Он мог делать это без стыда и бесконечно долго, и вообще вел себя как хорошо образованный (Кембридж) маленький сопливый выскочка, каким, впрочем, он и был.
Но хуже всех была Лаура Бафинг. «Это неважно, дорогой», – сказала она по прибытии, когда Чонси принес извинения за непреднамеренное упущение ее имени в заголовке статьи. И в течение последних двух часов она совершенно ясно показало свое «неважно».
Он разбила три бокала, две тарелки, пепельницу и настольную лампу – все это во время крохотных неловких случайностей. Она размазывала виски, вино и соус по пути своего следования и кричала почти без передышки на слуг Чонси, которых в эти дни было гораздо труднее найти, чем приглашенных. Ланс Шиф и MuMu deCharraiveuneuirauville вполне открыто искали расположения, нет, наверное, преследовали более подходящее слово, наследницу Марту Вупли. Это была низкая, тучная стиля 40-х, плохо одетая женщина, медийное лицо и личность, владеющая одиннадцатью миллионами долларов.
MuMu был очевидно заинтересован еще раз вступить в брак, но Чонси запланировал Ланса для Лауры Бафинг, не зная, что Ланс в настоящий момент находиться в поисках спонсора для своего фильма. Лаура занимала место за столом между шейхом и Лансом Шифом (внимание которого было направлено на Марту Вупли, по другую сторону от него) и не воспринимала происходящую ситуацию хладнокровно. На самом деле Лаура выглядела все более и более решительной, чтобы разбить в доме Чонси все хрупкие предметы, прежде чем закончится ужин.
Отто Орфиззи безуспешно пытался наладить контакт с шейхом, рассказав антисемитскую шутку, но никто не рассмеялся. И не потому, что был антисемитом, а потому, что шутка была рассказана плохо, а двое из приглашенных гостей, так уж случилось, были евреями.
В любом случае она не была смешной. Мэвис с натянутой улыбкой повернулась к Чонси и произнесла: «Я прошу прощения за Отто. Он может быть таким невероятным невежей».
И только мысль, что все эти ведьмы и холуи будут с его помощью ограблены, заставляла улыбаться. «Ну, что ж, Мэвис», – произнес он. Не утруждай себя. Я думаю, мы должны все принимать жизнь такой, какой она есть».
«Ты уверен? – имитация жалости к себе появилась в улыбке Мэвис. Я думаю, такая философия должна очень помогать».
«Так и есть, – заверил ее Чонси. В конце концов, мы никогда не знаем, какие неудачи могут ожидать нас в конце нашего пути, не так ли?» И первый раз за весь вечер, он наградил гостей абсолютно неподдельной улыбкой.
Глава 11
Cтатный и упитанный Джо Маллиган остановился в укромном месте прихожей, чтобы вынуть складку форменных брюк из своей задницы, затем повернулся к наблюдающему за ним Фентону. «Мм, – сказал он, затем, кивнув ему. – Все в порядке внизу».
Фентон, человек почтенного возраста, сделал строгое лицо и сказал:
– Джо, вы ведь не хотите, чтобы какой-либо принц или принцесса увидели вас прогуливающимся взад и вперед с пальцами в заднице?
– Э-эээ, теперь, – пробормотал Маллиган смущенно и немного с раздражением. – Они все за столом внизу. Кроме того, каждый человек, время от времени, имеет право поправить свои брюки.
– И статные упитанные мужчины больше, чем другие, – ответил Фентон. Сам он был худеньким, высохшим мужчиной с фарфоровыми зубами во рту, выглядел немного как солдафон. Был дотошен, выступал в роли судьи в спорах и любил когда его называли Шефом, но ни один из его подчинённых этого не делал.
– Тогда осмотри еще раз заднюю дверь раз ты здесь, – добавил он, отдал неформальную честь, прикоснувшись одним пальцем ко лбу, и направился к лестнице.
Джо Маллиган был один из семи частных охранников нанятых Чонси для дежурства сегодня ночью. Одет он был, как и другие, в синюю униформу, похожую на полицейскую, с треугольным значком на левом предплечье, где значилось Continental Detective Agency.
Неуклюжая походка и мясистый размер выдавали в нем бывшего полицейского. И Маллиган мог быть им до сих пор, пока не прослужив двенадцать лет в Нью-Йорке, решился покинуть город и присоединиться к Continental's Long Island office в Гемпшире.
Прежде считалось, что полицейские, которые не справлялись со своими обязанностями, отправлялись из города в захолустье. «Нависающий кулак Статен-Айленд» было популярным вариантом угрозы. Но в разгульных шестидесятых появлялось все больше и больше грабителей, что привело к изменению ситуации в корне. Тихие, спокойные Стейтен острова стали более высоко цениться, в то время как запуганный город потерял свою былую привлекательность. Например, Маллиган и его команда работали теперь в Манхэттене, и это явилось непосредственным наказанием за потерю банка на Лонг–Айланде два года назад. Никто из них не ушел, все семеро были вместе и Фентон обнадеживал их: «Мы сделаем эту работу также как и всегда. Мы – хорошие люди и мы знаем, что рано или поздно мы вернемся наверх. Выберемся из Нью-Йорка и вернемся в Лонг-Айленде, где мы и должны находиться».
Поэтому они рассматривали каждое незначительное задание, каждое венчание, выставку собак и книжную ярмарку так, как будто это была крупномасштабная операция. Сегодня вечером они работали так: три команды по двое мужчин и слоняющийся между ними Фентон. Каждая команда была ответственна за определенный участок дома, включая верхние этажи, невзирая на пожелания клиента, который сказала: «Сконцентрируйтесь на входах внизу, а верхние этажи не столь важны». Но Фентон сказал команде: «Причина, по которой они нанимают нас – мы знаем эту работу, а они нет».
Кроме этого, группы менялись каждые полчаса, чтобы не терять бдительность, не привыкать к окружающей обстановке. Маллиган был один сейчас, так как его партнер Гарфильд ушел на второй этаж, чтобы сменить Моррисона и Фокса, которые должны были направиться на первый этаж подменить Дреснера и Блока. Они в свою очередь займут его место, а Маллиган поднимется наверх к Гарфильду.
Но сначала он проверит заднюю дверь, которая выглядела, как и прежде закрытой и нетронутой. Маллиган заглянул в крошечное оконное стекло на погруженный в темноту задний двор и, ничего не обнаружив, двинулся дальше. Услышав шаги на лестнице, Маллиган обернулся и увидел Дреснера и Блока.
– Привет, ребята, – поздоровался Маллиган.
– Что скажешь? – кивнув, спросил Блок.
– Все тихо? – уточнил Дреснер.
– Я считаю, что мы могли бы позвонить в нашу часть, – сказал Маллиган. – Увидимся, ребята.
И с некоторой долей отдышки он поднялся на два лестничных пролета туда, где был Гарфильд, правоохранительная карьера которого началась с военного полицейского в Аризоне и Париже. Он носил свирепые усы, чем-то напоминал маршала с запада, а сейчас практиковал свой хук перед зеркалом в полный рост в ванной комнате Чонси.
– Ну, теперь, – произнес Маллиган немного расстроено из-за замечаний Фентона и долгого подъема наверх, – ты ожидал Уайатта Эрпа, не так ли?
– Это всегда случается именно с тобой, – сказал Гарфильд, убирая пистолет и теребя усы, – я играл бы вполне натурально в кино?
– Нет, – ответил Маллиган. – Давай сделаем наши обходы.
Они поднялись еще на один лестничный пролет. Верхний этаж, как ни странно, выглядел более великолепным, чем другие, возможно потому что предназначен был исключительно для гостей и ввиду этого декораторы не слишком позаботились о комфорте и функциональности. Спальня Чонси этажом ниже тоже была, конечно же, роскошно обставлена, но это была обычная спальня. В то время как апартаменты на верхнем этаже с их нежными креслами и столиками, балдахинами, персидскими коврами, с выглаженными вручную хлопковыми занавесками, декоративными обоями и драпировками и постельными покрывалами можно было размещать на показ в музее. Не хватало только ограждений в виде декоративных стоек с плисовой лентой, чтобы посетители смотрели на эту красоту, не прикасаясь.
Два номера были уже заняты, это можно было определить по царящему там беспорядку.
Одежда, косметика, открытые чемоданы, бумажные листы и другие вещи образовывали археологический слой поверх прежней безликости. Маллиган и Гарфильд бродили по этим комнатам, комментируя друг другу потерянные артефакты.
– Я и не знал никогда, что женщины носили такие бюстгальтеры», – удивился Гарфильд.
– Они и не носили, – ответил Маллиган и продолжил обсуждение их возможного возвращения в Лонг-Айланд. – Два года – это достаточно долго. Пришло время выбраться из Нью-Йорка и вернуться к прежней жизни.
– Не мог бы ты быть более точным, – пошутил Гарфильд, касаясь своих усов. – Фентон скоро отправиться к Старику Богу, так что сможет замолвить за нас словечко.
– Точно, – согласился Маллиган.
Они должны были вернуться в главный коридор, но в тот же момент Маллиган вдруг почувствовал давление ствола пистолета на рёбрах и услышал тихий голос позади, который произнес роковые слова для него. Мечта о Лонг-Айланде улетала на могучих крыльях прочь.
