Январь 1819
Цвет завета[85]
Мой милый цвет, былинка полевая,Скорей покинь приют твой луговой:Теперь тебя рука нашла родная;Доселе ты с непышной красотойЦвела в тиши, очей не привлекаяИ путника не радуя собой;Ты здесь была желанью неприметна,Чужда любви и сердцу безответна.
Но для меня твой вид – очарованье;В твоих листах вся жизнь минувших лет;В них милое цветет воспоминанье;С них веет мне давнишнего привет;Смотрю… и всё, что мило, на свиданьеС моей душой, к тебе, родимый цвет,Воздушною слетелося толпою,И прошлое воскресло предо мною.
И всех друзей душа моя узнала…Но где ж они? На миг с путей земныхНа север мой мечта вас прикликала,Сопутников младенчества родных…Вас жадная рука не удержала,И голос ваш, пленив меня, затих.О, будь же вам заменою свиданьяМой северный цветок воспоминанья!
Он вспомнит вам союза час священный,Он возвратит вам прошлы времена…О сладкий час! о вечер незабвенный!Как Божий рай, цвела там сторона;Безоблачен был запад озаренный,И свежая на землю тишина,Как ясное предчувствие, сходила;Природа вся с душою говорила.
И к нам тогда, как Гений, прилеталоЗа песнею веселой стариныПрекрасное, что некогда бывалоТоварищем младенческой весны;Отжившее нам снова оживало;Минувших лет семьей окружены,Всё лучшее мы зрели настоящим;И время нам казалось нелетящим.
И Верная была незримо с нами…Сии окрест волшебные места,Сей тихий блеск заката за горами,Сия небес вечерних чистота,Сей мир души, согласный с небесами,Со всем была, как таинство, слитаЕе душа присутствием священным,Невидимым, но сердцу откровенным.
И нас Ее любовь благословляла;И ободрял на благо тихий глас…Друзья, тогда Судьба еще молчалаО жребиях, назначенных для нас;Неизбранны, на дне ее фиалаОни еще таились в оный час;Играли мы на тайном праге света…Тогда был дан вам мною цвет завета.
И где же вы?… Разрознен круг наш тесный;Разлучена веселая семья;Из области младенчества прелестнойРазведены мы в разные края…Но розно ль мы? Повсюду в поднебесной,О верные, далекие друзья,Прекрасная всех благ земных примета,Для нас цветет наш милый цвет завета.
Из северной, любовию избраннойИ промыслом указанной страныК вам ныне шлю мой дар обетованный;Да скажет он друзьям моей весны,Что выпал мне на часть удел желанный;Что младости мечты совершены;Что не вотще доверенность к надеждеИ что Теперь пленительно, как Прежде.
Да скажет он, что в наш союз прекрасныйЕще один товарищ приведен…На путь земной из люльки безопаснойНам подает младую руку он;Его лицо невинностию ясно,И жизнь над ним как легкий веет сон;Беспечному предав его веселью,Судьба молчит над тихой колыбелью.
Но сладостным предчувствием теснитсяНа сердце мне грядущего мечта:Младенчества веселый сон промчится,Разоблачат житейское лета,Огнем души сей взор воспламенитсяИ мужески созреет красота;Дойдут к нему возвышенные вестиО праотцах, о доблести, о чести…
О! да поймет он их знаменованье,И жизнь его да будет им верна!Да перейдет, как чистое преданьеПрекрасных дел, в другие времена!Что б ни было судьбы обетованье,Лишь благом будь она освящена!..Вы ж, милые, товарища примитеИ путь его земной благословите.
А ты, наш цвет, питомец скромный луга,Символ любви и жизни молодой,От севера, от запада, от югаЛетай к друзьям желанною молвой;Будь голосом, приветствующим друга;Посол души, внимаемый душой,О верный цвет, без слов беседуй с намиО том, чего не выразить словами.
16 июня – 2 июля 1819
К мимопролетевшему знакомому Гению[86]
Скажи, кто ты, пленитель безымянный?С каких небес примчался ты ко мне?Зачем опять влечешь к обетованной,Давно, давно покинутой стране?
Не ты ли тот, который жизнь младуюТак сладостно мечтами усыплялИ в старину про гостью неземную —Про милую надежду ей шептал?
Не ты ли тот, кем всё во дни прекрасныТак жило там, в счастливых тех краях,Где луг душист, где воды светло-ясны,Где весел день на чистых небесах?
Не ты ль во грудь с живым весны дыханьемТаинственной унылостью влетал,Ее теснил томительным желаньемИ трепетным весельем волновал?
Поэзии священным вдохновеньемНе ты ль с душой носился в высоту,Пред ней горел божественным виденьем,Разоблачал ей жизни красоту?
В часы утрат, в часы печали тайной,Не ты ль всегда беседой сердца был,Его смирял утехою случайнойИ тихою надеждою целил?
И не тебе ль всегда она внималаВ чистейшие минуты бытия,Когда судьбы святыню постигала,Когда лишь Бог свидетель был ея?
Какую ж весть принес ты, мой пленитель?Или опять мечтой лишь поманишьИ, прежних дум напрасный пробудитель,О счастии шепнешь и замолчишь?
О Гений мой, побудь еще со мною;Бывалый друг, отлетом не спеши;Останься, будь мне жизнию земною,Будь ангелом-хранителем души.
7 августа 1819
К портрету Гёте[87]
Свободу смелую приняв себе в закон,Всезрящей мыслию над миром он носился.И в мире всё постигнул он —И ничему не покорился.
7-10 августа 1819
Невыразимое[88]
Отрывок
Что наш язык земной пред дивною природой?С какой небрежною и легкою свободойОна рассыпала повсюду красотуИ разновидное с единством согласила!Но где, какая кисть ее изобразила?Едва-едва одну ее чертуС усилием поймать удастся вдохновенью…Но льзя ли в мертвое живое передать?Кто мог создание в словах пересоздать?Невыразимое подвластно ль выраженью?…Святые таинства, лишь сердце знает вас.Не часто ли в величественный часВечернего земли преображенья,Когда душа смятенная полнаПророчеством великого виденьяИ в беспредельное унесена, —Спирается в груди болезненное чувство,Хотим прекрасное в полете удержать,Ненареченному хотим названье дать —И обессиленно безмолвствует искусство?Что видимо очам – сей пламень облаков,По небу тихому летящих,Сие дрожанье вод блестящих,Сии картины береговВ пожаре пышного заката —Сии столь яркие черты —Легко их ловит мысль крылата,И есть слова для их блестящей красоты.Но то, что слито с сей блестящей красотою —Сие столь смутное, волнующее нас,Сей внемлемый одной душоюОбворожающего глас,Сие к далекому стремленье,Сей миновавшего привет(Как прилетевшее незапно дуновеньеОт луга родины, где был когда-то цвет,Святая молодость, где жило упованье),Сие шепнувшее душе воспоминаньеО милом радостном и скорбном старины,Сия сходящая святыня с вышины,Сие присутствие создателя в созданье —Какой для них язык?… Горе душа летит,Всё необъятное в единый вздох теснится,И лишь молчание понятно говорит.
Вторая половина августа 1819
Песня[89]
(«Отымает наши радости…»)
Отымает наши радостиБез замены хладный свет;Вдохновенье пылкой младостиГаснет с чувством жертвой лет;Не одно ланит пыланиеТратим с юностью живой —Видим сердца увяданиеПрежде юности самой.
Наше счастие разбитоеВидим мы игрушкой волн,И в далекий мрак сердитоеМоре мчит наш бедный челн;Стрелки нет путеводительной,Иль вотще ее магнитВ бурю к пристани спасительнойЧелн беспарусный манит.
Хлад, как будто ускореннаяСмерть, заходит в душу к нам;К наслажденью охлажденная,Охладев к самим бедам,Без стремленья, без желания,В нас душа заглушенаИ навек очарованияСлез отрадных лишена.
На минуту ли улыбкоюМертвый лик наш оживет,Или прежнее ошибкоюВ сердце сонное зайдет —То обман; то плющ, играющийПо развалинам седым;Сверху лист благоухающий, —Прах и тление под ним.
Оживите сердце вялое;Дайте быть по старине;Иль оплакивать бывалоеСлез бывалых дайте мне.Сладко, сладко появлениеРучейка в пустой глуши;Так и слезы – освежениеЗапустевшия души.
1820
Лалла Рук[90]
