Температура в здании была такая же, как и снаружи, отметила Анника, идя по ослепительно-белому гранитному полу. Яркое солнце светило сквозь многочисленные стеклянные витражи, что создавало впечатление, будто находишься на улице. Анника откололась от основной массы посетителей и прошла мимо дюжины магазинов, знакомых ей по шведским торговым центрам: «Зара», «Манго», «Лакост» и «Сватч». Она принялась читать указатели и поняла, что случайно оказалась возле выхода к H&M. Никаких полицейских в толпе видно не было. Она отошла в сторону и прижалась спиной к витрине, чтобы ее не растоптали.
Прямо перед Анникой стоял огромный рождественский дед, упиравшийся головой в крышу. Яркая зелень кафтана говорила о том, что он пластиковый. С потолка свисали шары диаметром метра два, а к колоннам склонялись пальмы. Они были такие некрасивые, что Анника решила, что они настоящие.
Анника взглянула на часы. Скоро они придут.
– Анника Бенгтзон?
Их было двое, уже по эху, отдавшемуся от этого оклика, стало ясно, что это типичные скандинавские полицейские. Один блондин, у второго волосы были пепельными. Оба в джинсах и удобных туфлях. Оба были хорошо тренированы, ибо среди здешних мужчин хорошая физическая форма была залогом авторитета.
Она протянула им руку и улыбнулась.
– Мы немного спешим, – сказал Кнут Гарен, – но все же пойдем в бар с видом на парковку.
Коллега Кнута представился как Никлас Линде. Он был швед из Верхнего Норрланда.
По эскалатору они спустились вниз и устроились у окна, откуда действительно была видна парковка на десять тысяч машин.
– Спасибо, что нашли для меня время, – сказала Анника и положила на стол блокнот и ручку.
– Ну, – сказал Кнут Гарен, – здесь все устроено так: контакты между испанской полицией и шведскими властями устанавливаются через нас. Мы синхронизируем это общение.
– Первое и самое главное, о чем я хочу спросить: нет ли у вас хорошего переводчика? – сказала Анника. – Естественно, со шведского на испанский, но если он еще знает английский, то это будет совсем здорово.
– Ты не говоришь по-испански? – спросил Кнут Гарен.
– No mucho, – ответила Анника. – Comprendo un poquito[4].
– Карита, – сказал Никлас Линде. – Она шведка, она живет здесь, у нее семья. Она занимается литературным переводом, но если сейчас не занята, то сможет поработать с тобой. Мы дадим тебе ее номер.
Кнут вытащил из кармана мобильный телефон.
– Здесь произошла совершенно жуткая история с Сёдерстрёмами, – сказал он, листая телефонную книгу. – Газовые атаки стали обычными в этих местах давно, но никогда прежде никто не умирал от них. Вот смотри, Карита Халлинг Гонсалес. У тебя есть ручка?
Анника записала оба номера. Один из них был мобильный.
– Вы работаете по этому убийству? – спросила она.
– Расследованием занимается испанская национальная полиция, – пояснил Никлас Линде. – Мы не занимаемся оперативной работой.
– Мы сейчас заняты другой историей, – сказал Кнут Гарен. – Наверное, тебе стоит написать и об этом. Греко и Удико на прошлой неделе доставили на склад в Ла-Кампане семьсот килограммов кокаина. Мы считаем, что этот груз они собираются переправить в Швецию.
– Греко? – переспросила Анника.
– Так испанцы называют связанные с наркотиками преступления и преступные группировки. У нас очень много хлопот с ними.
Кнут Гарен посмотрел на часы.
– Всего несколько вопросов о преступности, – обратилась к нему Анника. – Я читала, что Солнечный Берег называют также преступным берегом. Это преувеличение?
– Это с какой точки зрения смотреть, – возразил Кнут Гарен. – Здесь орудуют четыреста двадцать преступных организаций. Они занимаются чем угодно – от торговли гашишем, контрабанды кокаина, угона автомобилей до торговли людьми и нелегального игорного бизнеса. За год в Малаге происходит тридцать зарегистрированных убийств. Процветает проституция, в которую вовлечены более сорока тысяч человек. Есть около сотни известных борделей…
– Насколько обычны здесь преступления, связанные с применением газа?
– Абсолютно обычны, – ответил Никлас Линде. – Как правило, жертвами становятся иностранцы, но иногда нападают и на богатых испанцев. Зачастую жертву встречают в аэропорту, сопровождают до дома или до квартиры, а потом пускают туда газ, и, когда хозяева засыпают, дом обворовывают. Люди просыпаются в полностью обчищенной квартире, даже без обручальных колец, которые снимают с пальцев. Обычно после пробуждения жертвы плохо себя чувствуют, но я говорю не о последствиях применения газа.
– Я могу сослаться на тебя в статье?
– Да, но не упоминай моего имени. Мне не хотелось бы светиться.
Она испытующе посмотрела на него. Какова, собственно, его роль в этих делах?
– Мне казалось, что главными жертвами таких газовых атак становятся шведы, – заметила она.
– Да, за год таким нападениям подвергается до сотни шведов, – сказал Кнут Гарен и попросил официантку принести тарелку ветчины.
– Что вы думаете об этом конкретном преступлении? – спросила Анника.
Полицейские переглянулись.
– Я спрашиваю о наличии газовой сигнализации. Я слышала, что в Новой Андалусии у всех есть газовая сигнализация…
– Есть данные о том, что в данном случае был использован не совсем обычный газ, – пояснил Никлас Линде.
– Не знаю, стоит ли нам. – начал Кнут.
Никлас наклонился к столу и заговорил, понизив голос.
– Жертвы, когда обнаружили их трупы, находились не в постелях, – сказал он. – Женщины лежали у двери, мужчина – возле письменного стола. Газовая сигнализация сработала, видимо, она их и разбудила, но не спасла.
– А дети? – делая над собой усилие, спросила Анника.
– Дети находились в коридоре, у двери родительской спальни. Бабушка детей, пенсионерка, была единственной, кто умер в постели. Не знаем, может быть, она просто не смогла встать.
Анника лихорадочно думала. Она не собиралась спрашивать о деталях – таких, как имена жертв или их возраст, – эти данные можно найти в новостных бюро.
– Как преступники пустили газ в дом?
– Через вентиляционную систему в задней части дома. Термостаты отопления были поставлены на двадцать градусов, но в ту ночь на улице было холодно, не больше восьми – десяти градусов. Когда температура вне дома падает, циркуляция теплого воздуха включается автоматически, и одновременно газ поступает в дом.
Анника заглянула в свои записи.
– Наверное, это странный вопрос, но что делал мужчина за письменным столом?
Она не смогла заставить себя назвать его по имени.
– Письменный стол стоял точно под вентиляционным отверстием, – объяснил Никлас Линде. – Рядом с трупом нашли одеяло. Впечатление такое, что он видел газ, поступающий в комнату, и хотел заткнуть отверстие одеялом, но это только усиливает странное впечатление от этого случая.
Полицейские замолчали и снова переглянулись.
– Что? – спросила Анника. – Почему?
– Обычные усыпляющие газы, такие как гексан, изопропан и двуокись углерода, прозрачны, – ответил Никлас Линде. – Если бы применили их, то никто бы не заметил.
Анника записала названия газов, надеясь, что не сделала при этом ошибок.
– Но в данном случае применили что-то другое. Что именно?
Никлас Линде покачал головой:
– Газ оказался более мощным, чем обычно, он убил их, когда они бодрствовали и пытались бежать. Вероятно, газ был видимым. Или это был аэрозоль, или дым.
Анника вздрогнула.
– Значит, они умерли очень быстро?
– Во всяком случае, они были сразу парализованы.
– И дети тоже?
Полицейские не ответили, а Анника почувствовала ком, подступающий к горлу. Что еще она хотела узнать?
– Кто их обнаружил? – спросила Анника и принялась листать блокнот, стараясь справиться с комом в горле.
– Горничная. Она работает у них пять дней в неделю и открывает дверь своим ключом.
– Она не могла их отравить?
– Если бы она хотела их ограбить, то могла сделать это на прошлой неделе, когда хозяева были во Флориде.
– Значит, что-то было украдено?
– Все более или менее ценное. Исчез сейф. Воры, или лучше назвать их убийцами, разбили стену, в которую был вмурован сейф, и унесли его, вероятно не открывая. Исчезли произведения искусства, все компьютеры и мониторы и другая электронная аппаратура, все украшения и наличные деньги. Они потратили на это уйму времени.
– Что значит «уйма времени»? – спросила Анника.
– Двадцать минут на сейф и немного больше на все остальное.
– Известно, когда это случилось?
– Убийцы подошли к дому в 3 часа 34 минуты.
Анника округлила глаза:
– Откуда это известно?
– Тревожная сигнализация включается, когда открываются ворота.
– Но как они открыли ворота, перерезали провода?
Кнут Гарен посмотрел на часы.
– У меня только одно объяснение – преступники знали код. – С этими словами он встал.
