как завороженно ахают другие дети, глядя на то, что видела она сама. Великолепие, восторг – все то, что было для них под запретом.
Она проснулась с мокрыми щеками и заморгала, прогоняя слезы. Что-то ярко-красное раскачивалось за окном… Воронки дневки колыхались на ветру – лоза с этой стороны дома подросла за ночь на добрых полметра. Барто всегда вырубал побеги дневки, чтобы дом не зарастал лозой; теперь Офелия лежала в постели, глядя на цветы, танцующие в лучах солнца, и внутри нее зарождалось счастье.
4
Служебная записка: от Гаая Олаани, представителя «Симс Банкорп» на борту субсветового судна «Дян Чжи» – начальнику отдела колониального управления.
В соответствии с полученными распоряжениями колония 3245.12 эвакуирована с полным соблюдением регламента. Список сотрудников – см. приложение А. Список оборудования, вывоз которого признан экономически неоправданным, – см. приложение Б. В приложении В приводится перечень автохтонных биологических факторов, замедляющих стандартный процесс терраформирования и, вероятно, послуживших причиной неудачи проекта, в том числе непропорционально низкого уровня воспроизводства. В случае реколонизации рекомендуется провести расширенный комплекс исследований касательно влияния местной биоты на процесс терраформирования. Если об этом умолчать, тот, кто выкупит лицензию, может подать на нас иск за сокрытие информации.
Служебная записка: от Мусси Шара, заместителя начальника отдела космических исследований – Гильермо Ансаду, менеджеру проекта.
Меня не интересует, насколько вашему агенту можно доверять. Они просто хотят вставить нам палки в колеса. Мы знаем, что «Симс» толком не занималась ни бытовыми условиями, ни материально-техническим обеспечением, не говоря уж о том, что они поселили людей в долине затопления на пути тропических циклонов. Если коровы и овцы до сих пор живы, значит, терраформирование прошло успешно. Придерживайтесь расписания.
Офелия не знала, в какой момент потеряла счет дням. Первые четыре (или пять?) дней она трудилась не покладая рук. А когда вымыла и обесточила все холодильники, проверила, не осталось ли в домах пожароопасных вещей, и выработала комфортный для себя распорядок дня, еще несколько дней провела в блаженном безделье.
День за днем она занималась чем хотела. Никто не отвлекал ее. Никто не ругался. Никто не говорил, что ей делать. Помидоры мало-помалу превратились из крошечных зеленых бусинок в мясистые зеленые шары. Фасоль выпростала из сморщенных сухих цветков длинные стручки, жиреющие день ото дня. Под пышными цветами завязались и надулись, как воздушные шарики, первые кабачки. По утрам Офелия проходилась по огородам, собирала стеблегрызов и листоедов и давила склизевиков; для такой работы ей даже не надо было думать.
Днем она проверяла оборудование: рециклер, электростанцию, насосы и фильтры. Хотя уже много лет эти обязанности лежали на чужих плечах, она без труда вспомнила, что и как устроено. Пока что все показания были в норме. Ни перебоев с электричеством, ни мутной желтой воды из кранов. Закончив проверку, Офелия продолжала обходить поселок, стаскивая все, что могло пригодиться, в швейные залы. Там ей было уютно; иногда она ложилась там вздремнуть после обеда, а когда солнце уползало за деревья, просыпалась и с новыми силами шла проверять скот.
Это единственное, что немного омрачало идиллию: ей не хотелось возиться с животными, словно с детьми. Но она понимала, что животные ей пригодятся. Ей понадобится мясо, когда закончатся запасы в больших морозильных камерах в центре. Понадобится больше шерсти, чтобы прясть. Мысль, что шерсть придется мыть и чесать, не вызывала у нее энтузиазма, но овец уже постригли, так что до следующей весны об этом можно не думать.
А пока она каждый день проверяла, что животные на месте. Ни овцы, ни коровы не уходили далеко от выпаса; местными растениями они питаться не могли. Первые дни после ее возвращения овцы сильно тревожились; должно быть, представители Компании сильно нашумели, пытаясь отловить несколько барашков на ужин. Но слепое доверие к человеку быстро вернулось: Офелию они знали и, лишившись знакомых пастухов, скоро к ней привыкли. Коровы, доверяющие людям меньше, провожали ее подозрительными взглядами и поворачивали вслед уши, когда она шла полем, но не разбегались.
При мысли о представителях Компании Офелия всякий раз злилась. Если они так хотели свежего мяса, могли бы взять его из холодильников в центре, вместо того чтобы пугать овец и оставлять гору потрохов. Конечно, они не знали, что кому-то придется наводить здесь порядок, но все равно свинячить нехорошо.
Вечером, когда спать еще не хотелось, она шила себе удобную одежду из материалов, оставленных другими поселенцами. Вдали от посторонних глаз ее пальцы сами собой тянулись к ярким цветам, от которых она давно отвыкла. Алый цвет дневки, желтый цвет платья из детских воспоминаний, теплый зеленый цвет томатных листьев и прохладный, с жемчужным отливом, цвет мясистых плодов. Обрезанные штаны Барто отправились в рециклер; теперь у нее были свои собственные шорты с бахромой понизу.
Лишь когда первые помидоры начали розоветь, ощущение времени вернулось. Как давно она живет одна? Офелия попыталась сосчитать, но за исключением первых дней ее новая жизнь была небогата на события, которые могли бы удержаться в памяти. Компьютер, сообразила она, когда немного успокоилась. Время можно посмотреть в компьютере. Там ведь есть встроенный календарь. Она может даже вести журнал, если захочет.
На самом деле ей было все равно. Достаточно знать, когда пора заниматься посадками (хотя в местном климате некоторые культуры росли круглый год), и здесь ей поможет компьютер. Вести журнал бессмысленно: все равно его никто не прочтет, и вряд ли ей самой захочется перечитывать написанное.
Наконец она все-таки открыла журнал и проверила дату. Тридцать два дня. Невозможно: слишком долго. Она недоверчиво ткнула в экран. Цифры не изменились. Она долистала до последнего отчета и для верности пересчитала дни на пальцах. Все правильно, последняя короткая запись была сделана тридцать два дня назад: «Журнал скопирован в куб для транспортировки. Колония ликвидирована. Выживший персонал эвакуирован». Офелия отмотала еще на тридцать дней назад, к отчетам, написанным до прибытия представителей Компании. Она никогда не тратила время на то, чтобы читать журнал и тем более его вести, но, начав, поняла, что не может оторваться. Кто-то не ленился обходить все машины по четыре раза в день и скрупулезно вносить показания; кто-то проверял уровень воды в реке, температуру, объем осадков, скорость ветра. Временами коротко упоминались животные («Еще один мертворожденный теленок») и растения («Рассада кукурузы в этом году чистая, без кистевика»).
Но сколько же всего в этих отчетах не говорилось! Офелия продолжала листать в надежде найти упоминания известных ей
