Кнут Гарен посмотрел на часы.
– У меня только одно объяснение – преступники знали код. – С этими словами он встал.
Анника осталась сидеть за столом, когда полицейские ушли. Она уже поняла, что значит звонить с парковки в этой стране.
Начала она с домашнего номера Кариты Халлинг Гонсалес.
Ответа не было.
Тогда Анника позвонила на мобильный, и после четвертого гудка по-испански ответил женский голос:
– Да, говорите.
– Карита Халлинг Гонсалес?
В трубке были слышны детские крики и смех.
– Это я.
– Меня зовут Анника Бенгтзон. Обратиться к тебе мне посоветовал Кнут Гарен. Я корреспондент газеты «Квель-спрессен», и мне на несколько дней нужна помощь переводчика. Ты действительно переводишь со шведского на испанский?
– Вы можете вести себя тише? – крикнула женщина, прикрыв рукой трубку. Детский смех немного стих. – Да, я перевожу, – ответила женщина в трубку. – Но как раз сегодня я сильно занята. Завтра праздник, ты понимаешь. Сейчас я в Меркадоне… Нет, вы у меня дождетесь!
Анника потерла большим и указательным пальцем переносицу, набираясь терпения.
Ей придется спрашивать о многих именах, как неуклюже будет она выглядеть.
– Какого рода будет твое поручение? – спросила Карита Халлинг Гонсалес.
– Здесь свободно?
Анника подняла глаза и увидела трех толстых женщин, устремившихся к пустым стульям за столом Анники.
– Нет, – сказала по-испански Анника и опустила телефон. – Не свободно.
Женщины тем не менее принялись рассаживаться.
– Не свободно! – заорала Анника и стукнула кулаком по столу. Женщины с обиженным видом встали и ушли в другой конец бара.
Когда попадаешь в Испанию, веди себя как испанцы, подумала Анника и поднесла трубку к уху.
– Я приехала сюда с поручением расследовать убийство, – сказала она. – Речь идет о шведской семье, о Себастиане Сёдерстрёме, его жене и детях. Ты ничего не слышала об этом убийстве?
– Слышала, помилуй бог, – ответила Карита Халлинг Гонсалес, – я узнала об этом только сегодня утром. Это просто ужасно. Мы прямо-таки чувствовали, что это произойдет. Здесь так много газовых нападений.
Анника записала цитату.
– Ты была знакома с этой семьей?
– С Сёдерстрёмами? Нет, так нельзя сказать. Хотя я, разумеется, встречалась с ними. Наши дети ходят в одну школу.
– Что это за школа?
– Международный колледж Марбельи. Так что от меня нужно, что я должна делать?
Анника едва не рвала на себе волосы. Она не любила ездить за границу и всегда насколько возможно откладывала такие поездки. Кроме того, она никогда не работала с переводчиками.
– Я слишком плохо говорю по-испански, едва ли люди меня поймут. К тому же я никогда не была в Испании. Мне нужна помощь в очень простых вещах: общение с людьми, посещения нужных мест и учреждений…
– Мне надо поговорить с Начо, – сказала Карита, – может быть, я ему зачем-нибудь нужна. Сейчас у него, понятно, очень много пациентов.
– Начо? – спросила Анника.
– Начо – это мой муж, он детский врач. Можно я перезвоню тебе позже?
Анника откинулась на спинку стула и положила мобильный телефон на стол. Надо позвонить Патрику, хотя это будет совершенно пустой разговор.
Она прикрыла глаза и прислонилась головой к стене.
Она и в самом деле страшно устала. Когда в четверть четвертого утра зазвонил будильник, ее чуть не вырвало. Сейчас она чувствовала, как голова клонится набок, отвисает челюсть и она неотвратимо засыпает. Приятная истома разлилась по телу, и Анника, чтобы и в самом деле не уснуть, резко встряхнулась, несколько раз энергично моргнула и снова взялась за телефон.
Патрик, разумеется, ответил сразу.
– Я успела сделать пару вещей, – сказала она, не потрудившись объяснить, что она уважает запрещение пользоваться мобильной связью в самолетах. Впрочем, такие глупости не интересовали Патрика, и он понимал, что трудно принимать посетителей на высоте десять тысяч метров. – Я записала некоторые детали газовых отравлений, – сказала она, – и нашла в Сети нечто новое. Я поговорила с мамой, чьи дети ходили в одну школу с детьми погибших. Так что, может быть, я что-нибудь узнаю о семье и ее образе жизни.
Она зажмурила глаза, набрала в легкие побольше воздуха, надеясь, что без запинки произнесет клише «Идиллия и шок».
– Идиллия и шок? – переспросил Патрик. – Да, ты для того и поехала, чтобы описать панику в шведской колонии.
«Я поехала?» – саркастически подумала Анника.
– «Идиллия и шок» – это рабочее название, – сказала она. – Каждое слово должно быть пропитано потрясением.
– Гм, – скептически хмыкнул Патрик.
Два гудка в трубке сказали Аннике, что кто-то пытается до нее дозвониться.
– Все, мне пора заканчивать, – сказала она и переключилась.
Звонила Карита Халлинг Гонсалес:
– Ну вот, все уладилось. Я могу приступить. Моя цена – сорок евро в час плюс издержки.
– Хорошо, – сказала Анника, посчитав, что это нормальная такса. – Что ты подразумеваешь под издержками?
– Если, например, я буду тебя возить, то мне придется оплачивать бензин.
– У меня есть машина, – сказала Анника. – Или, лучше сказать, «форд». Мы можем приступить сегодня?
– Ой, подожди, полицейская машина…
В трубке раздался шум, потом надолго наступила тишина.
– Карита? – на всякий случай произнесла Анника.
– Прости, они проехали. Здесь запрещено говорить по телефону за рулем. Начо на прошлой неделе налетел на штраф в шестьдесят евро. Где ты находишься?
– В «Ла-Каньяде», – ответила Анника.
– Там сегодня жуткая толчея. Мы встретимся там или где-нибудь в другом месте?
– Я живу в отеле под названием «Пир». Он расположен…
– Мы можем встретиться в «Пире», скажем, через четверть часа? До скорого!
– Подожди! – крикнула Анника. – Ты не можешь захватить с собой каталог школ?
Карита Халлинг Гонсалес выглядела в точности так же, как женщины, ходящие на шопинг в «Ла-Каньяду»: маленького роста, светловолосая и загорелая. Она была немного старше Анники. В ушах у нее висели золотые сережки, на руке – звонкий наборный браслет. Одета она была в облегающий свитер, на плече висела сумка под леопарда.
– Как интересно, – заговорила переводчица, сердечно поздоровавшись с Анникой и подкрасив губы помадой. – Чем мы займемся сначала?
– Сначала мы поедем на виллу, где они жили. Ты знаешь, где она находится?
Карита Халлинг Гонсалес наморщила лоб.
– Где-то в Новой Андалусии, – сказала она, подумав. – У тебя нет точного адреса, supermanzana?
Анника недоуменно уставилась на Кариту: какое еще суперъяблоко?
– Это квартал, блок домов, а не яблоко, – сказала, смеясь, переводчица.
– А, вот оно что, – смутилась Анника и принялась листать блокнот, пока не наткнулась на выписку Берит из «Белых страниц».
– Лас-Эстрельяс-де-Марбелья, – прочитала она.
– Звезды Марбельи, – сказала переводчица и покачала головой. – Не имею ни малейшего представления, где это находится. Надо позвонить Рикарду.
– Мармену?
– Ты его знаешь? – удивленно спросила Карита Халлинг Гонсалес.
– Рикарда знают все, – сказала Анника и принялась искать номер его телефона.
Да, Рикард приблизительно знал, где находится Эстрельяс-де-Марбелья. Когда-то у него был салон интерьера, в котором продавали не очень старинные вещи, и у него было несколько заказов в Эстрельясе до тех пор, пока предприятие не прогорело.
Карита нарисовала маршрут в блокноте Анники.
– Спасибо, золотце, – сказала она и передала телефон Аннике.
– Кто поведет машину – ты или я? – спросила она.
– Веди ты. Мне всегда трудно ориентироваться по этим планам. Что у тебя с пальцем?
Она взглянула на шрам на указательном пальце Анники.
– Порезалась.
Они сели в машину и выехали на шоссе.
– Сейчас прямо, мимо арены для корриды, – сказала переводчица, указав направление пальцем с ярко накрашенным ногтем. – Что ты собираешься писать в статьях?
– Я уже познакомилась с двумя полицейскими, которые поделились некоторыми подробностями убийства, – ответила Анника. – Теперь я хочу посмотреть на дом, чтобы описать его и окрестности. Может быть, удастся поговорить с соседями. Я надеюсь поговорить со шведами, которые там живут, узнать, как повлияло это происшествие на их жизнь, кто, по их мнению, мог…
– Совершить убийство? – закончила за нее Карита.
Анника скосила глаза на сидевшую рядом с ней женщину.
Она смотрелась в боковое зеркало и ковыряла зубочисткой в зубах.
– Полиция не считает, что был применен обычный газ. Воры применили газ какого-то иного типа, причинивший жертвам почти мгновенную смерть.
На несколько мгновений она задумалась.
– Собственно, они называют преступников не ворами, а убийцами.
– Это ужасно, – сказала переводчица. – С кругового перекрестка уходим налево.
