Описанные выше способы взаимопомощи мигрантов Дж. Госс и Б. Линдквист определяют как «многосоставное объединение индивидов, ассоциаций и организаций, посредством которого социальное действие всех этих агентов и их взаимодействие друг с другом распространяется во времени и пространстве».[109] Они утверждают, что в рамках того или иного общественного института индивиды действуют стратегическим образом – чтобы продвинуть свои интересы. Однако возможности так действовать у них разные, зависят от различий в степени доступа к ресурсам и осведомленности в правилах, а это, в свою очередь, может отчасти определяться тем положением, которые люди занимают в рамках других общественных институтов.
Очевидно, что концепция этих ученых берет свое начало в теории структурирования Э. Гидденса. Напомним, что этот крупнейший из современных английских теоретиков социальных процессов постарался преодолеть дихотомию двух наиболее распространенных аналитических подходов, которые по-английски называются «agent-centered approach» и «structure-centered approach», а в русском довольно приблизительно могут быть отождествлены с так называемыми субъектным и объектным подходами. Первый из них представлен школой символического интеракционизма, феноменологией и теорией обмена. Согласно ему социальную жизнь формируют индивиды – со своими намерениями, мотивациями, верованиями и ценностями, поэтому именно они должны стоять в центре исследовательского внимания. Второй подход получил теоретическое обоснование в американском и французском структурализме, марксизме и функционализме; в соответствие с ним, при объяснении жизни общества акцент должен делаться на социальной организации и классовых структурах. В фокусе предложенной Гидденсом теории структурирования находится процесс, посредством которого структуры общества делают возможным социальное действие индивида и который в то же время сам воспроизводится в ходе этого действия. Подход этого ученого позволяет обратить внимание на то, насколько в социальной практике важна роль и осмысленно действующих, способных к рефлексии субъектов, и власти, устанавливающей, по каким правилам и за счет каких ресурсов будет осуществляться действие.[110] Гидденс не рассматривает структуру как нечто обязательно внешнее по отношению к индивидуальному или коллективному агенту действия и как нечто, непременно стесняющее это действие. Напротив, он полагает, что структуры и сдерживают действие, и делают его возможным, а мы, как индивиды, в нашей повседневной жизни сами создаем, переделываем и преобразовываем эти структуры.[111] Он также утверждает, что хотя знание и власть распределены в обществе неравномерно, даже самый на вид беспомощный человек в состоянии мобилизовать некоторые ресурсы и закрепить за собой некое подконтрольное ему «пространство».
Таким образом, Дж. Госс и Б. Линдквист предприняли попытку примирить два подхода к пониманию миграции, использовав для этого теорию структурирования. Однако утверждение Гидденса, что благодаря этой теории произойдет примирение между «структурами» и «агентами», подвергается критике. Например, Д. Лейдер считает, что предложенное Гидденсом решение проблемы все-таки отдает пальму первенства агентам и что внешние ограничители, конечно, «зависимы от людей, но обладают и собственными свойствами, не сводимыми к людям или к тем мотивам и соображениям, которыми люди объясняют свое поведение». Как бы сильно различные области социального ни были взаимосвязаны и взаимозависимы, они обладают различающимися характеристиками, а «в человеческой деятельности результируется двойное влияние внешних (макро-) и внутренних (микро-) факторов».[112] Нам тоже хотелось бы отметить, что между «структурами» и «агентами» имеются аналитические различия – несмотря на то, что в реальной жизни они тесно переплетены друг с другом.
Как нам представляется, было бы заблуждением классифицировать миграционный опыт русскоязычных, возвращающихся в Россию, в категориях добровольной или недобровольной миграции. Само это различие поддерживается в ходе научной дискуссии, а также потому, что в его сохранении и политически, и экономически заинтересованы силы, устанавливающие миграционный режим. В случае с постсоветскими мигрантами ясно, что они не только самостоятельно принимают решение о взаимодействии со структурами миграционного режима, но еще и используют эти структуры, где это возможно, для своей собственной выгоды. А определения беженцев и вынужденных переселенцев, установленные официально при становлении миграционного режима, но распространившиеся и в принимающем обществе, в значительной мере сформировали самовосприятие мигрантов и их представления о жизни до переселения. Они же оказали воздействие на интеграцию мигрантов в новых местах проживания. Чтобы избежать слишком резкого разграничения между экономическими (добровольными) и политическими (недобровольными) мигрантами, можно было бы принять предложенную А. Ричмондом[113] трактовку процесса принятия решения о миграции как некоего пространства. Это пространство между рациональным упреждающим выбором тех, кто ищет лучшего для себя и своих семей, но также заблаговременно старается избегнуть грядущих политических конфликтов и экономических невзгод, и спонтанной реакцией людей, реагирующих не только на прямые преследования или насилие, но и на войну, голод, экономический крах и экологическую катастрофу.
§ 4. Классификация миграционных процессов
История миграции – это история человечества, это явление, представляющее собой один из лучших индикаторов социально-экономического благосостояния общества. Не случайно миграцию образно определяют как «голосование населения ногами». Перемещение людей по нашей планете происходило всегда. Они бежали от естественных бедствий, неблагоприятных климатических условий, голода, агрессии со стороны враждебных общин и т. п. Доказано, что примерно в 1190 г. до н. э. финикийцы пришли в Ханаан и дали этой местности имя Палестина. Известен и такой факт, что в 587 г. до н. э. 95 % евреев были уведены из Палестины в рабство вавилонянами, а в 538 г. – освобождены персидским царем Киром и вернулись обратно. В современной Европе народы точно так же постоянно перемещаются, как тысячи лет назад. Согласно легенде, Рим был основан троянским беженцем Энеем.
Главные мировые религии основаны на притчах о различных перемещениях, включающих изгнание и спасение, блуждание и окончательное переселение с целью создания новых поселений.
Для Древнего мира были характерны массовые миграции, связанные с транспортировкой рабов или колонизацией. Более трех тысяч лет назад греческие колонисты, переправившись через Босфор, основали города-государства на Средиземноморье, римляне предоставили специальные права для граждан, арабы достигли экстраординарного расширения своих территорий через завоевания и работорговлю.[114]
В связи с этим уместно вспомнить об этапе Великого переселения народов, хотя сам этот термин gens весьма спорный. Дело в том, что происходит он от латинского migratio gentium, а латинский термин gens обозначает вовсе не «народ», а «воины» – т. е., по сути, вооруженные силы народа. Понятие «переселение народов» впервые стали использовать в XX в. нацистские историки из Германии, причем в собственных целях: прежде всего, чтобы доказать превосходство германских племен. Поэтому сегодня это понятие в основном применяется для описания миграции германцев в IV в. – в эпоху массовых миграций гуннских, германских, аланских и других племен, захвативших практически всю Европу и радикально изменивших этнический, культурный и политический облик континента. Великое переселение народов сыграло важную роль в становлении ранних средневековых государств и формировании народностей, предков современных европейских народов, ускорило темпы социально-экономического и общественного развития Европы.
Один из первых типологических подходов к историческим формам миграции был предложен социологом Вернером Зомбартом,[115] который проследил связи между переселенцами и развитием «капиталистического духа». Он видел роль иноземцев в оказании давления на развитие коренных народов и выделял единичные и массовые типы переселений. Единичный тип переселения – смена места жительства хозяйствующими субъектами по их собственному решению. Такие мигранты переселялись в определенную страну (местность) в связи с необходимостью расширения своего (или своей семьи) предприятия. Перебираясь в новые места и обустраивая там свой очаг, буржуа-иноземец организует свое предприятие, используя наиболее прогрессивные формы ведения хозяйства, развивая «капиталистический дух». Массовый тип переселений – переселение больших масс людей по религиозным, политическим причинам или в связи с колонизацией заморских стран. В настоящее время социологи выделяют несколько исторических разновидностей миграции, которые отличаются особыми социальными характеристиками:[116]
