Отдыхали пятнадцать минут в редком лесочке. Где-то ниже — в беспросветной мгле шумела меж камней горная речка. Черноту безоблачного неба разбавляла яркая луна.
Напились воды и наполнили фляги; туго перевязали Юсуфу сустав с растянутыми связками, нашли подходящую палку.
— Идти сможешь? — спросил старший группы.
— Попробую, — осторожно поднялся тот и, прихрамывая, сделал пару шагов.
Дарвеш негромко выругался. Поправив ремень висевшего на плече автомата, распорядился:
— Возьмите его пусковое устройство и помогите идти. Мы не должны терять время…
Честно говоря, сначала промелькнула мысль пристрелить неудачливого Юсуфа, чтоб не висел на шее обузой, не помешал выиграть пари с Гаффаром. Подумаешь, друг!.. Мало ли у него друзей в Афганистане. Остановило то, что давний приятель считался хорошим оператором ПЗРК — заменить его в операции будет трудно.
Шли всю ночь. Шли и под утро, когда сзади горизонт озарился голубоватым светом. Вторично остановились за пару минут до восхода солнца — для утренней молитвы. А, помолившись и наскоро перекусив, направились дальше. Чтобы добраться до заданной цели хотя бы к полудню, требовалось поторапливаться, ведь группе еще предстояло пересечь все тот же приток Инда — реку Кабул…
Дарвешу была поставлена следующая задача: не подходить близко к аэродрому, а расположить пусковые расчеты в секторах захода на посадку самолетов и вертолетов, на расстоянии полутора-двух километров от взлетно-посадочной полосы. И ждать. Ждать до верной возможности применить переносные комплексы.
Еще в учебном лагере Дарвеш изучал по карте местность, где предстояло обосноваться с засадой. Западный торец ВПП находился на выжженной солнцем равнине, сплошь застроенной одноэтажными кварталами. К тому же рядом петляло несколько оживленных автомобильных трасс. Одним словом, подобраться к этой части аэродромного комплекса было невероятно сложно. А вот с востока к бетонной полосе почти вплотную примыкали массивы сельскохозяйственных угодий, где многочисленная группа Дарвеша вполне могла бы выбрать позиции и укрыться.
Но до этого долгожданного момента отряду надлежало незаметно пересечь мелководную речушку и протопать около двадцати километров по извилистому отрогу восточно-кабульского хребта.
* * *
Неприятности начались на другом берегу Кабула — сразу после скоротечной переправы через неширокую реку. Стоило группе подобраться к вершине хребта, а последнему моджахеду перевалить наивысшую точку, расположенную на высоте чуть более двух тысяч метров, как в небе появилась пара вертолетов.
— В ущелье! Всем в ущелье! — закричал Дарвеш.
Три десятка воинов устремились к темневшей между светло-желтых скал расщелине.
Успели. Пилоты «вертушек» их не заметили — две тени от вытянутых хищных фюзеляжей промелькнули по залитым солнцем склонам и ушли в восточном направлении.
«Жаль, что мы не оказались здесь пятью минутами раньше, — проводил командир группы вертолеты полным ненависти взглядом. — Вероятно, они взлетели с кабульского аэродрома и вполне могли бы стать мишенями для наших расчетов. Жаль…»
И действительно, какая им была разница, где сбивать воздушные цели? Вертолеты противника на всех аэродромах Афганистана одинаковые, и американец не запрещал применять ПЗРК до прибытия в заданный район — коль появился хороший шанс уничтожить боевой Ми-24, значит на то воля Аллаха. А детали уговора с Гаффаром были для него сущим пустяком. Подумаешь, пустит ракет раньше полудня! Что тут ужасного? И кто об этом узнает? Тем более, стрелки часов показывали половину двенадцатого. Всего-то полчаса до назначенного срока…
«Ладно, поздно сокрушаться, — пригладил Дарвеш всклокоченную и покрытую белесой пылью бороду. — Надо поторапливаться — уж возле аэродрома я своего не упущу…»
— Пошли! — скомандовал он подчиненным и первым трусцой побежал вниз — ко дну неглубокого ущелья.
Следующая неприятность подстерегла через четверть часа.
Отряд спускался почти бегом. Даже хромавший Юсуф, опираясь на плечи двух крепких парней, старался поспеть за всеми и не задерживать движения. Впереди по изборожденному трещинами склону катились округлые булыжники, потревоженные ногами моджахедов; сверху, поглядывая на спешивших людей, величественно парили два орла…
Все, впереди укромная лощина. Можно остановиться и перевести дух. А потом без опаски продолжить поход. Отсюда до аэродрома — километров восемь…
Однако метров за двести до промежуточной цели, на простиравшейся внизу равнине показались два грузовика. Поднимая за собой клубы пыли, они бесшумно катили мимо «впадавшей» в равнину лощины.
Дарвеш вскинул вверх руку и, обернувшись, зычно приказал воинам остановиться и спрятаться за камнями.
Поздно — сидевшие в кабине офицеры правительственных войск заметили спускавшихся партизан. Изменив курс, грузовики подъехали ближе к подножию хребта, встали рядом; из-под тентов кузовов посыпали сарбозы (солдаты, — примечание авторов).
— Назад! Вверх! — крикнул Дарвеш и подтолкнул в спину ближайшего моджахеда.
Снизу донеслась автоматная трескотня, вокруг поднимавшейся к вершине группы взметнулись десятки фонтанчиков белесой пыли. Не прошло и минуты, как трое из отступавшего отряда остались лежать на склоне.
Оказавшийся последним в длинной цепочке бойцов, командир отряда сорвал с плеча американскую автоматическую винтовку и, периодически оборачиваясь, нажимал на спусковой крючок. Израсходовав без особого успеха три магазина, он опять закинул оружие за спину. «Не успеем. Мы почти без отдыха отмахали сорок километров, а они свеженькие, — лихорадочно размышлял он, догоняя своих людей. — Надо что-то предпринять!»
А предпринять в данной ситуации можно было только одно.
— Абдулхай! Мухаммед! — окликнул он двух пулеметчиков, — останетесь на полчаса здесь — прикроете наш отход.
И те остались. По неглубокой ложбине, где мелькали фигурки уходящих вверх моджахедов, эхом прокатилась оглушительная пулеметная стрельба…
Бойцы группы еще минут сорок слышали этот частый дробный стук — закрепившись на выгодной позиции, пулеметчики точным огнем терзали подразделение правительственных войск. И это спасло основную группу — бойцы дошли до глубокой расщелины и, петляя по ней, скрылись в восточном направлении.
А потом стрельба стихла. Дарвеш по-прежнему шагал последним, но из-за высоких и почти вертикальных скал, окружавших расщелину, не видел того, что же творилось внизу.
Впрочем, он и без того все знал. Судьба двух преданных моджахедов особенно не волновала. Они выполнили свой долг — отряд уцелел и, перевалив по расщелине на южную сторону хребта, продолжит марш-бросок к Кабулу.
* * *
До северо-восточной окраины кабульского аэродрома группа добралась к часу дня.
«Опоздали, — нервничал Дарвеш, разглядывая с помощью бинокля местность и выискивая удобную позицию. — Опоздали. Часовое опоздание может стоить мне победы в споре с Гаффаром».
Позицию для трех пусковых расчетов он вскоре нашел. И немудрено — к северо-востоку от взлетно-посадочной полосы на несколько километров простирались поля, засеянные хлопчатником и виноградом. Это он приметил еще в лагере, елозя пальцем по новенькой и очень подробной карте.
Плутая среди рослых кустов, отряд подобрался к цели на расстояние полутора километров.
Теперь спешить было некуда — группа на месте, а взлетающих или заходящих на посадку вертолетов не видно. И даже не слышно — аэродром будто вымер. Командир спокойно, без дерготни расставил расчеты «Стингеров», минометов и гранатометов; распределил вокруг позиции группу прикрытия и назначил дозорных, в обязанности которых входило наблюдение за сектором посадки воздушных судов.
И принялся ждать подходящей цели…
Прошли сутки. Затем вторые.
С бетонной ВПП иногда взлетали и столь же редко производили посадку самолеты и вертолеты; гораздо чаще до слуха душманов доносился гул работающих авиационных двигателей. Вероятно, в жизни аэродрома случилось какое-то временное затишье, да еще так некстати по утрам опускался густой туман. Правда, часам к десяти солнце растапливало его клочки, а дуновения легкого ветерка разгоняли по равнине жалкие остатки. Воздух заметно светлел и становился прозрачным. Жизнь на летном поле потихоньку просыпалась, но просыпалась как назло в другой части аэродромного комплекса: воздушные суда появлялись перед посадкой с запада и туда же — на запад, уходили с резким набором высоты после взлета.
Дарвеш мало смыслил в авиации, не разбирался в тактике, однако памятью обижен не был и кое-что помнил из наставлений американского офицера. Хорошо запомнил и несколько фраз, сказанных об особенностях поведения целей для «Стингера» в районах авиационных баз.
