Марьяна почувствовала приятную слабость в мышцах. Но в ее душе тут же поднялась волна возмущения. Высоков не смеет давать волю своим рукам.
Тот будто почувствовал ее возмущение, убрал ладони, вернулся на место.
– Я знаю, что вы мне обещали успокоить Никиту. А он не утих.
– Виноват.
– Хорошо, я поговорю с Глебом. Только ничего не обещаю. Он может меня не послушать.
– Ты должна знать, что делать в таких случаях.
– Вы о чем? – Марьяна вспыхнула.
Она поняла, что директор имеет в виду, возмутилась, щеки стали горячими.
– Он же твой парень… – Высоков замялся.
– Хватит! – отрезала Марьяна.
Она не хотела продолжать этот разговор. Ощущение было такое, будто Высоков сводил ее с Глебом как какой-то сутенер.
– Не надо ничего делать. Просто поговори.
– Хорошо.
– А давай я сам с ним поговорю! – вызвался Трофим Степанович.
Она испытала чувство облегчения. Марьяна не хотела, чтобы Никите все сошло с рук, не желала уговаривать Глеба смилостивиться над ним. Если Высокову что-то нужно, то пусть он добивается всего сам, а она лишь сведет его с Глебом.
– Я знаю, что делать в таких случаях, – в раздумье проговорил Трофим Степанович.
– Что? – Марьяна посмотрела на него большими глазами.
Уж не собирается ли он?..
Какое-то время Трофим рассеянно смотрел на нее, прокручивая в памяти последние минуты разговора, затем вдруг засмеялся.
– Ну, Караваева! – Он весело погрозил ей пальцем, чем разрядил наэлектризованную обстановку. – Пойми, Марьяна, Никита еще тот сукин сын. Но мы не можем дать его в обиду. У тебя есть брат?
– Сестра есть.
– Если бы твоя сестра попала в беду, ты бы ее выручала?
– Моя сестра не кидается на людей. Да, я бы ее выручала.
– Значит, ты меня понимаешь.
– Понимаю.
– Это хорошо. – На какое-то мгновение Высоков ушел в раздумье и вдруг спросил: – А у тебя что, ничего с этим Глебом не было?
Марьяна сначала поднялась из-за стола, потом осознала, что сделала, но садиться не стала.
– Если вам не о чем больше говорить, то я пойду.
Спала она с Глебом или нет – это вода из ее чаши, а Высоков пусть пьет в другом месте.
Острый нос, маленькие глазки, узкое вытянутое лицо. Нет, не похож Глеб на парня, от которого девушка может потерять голову. Форма на нем хорошо сидит, по три звездочки на погонах, какой-никакой статус, но этого мало для такой красавицы, как Марьяна. Может, потому она и не спит со своим старлеем. Или Трофим не так ее понял?.. В любом случае он не хотел бы, чтобы Марьяна спала с кем-то.
– Забрать заявление? – вальяжно спросил Симонов, глядя на Трофима глазами вершителя судеб.
Он осознавал свою исключительность, но при этом его взгляду не хватало уверенности. Трофим Высоков – не простой смертный, с ним не стоило бы задирать нос. Он ведь и наказать мог за наглость.
– Забрать, – сказал Трофим.
– Уголовное дело возбуждено по факту нападения на сотрудника правоохранительных органов.
– И заявление есть?
– Есть. – Симонов неторопливо поднес ко рту чашечку с кофе, сделал маленький глоток и поморщился, давая понять, что у него пострадала челюсть. – Как и факт нападения.
Трофим вынул из подставки салфетку, достал авторучку и росчерком пера предложил ему пятьдесят тысяч долларов.
Симонов цокнул языком и заявил:
– Это если бы я работал охранником в частной структуре. Но я представляю правоохранительные органы…
Трофим исправил пятерку на единицу и дорисовал ноль.
Симонов долго смотрел на новую цифру, потом согласно кивнул.
– Договорились.
– Завтра.
Трофим задумался. Как ему передать деньги Симонову? Может, через Марьяну? Будет лишний повод повидаться с ней. Но если он отдаст ей баксы, то Марьяна станет причастной к противозаконным в общем-то действиям. Нет, не надо впутывать ее в темные дела.
Сверкающий лаком «БМВ» резко сорвался с места, стремительно набрал ход и оставил «Мазду» Глеба далеко позади. А стартовали они на зеленый сигнал светофора вместе.
– Нам так не жить! – Глеб невесело усмехнулся.
– Нам и сейчас хорошо, – заявила Марьяна.
– Бывает и лучше. Может, тачку новую взять? Или квартиру?
– Это ты о чем?
– А то ты не знаешь, что я с Высоковым говорил.
Марьяна промолчала. Она устроила эту встречу, но не знала, чем закончился разговор. Девушка хотела, чтобы Глеб отказал Высокову, но как-то не очень верила в такой исход, поэтому и молчала. Ей не хотелось разочаровываться в Глебе.
– Он мне деньги предложил.
– Ты отказался?
– Я что, на идиота похож? Сто штук зеленью!
– Ты должен был отказаться.
– Это ты так пошутила?
– Почему пошутила?
– Ты позвонила мне, сказала, что со мной хочет поговорить Высоков. Я должен был отказаться?
Марьяна вздохнула и махнула рукой. Что ни говори, а она тоже виновата в том, что Никиту выпустят на свободу. Надо было послать Трофима Степановича далеко и надолго, а она свела его с Глебом.
– А чего ты рукой машешь? Я плохой, а ты хорошая, да?
– Не надо на меня кричать!
– Я кричу?!. Нет, я спокоен. Насколько можно. Как будто ты не при делах, а я в дерьме.
– От дерьма можно отмыться.
– Что?!
– Откажись от денег и останешься чистым.
– А ты уже чистенькая, да? Это ко мне Никита Высоков приставал? Из-за меня все началось?
– Из-за меня началось, и что? – Марьяна с подозрением посмотрела на Глеба.
Уж не собирается ли он обвинить ее в легком поведении? Или уже сделал это?
– Ты Никите повод дала, к его брату в кабинет таскалась.
– Что?!. Останови машину! – вне себя от возмущения потребовала она.
Но Глеб, напротив, прибавил скорости.
– Извини, погорячился! – Он протянул руку, хотел прикоснуться к ней, но Марьяна ударила его по запястью.
– Останови машину!
– Погорячился, говорю! Это ревность!
– К кому я в кабинет таскалась?
– Не так сказал.
На дороге перед светофором образовался затор, Глеб стал притормаживать. У Марьяны появилась возможность выскочить из машины, и он это понял.
– Хочешь, я откажусь от денег?
– Хочу!
Светофор загорелся зеленым, Глеб продолжил путь, разогнал машину.
– От ста тысяч отказаться?
– От ста тысяч.
– А где мы жить будем? С родителями? Сто тысяч – это трехкомнатная квартира! Для нас!
– А Никита пусть гуляет на свободе?
– А его в любом случае отмажут! Не через меня, так через кого-то еще.
– Но Никита тебя ударил, а не кого-то.
– И что?
– Ты должен был ударить его в ответ.
– Я не мог.
– Почему?
– Потому что я представляю закон.
– Ты подставляешь закон, идешь против него!
– Иду. Ради нас. Квартиру купим.
– Продал совесть – купил квартиру. Очень хорошо.
– Не продал, а в аренду сдал. – Глеб усмехнулся.
– Ты это серьезно? – Марьяна метнула в него возмущенный взгляд.
– Хватит!..
– Что хватит! Был бы ты мужиком, набил бы морду Никите!
– И сел бы!
– Да. А я бы тебя ждала.
– Нужен был бы тебе бывший зэк? – буркнул Глеб.
– Мне мужик нужен, а не тряпка. Ты откажешься от денег или я тебя больше не знаю!
Глеб вздохнул, принимая трудное решение.
– Хорошо.
– Разворачивайся! – потребовала Марьяна.
– Не понял.
– На завод едем. Высоков еще там.
Она и сама понимала, что Глеб в общем-то поступил неглупо. Правильно или нет – это уже другой вопрос. Никиту Высокова в любом случае выкупят, это во-первых. А во-вторых, сто тысяч – это целая квартира в новом, красивом районе Павелецка. Марьяна понимала, что уже завтра она не сможет отказаться от таких денег, поэтому к Высокову нужно было ехать сегодня. Пока не перегорело.
Они подъехали к проходной завода, но Глеб не торопился выходить из машины.
– А если его нет на работе?
– Есть!
– Как я к нему пойду? Что люди подумают? Разговоры потом начнутся.
Марьяна сама вышла из машины. Высоков уже собирался уходить, когда она зашла к нему в кабинет. Он обрадовался ей как родной. Взгляд просиял, лицо разгладилось.
– Трофим Степанович, Глеб отказывается от ваших денег! – с порога заявила девушка.
– Может, не будем рубить с плеча? – Вид у него стал такой, как будто ему за шиворот кто-то высыпал жменю гусениц.
– Он отказывается от ваших денег, и вы ему ничего не должны.
– А как же Никита? – спросил Трофим, разочарованно глядя на нее.
– Не знаю.
– Но мы же с тобой говорили, ты все поняла.
– Я поняла. А Глеб отказался. Из принципа! Никита ударил его. Если Глеб возьмет деньги, значит, он трус!
– Это ты так думаешь?
– Да.
– Ты пошла на принцип?
– Именно так. До свиданья, Трофим Степанович!
Марьяна чувствовала, что сможет прогнуться под давлением своего начальника. Никита – родной брат Трофима Степановича. Тот пойдет на все, чтобы вытащить его из беды. Эта решимость помочь брату заслуживала уважения. Тем более что ничего страшного не произошло. Врезал Никита Глебу разок, и что с того? Надо было сдачи дать.
