о настоящей цели террористов. Подполковник обещала обеспечить безопасность Пауковой. Кире, кстати, я тоже напомни о требовании Пастуха. Дело было сразу после штурма, некромантку еще не забрали родные. Реакция девушки была интересной. Она захлопала глазками:
— Да, ты говорил… До сих пор не понимаю, почему же ты пошел вместо меня к террористам?
— Пошел не я, — напомнил с улыбкой. — Пошел твой зомби. Я лишь рядышком был под покровом невидимости.
— Почему? — она продолжала требовательно смотреть.
— Хороший мужик должен защищать женщину даже от самой себя, — пожал я плечами.
Некромантка задумалась, а потом протянула руку:
— Ты настоящий дворянин. Мы, Пауковы, у тебя в долгу.
Бледную ручку я пожал, параллельно заметив:
— Я не дворянин. Пока что.
— Именно, — важно кивнула девушка. — Лишь пока что.
Забавная девчонка, в общем. Не модница-красотка, как Камила со Светкой, или та же Скворцова, а новый сорт. Вся в себе, но с принципами, к тому же учёная, шутка ли, смогла вылечить смертельную болезнь своей некромантией. Про сотрудничество над антидотом она тоже мне напомнила, между прочим. Обменялись контактами, обещались списаться и обсудить, что и когда делать будем и будем ли.
— Ладно, пока оставим, умник, — вдруг произносит Богдан.
Неожиданно. Я-то думал, что он задолбает меня расспросами. Память-то я, конечно, подтер ему, прежде чем вернуть личность Предякина Богдана обратно в свое тело. Я даже Светку не пожалел ради своей непонятной тайны, а уж Айсмена тем более.
Стук в дверь.
— Это должно быть посылка, — потирает руки Гришка и идет открывать дверь. На пороге возникает гвардеец рода Калыйр, прямой, как жердь, мужчина в камуфляже и с прибором ночного видения на лбу.
— Ваше благородие, как просили, — передает пакет с позвякивающими бутылками.
— Что там? — с интересом спрашивает Богдан.
— Пятизвездочный коньяк с нашего завода Бахус, — довольно улыбается казах, доставая на стол дорогой алкоголь и уже заготовленные тарелки с закуской: морепродукты, порезанный сыр с фруктами. Тарелки обтянуты пищевой пленкой для переноса.
— А разве у вас пьют не кумыс с айраном? — подтягивается Богдан к столу.
— Всё пьют. Всё, что хорошее и качественное, — Гриша распаковывает закуску и выкидывает пленку в мусорку. — Я девчонкам нашим уже написал. Тоже должны подойти.
У меня пиликает телефон в кармане. Читаю смску от Лены:
«Ты мог бы подойти в комнату 15?»
— Ты чего там лыбишься от уха до уха, умник? — в голосе Богдана звучит ревность.
— Господа, развлекайте девушек без меня, — усмешка, и правда, пляшет на моих губах. — У меня свидание.
— С кем? — Оу, как Богдан-то занервничал. За Камилу волнуется? Поэтому увязался с ней на конференцию? А она тогда зачем? Хотя пофиг, потом, может, брюнетка расскажет, если захочет.
— Глупый вопрос, — замечает Гриша, хоть сам тоже поубавил веселости. А казах-то тоже чего-то боится. Наверное, что со Светкой иду уединяться. — Глупо спрашивать такое у мужчины, который нашел свою айналайын.
Ну с айналайын, допустим, он уж поспешил. Хотя у Грихи свой умысел торопить наши с Леной отношения. Светка тогда останется на его ухаживания. Хитрый казах.
Но надо бы успокоить парня. Друг же ведь.
— Да, Гриш, из чужих родников пить вредно, — киваю.
Он тут же приобадряется.
— Удачи, Даня! Ты справишься, я точно знаю, — подходит и подмигивает. — Батыру и палка оружие.
Ох, уж этот метафоричный Восток.
Ну что ж, напутствия получил. Пора в бой. Топаю в пятнадцатую комнату. Она в другом крыле, которое после теракта сильно опустело. Здесь жили студенты, но после пережитого в Академии мало кто смог вернуться в свою комнату. В одну из таких комнат Лена меня и позвала.
По дороге мне попадаются патрульные гвардейцы Соколовых. Бдят за безопасностью своей принцессы. И правильно. Кто знает, что организаторам теракта в голову взбредет. Допускаю, что могут попробовать отомстить. Но на их месте я бы забился поглубже в самую черную дырку и не отсвечивал.
Коротко стучусь в дверь, и дожидаюсь, когда на пороге появится Лена. Надушенная, с розовой помадой на губах и волнительным огоньком в глазах. Белая блузка поглажена, ни единой складки, три верхние пуговки же расстегнуты, как и положено, когда встречаешь наедине своего молодого человека. Даже лифчик чуть выглядывает. Светло-бежевый, кружевной.
— Даня, проходи, — грудь ее тяжело вздымается от волнения.
Я принимаю приглашение. Внутри основной свет выключен, плафон чуть приглушен, на столе стоит коробка сока и овсяные печеньки. Милота.
— Я тут угощений немножко сбегала купила, — смущается девушка и теребит подол юбочки. Ее ручка указывает на застеленную кровать. — Еще белье свежее постелила на…на всякий случай, — покраснев она закрывает лицо руками.
Я, кажется, говорил, что Лена умница? Вот, господа, еще одно доказательство.
— Спасибо тебе, Даня, — вдруг говорит моя девушка, опустив глазки. — Благодаря тебе я пробудилась.
Она шевелит пальчиками и со стола поднимается в воздух железная вилка.
— Не благодаря мне. Дар всегда был внутри тебя, детка, — качаю головой. — Пси-волны лишь капельку помогли ему усилиться.
Мои слова придают девушке уверенности. Она неожиданно поднимает руки и расстегивает пуговки одну за другой.
Кхм, я, конечно, не против. Но где же моя деликатность?
— Ты голодна? — бросаю взгляд на накрытый стол. — Если что, там гвардейцы Гриши закуски накупили, могу сбегать принести немного.
— Нет, мы с девочками поели, — Лена улыбается, приспустив юбку, так чтобы показались бежевые трусики. Комплект. — Гвардейцы Камилы приготовили токмач с мясом. Она угостила.
— Что же, тогда предлагаю приступит к основному меню, — подступаю к девушке и беру ее за руку, от чего она заливается краской до ушей, но сама лишь крепче сжимает мои пальцы. Мягко целую ее в розовые губы. Она растерянно замирает от острых ощущений.
Через минуту мы уже лежим на заботливо расправленной Леной постели. Кровать узковата, но у меня хватает опыта постельных утех и на общажных койках, и на земляном полу в полуосыпавшемся блиндаже, и в разорванных спальных мешках на морозе. В сравнение с последним эта кроватка вообще царское ложе.
Так что у Лены нет выбора. Тепло, защищенность и кайф со мной ей обеспечены.
* * *
— Куда делась Лена? — встревоженно спрашивает Света. Она минут пять как вышла из душа, и только-только натянула сменную футболку с шортиками. — Долго ее нет что-то…
— Она сказала не терять ее, — с тихой улыбкой произносит Камила, расчесывая волосы гребнем, и добавляет совсем уж странное. — Всю ночь.
— Что это значит⁈ — вскидывается блондинка.
— Свет, она будет с Даней.
— Как это с Даней?!!! Зачем им быть вместе ночью?!!! — кричит Соколова и тут же в ужасе закрывает рот ладошкой.
— За тем самым, — фыркает Камила, закатив большие чуть раскосые глаза.
— Но…но как же ее добрачная невинность? — Света шокирована.
— Светик, — брюнетка резко поворачивается к ней, лямка ночнушки случайно соскальзывает с бронзового плеча. — О чем ты? Какая невинность? Лена — не дворянка, ей никто в упрек и слова не скажет, — она задумчиво касается пальцем пухлых губ. — Я снова отлично понимаю выбор Дани.
Но Света уже не слушает, она вскакивает и уносится за дверь. В три секунды она оказывается в комнате мальчиков. Но тут только Гриша с Богданом, да две бутылки казахского коньяка на столе.
— Долго ты? — улыбается казах. — А где Камила?
— Даня уже ушел⁈ — оглядывается Света на дверь в ванную. — Или может…он в душе⁈
Гриша внимательно на нее смотрит.
— Ушел. На всю ночь ушел, — со спокойным выражением лица отвечает он, всё поняв. — Садись, выпей, расслабься, выкинь из головы суматошные мысли. Богдан, позови Камилу, — оглядывается он на Айсмена.
Света без сил падает на кровать рядом с казахом, елозит попой, не находя себе места, хватает протянутую стопку с каплей коньяка и одним махом выпивает. Пока барышня морщится и закусывает тигровой креветкой, приходит и Камила в коротком халатике. Становится повеселее. Ребята пьют и разговаривают. В какой-то момент Гриша приобнимает Свету, и она понимает, что пора ретироваться.
— Пойду я уже. Завтра рано вставать, — твердо говорит блондинка, выскользнув из-под Гришиной руки и поднявшись.
Гриша спокойно воспринимает ее резкие сборы. Только произносит:
— Ты знаешь, Свет, казахские мужчины — примерные семьянины и ответственные добытчики.
— Эм, и что это значит? — не понимает она.
— Только лишь одно. Если казах нацелился на добычу, он обязательно ее настигнет, — смотрит он ей прямо в осоловевшие глаза. А у самого Гриши глаза, наоборот, трезвые, как стеклышки, и немного пугающие. — У добычи нет
