперь этот человек неотступно следовал за ним, громко протестуя против такого решения.
— Мои животные окажутся без защиты, — пытался Джонсон перекричать шум. — Проклятые волки съедят их за несколько дней.
Пот ручейками стекал по лицу Квейда, соль разъедала глаза, он устало посмотрел на орущего Джонсона.
— Какого черта ты хочешь? Ехать впереди обоза, чтобы все остальные глотали пыль?
Джонсон глуповато улыбнулся и пробормотал:
— Я об этом не подумал.
— Сейчас никто из нас толком ничего не соображает. Не переживай, я пошлю тебе на помощь подростков.
Джон грустно посмотрел вслед удаляющейся квадратной фигуре Джонсона и подумал, что это лишь малая доля того, с чем ему придется столкнуться во время их долгого путешествия…
Наконец, фургоны выстроились в одну линию, лошади нетерпеливо переступали с ноги на ногу. Все молча ждали команды к отправлению.
Джона охватило непонятное волнение. Он приподнялся в стременах, взмахнул рукой и, немного подождав, звонко крикнул:
— Трогай!
Воздух тут же наполнился щелканьем кнутов, скрипом колес, криками, смехом. С общим шумом смешался лай собак: от протяжного воя чьей-то гончей до отрывистого тявканья маленькой собачонки проституток. Сквозь поднятую пыль Джон помахал на прощание провожающим и вяло улыбнулся, когда Бен крикнул вдогонку:
— Торопитесь, еще до ночи вас застанет дождь!
К концу дня предсказание Бена сбылось. Сгустились тучи, стало душно и, наконец, первая вспышка молнии осветила небо.
Они только что выбрали место для ночлега около быстрого ручья и собрались распрягать лошадей, как разразилась гроза. Страшной силы ливень обрушился на землю. Животные, ослепленные молниями, в испуге заметались. Труднее всех пришлось Джонсону со своим стадом: скот начал разбегаться в разные стороны и ему с большим трудом удалось собрать его в одном месте.
