этого и довольно, чтоб отпугнуть. Находить стали то копыта, то рога, ну и заметили – некоторые срезы ровные, как будто ножом разделанные, а некоторые рваные, такие только зверь мог сделать. Призадумаешься тут. От станции железнодорожной до деревни далеко тогда было, километров двадцать с гаком, пришлые редко забредали к ним. Это сейчас, станция рядом с деревней. Вот и стали думать на приезжих. Ещё случай нехороший произошёл. На Одину местные ребятишки бегали играть с их ребятишками, пока одного из местных собака хозяйская очень сильно не порвала, еле ногу собрали. Одни лохмотья висели. Отец мальчонки схватил ружьё и побежал на Одину, пса этого пристрелить. Прибегает, а хозяин стоит у ворот и не пропускает его дальше: «Сам, мол, виноват, нечего сюда бегать и собаку дразнить». Отец мальчонки, не из робкого десятка, оттолкнул хозяина, забежал к ним во двор, а там старший сын того стоит, машет пустым ошейником, смеётся так и говорит: "Пошел отсюда, нету больше собаки, отец её убил". А отец мальчишки: "А что я выстрела не слышал?" А тот в ответ: "Так он горло ей перерезал". Вот они какие. Из местных никто не верил, что он собаку прирезал. После этого местных ребятишек больше не стали там привечать. Покусанный мальчишка долго в бреду лежал. Думали, не выживет, а нет, ничего, выжил, хромота только осталась на всю жизнь. После этого, поселенцев и видели только, когда они в магазин ходили. А перед са̀мой войной они собрали свой нехитрый скарб и опять двинулись дальше на восток. Местные всё гадали, что, мол, им тут не жилось. Когда война началась, дома их на дрова все пустили. Так что мало там что осталось.
– Интересно. Ну а дочь свою, выданную за местного замуж, они в деревне оставили?
– Да, оставили. Девушка эта – как раз и есть та самая знахарка, которая всю деревню лечила. Она в позапрошлом году умерла, ей уже девяносто восемь лет было. В деревне дочь младшая её осталась жить, Татьяна, под семьдесят ей сейчас, одна живет, все дети и внуки в городе.
– Тебе не кажется, что как-то слишком уж тесно переплелись все истории, всё вроде тут, на поверхности, а кончик нитки от нашего клубка никак нам не даётся, ухватить не можем?
–Чтобы ухватить, надо систематизировать. Получилось записать всё?
–Да. Потом дам почитать, оценишь. А что там дальше по карте? Там ещё три креста.
–Со вторым крестиком проблем тоже нет. Второй крестик, с подписью "час» – это крест, поставленный на месте захоронения священника, которого расстреляли в 1920 году большевики, а потом повесили на звоннице разрушенной церкви. Сельчане ночью тайно сняли его, похоронили на опушке леса, под березкой. На стволе березки отметину сделали -красный крест нарисовали. Деревянный двухметровый крест поставили уже в 1941 году, когда почти всех мужиков призвали на фронт. Вот и молились бабы за всех, кто воевал, молились, чтобы вернулись живыми. А когда стали похоронки приходить, лесник сколотил рядом часовенку небольшую, чтоб иконы было где поставить. Местные, с тех пор, зовут это место «часовенка». Плохо то, что с расстояниями на карте непонятно, ни о каком масштабе речи нет. Так от Лепихино до Одины – полкилометра, а с Одины до часовенки – где-то пара километров, а нарисованы почти одинаковые промежутки. Поэтому до следующего креста с обозначением "камни" не известно сколько километров. Но направление, скажу я тебе, правильно показано. А про «камни» ни Павел Анатольевич, ни Фрида Анатольевна знать не знают. И ещё, где-то там Вьюшка должна протекать, а на карте она не показана.
–Что, в город поедем, свиток наш волшебный твоему Славику отдавать на расшифровку?
–Да, обязательно. Надо разделиться. Может, я Славику письмо черкну, ты ему свиток отвезешь, а я с картой бы поразбирался?
–Может наоборот? Ты съездишь в город, а я с Дениской по карте поразбираюсь?
–Нет, не пущу вас одних по лесам бродить. Вечером к леснику съездим, а завтра с утра тебя на станцию отвезу.
Дениска вернулся через два часа и сообщил, что лесник нас ждёт:
–Он сказал, что надо ехать по дороге, по которой мы сюда приехали два с половиной километра и там, где будет отвороток на трассу, повернуть вправо по грунтовой дороге в лес, проехать с километр, там он нас встретит.
Мы быстро собрались и поехали.
Глава 3. Лес
Дорога, пересекая всё поле, свернула в лес, превратившись в две колеи, поросшие травой и запетляла вдоль подступившего к ней смешанного леса. Лесник нас ждал на обочине, сел к нам в машину и, показывая нам дальше дорогу, начал рассказывать:
– Сегодня случай с нами произошел интересный. Пошли мы с моими практикантами на обход. Идем по маршруту, рассказываю я им всякие случаи из жизни, дошли до сторожки, где я оставляю на всякий случай провизию там разную, спички. Сели передохнуть и, вдруг, из чащи выбегает заяц, пробежал вокруг поляны, потом к нему присоединился ещё один, потом ещё. В итоге семь зайцев вокруг поляны пробежали раз пять, на нас они не обращали никакого внимания. Потом так же быстро нырнули в кусты и исчезли в лесу. Вот такой вот цирк. А у вас, что за проблема? Опять полено сбежало?
–Сидит наше полено смирно на цепи, – ответил Илья – у нас тут поинтереснее история вышла, поэтому и решили к вам обратиться.
Полкан нас встретил, как своих знакомых, обнюхал, виляя хвостом, потом отошёл к крыльцу и сел, преданно глядя на своего хозяина. У длинного стола, под навесом, сидели практиканты, двое парней в защитной камуфляжной форме. Подошли к нам, представились. Одного звали Саша, другого – Виктор.
Дом у лесника был построен на совесть – добротный, высокий, под шиферной крышей с большой верандой. У самого крыльца раскинулась большая ветвистая рябина, под которой стояла деревянная скамья. Тут же стояла деревянная собачья будка, тоже основательно построенная и даже покрашенная в синий цвет. Слева от дома, метрах в тридцати, были ещё постройки – огромный сарай, с открытыми настежь воротами, баня, с висевшими на стене березовыми вениками, да ещё один сарай поменьше. К стенке большого сарая приткнулся серый Уазик, или «буханка», как ещё называют такие машины в народе. Возле дома, со стороны веранды, виднелся огород, огороженный со всех сторон деревянным забором с калиткой, закрытой на деревянную щеколду. Лес подступал вплотную к самому огороду.
–Давайте к нашему столу, – пригласил лесник – за чайком и беседа
