«Твоим босом на две недели и решением спора», — ответила она самой себе.
Щелк…
— Я соглашалась сниматься в купальнике, а не в постельном белье, — сказала она сквозь зубы. — А теперь, если не возражаешь, мне бы хотелось встать с постели и одеться.
— Нет, я нисколько не возражаю. Вообще-то мне бы это даже понравилось.
Гизелла взбесилась. Икота.
— Опа! Ладно, мисс Красивые Ножки, твоя взяла. Будь готова через пять минут. Завтрак приготовлю я… сегодня.
Икота.
— Я хотел спросить, что ты предпочитаешь, но… — Икота. — Знаю, тебе очень хочется арахисового масла.
* * *
Митч склонился над картой острова, которую он обнаружил в большой комнате. Она была достаточно приблизительной, но могла бы оказать неоценимую помощь при поиске самых красивых мест для съемок.
Когда Гизелла вошла в комнату в белых обрезанных шортах и в белом топе, он поднял глаза. Ее темные волосы рассыпались волнами. Умеренный макияж не лишал ее естественности.
Утром он пришел к ней в комнату с невинным желанием разбудить ее. И только. Гизелла не отвечала. Митч заглянул в комнату и увидел ее. Гизелла источала чувственность даже во сне. Им овладело желание… Настоящая Гизелла — сексуальная, желанная, умная, притягательная, уязвимая. Женщина. Очаровательная техасская леди. Он хотел отбросить эти мысли, но не смог избавиться от стоящего перед глазами образа. А хотел ли он? Ее обнаженное тело, прикрытое тонкой простыней, сонный взгляд. Да, он хотел ее, страстно хотел. Не теряя самообладания, он заставил себя выйти из комнаты, не поцеловав ее, не прикоснувшись к ней, не прижав ее к мягкой массивной кровати и не завладев ее сладким телом, когда она спала. Теперь же, когда Гизелла стояла перед ним подбоченившись, желание снова охватило его. Ее голос заставил его очнуться.
— Ты называешь это завтраком? — возмутилась она и показала на стол.
Там стояли тарелки с хлопьями из какой-то крупы, блюдо со спелыми бананами и кофейник.
— А что ты ожидала? Яйца «Бенедикт»? И потом, я думал, что модели следят за фигурой.
Она выдвинула стул и села.
— Я не такая, как большинство мод…
— Ты можешь сказать это еще раз, — перебил он ее. Он встал с кресла, пошарил в шкафу и с хитрой улыбкой уселся назад.
— Я чуть не забыл самое главное… арахисовое масло. Это единственное, чем забит шкаф.
— Расслабься. И потом, икота прошла, спасибо.
Гизелла налила молока в хлопья, нарезала банан и покрошила его в тарелку. На краю стола что-то лежало, и она спросила:
— Что это?
— Это карта острова.
— Где… ты нашел карту? — спросила она, словно от страха широко раскрыв глаза.
— В одной из комнат. — Он указал на дверь рядом с кухней. — Это офис с коротковолновой радиостанцией. Карта была прикреплена к стене.
Икота.
— Что еще есть в комнате? — Гизелла схватила банку арахисового масла и опустила в нее палец.
— Почему ты так нервничаешь?
Скрестив на груди руки, он откинулся назад и пристально посмотрел на нее.
— А кто сказал, что я нервничаю?
Икота.
— Ты нервничаешь, мисс Икота. Давай рассказывай, почему эта карта заставила тебя так нервничать?
Словно жалящая змея, Митч схватил ее за запястье.
— Да она тут ни при чем.
Гизелла попыталась высвободиться.
— Меня беспокоит, что ты шаришь в доме, который тебе не принадлежит, — настаивала она.
— Да ты что, мисс Красивые Ножки! Я вовсе не шарил. Карта висела на видном месте. И потом я подумал, что ты будешь не прочь пошарить по шкафам. Я знаю, вы, женщины, любите это делать.
Он развернул карту.
— Брось свои замашки, мужлан. Совсем распустился. У меня хлопья совсем размокли, — съязвила она.
Глаза Гизеллы метали молнии направо и налево. Губы Митча искривились в улыбке, и он отпустил ее руку.
— Мы не должны ссориться.
* * *
Полчаса спустя Гизелла помогала Митчу погрузить два ящика с оборудованием в джип. Когда она села в машину, он бросил ей на колени карту.
— Я поведу, а ты будешь за штурмана.
Вставив ключ в зажигание, Митч проделал все, что накануне делала Гизелла, и завел джип с первой попытки. На его лице появилась победная улыбка.
— Что тут можно сказать? Я быстро учусь.
Улыбка Митча действовала на нее обворожительно. У нее участился пульс, хотя она пыталась сдерживать и успокаивать свои эмоции. И не было такого средства, которое могло бы заставить ее сердце не биться, когда он был рядом. Она хотела протянуть к нему руку, но, казалось, тело ее не слушалось. Гизелла уставилась на него, на его губы, обворожительные ямочки, густые блестящие волосы, развевающиеся на ветру. И продолжала молчать.
Он указал ей на карту:
— Ты можешь в ней разобраться?
Его снисходительный тон вернул ее на землю.
— Конечно, могу. Ты возомнил, что только мужчины способны читать карты?
Каждый уголок этого острова, начиная с песчаных пляжей и заканчивая зелеными холмами мангровых зарослей, был знаком ей с самого детства. Гизелла прекрасно знала, где находятся лучшие места для съемок. Но чтобы не выдать себя, ей пришлось притворяться, что она здесь впервые.
— Опять ты вся всполошилась. Брось это, дорогая. С этим арахисовым маслом мы с тобой… попросту увязнем, — заявил Митч и убрал прядь ее волос за ухо. — Ну, всемогущий штурман, куда едем?
Гизелла любовалась его золотистыми волосами и думала: «Парень с рекламного щита, ты, конечно, красавец, но высокомерен просто невыносимо. Что, захотел узнать, куда ехать? Как насчет обрывистой скалы? Правый поворот, а там уже и ага…» Но вместо этого она наклонилась к нему и спокойно сказала:
— Митч, послушайся совета. Ты брось так шутить, комик из тебя все равно никудышный.
Его голубые глаза прищурились, и улыбка сползла с лица. «Ха! Что, получил?» — подумала она с чувством удовлетворения. Она надела очки и посмотрела на него, придав лицу самое невинное выражение.
— Въезжай вот на ту дорогу, а дальше прямо, не сворачивая, вниз, — тихо сказала она, указывая пальцем вдаль.
Он возмущенно взглянул на нее, но она уткнулась в карту.
Их первой остановкой стала бухточка, наполненная чистой, почти прозрачной водой. Высокая отвесная скала служила надежной защитой от ветра и волн. Вулканические скалы, ведущие вниз к каменистому пляжу, образовывали естественную лестницу.
Как когда-то в детстве, Гизелла со сноровкой сбежала вниз по ступенькам. Добравшись до берега, она захотела сбросить с себя одежду и нырнуть в прохладную водную глубь. Гизелла обернулась и торжествующе посмотрела на Митча. Две сумки с камерами и аппаратурой затрудняли ему спуск по крутому обрыву.
Наконец достигнув берега, он спросил:
— Ты что, портовая обезьяна?
— Я думала, что ты догадываешься, раз принес сегодня на завтрак бананы, — игриво ответила Гизелла и посмотрела на воду.
Снимая топ, она подумала: «Сколько времени прошло! Это мое любимое место для купания».
— Что ты делаешь? — воскликнул Митч и схватил ее за плечо.
— Собираюсь поплавать, естественно.
Гизелла оттолкнула его руку.
Митч был недоволен.
— Слушай, мисс Красивые Ножки. Мы сюда приехали работать, а не играть. Отдыхать будем потом, после того как отметим на карте все самые красивые места этого острова. До приезда нашей съемочной группы осталось два дня.
Гизелла натянула рубашку поверх купальника и виновато посмотрела на него:
— Ну да. Я забыла.
— Ты забыла!.. Дорогая, ты вообще-то должна знать, что работа фотомодели — тяжелый труд, особенно под палящим солнцем.
«Вот так-то, Гизелла. Очередная ошибка». Она вспомнила о той роли, которую играла. И ей во что бы то ни стало нужно выиграть пари.
Митч отвернулся. Гизелла тихо подошла к нему и нежно погладила его по плечу.
— Извини, Митч. Кажется, я перебрала. Остров, пляж, вода — все это такое красивое, такое соблазнительное…
— Прямо как ты, мисс Красивые Ножки. Соблазнительная… и красивая…
Не торопясь, он поставил на землю фотоаппараты и окинул ее профессиональным взглядом.
— Посмотрим, что можно сделать.
Он распустил локоны ее волос. Нежный летний бриз ерошил их темные пряди. Митч нежно взял ее лицо руками, наклонил немного голову и ласково поцеловал уголки ее рта. Он не мог остановиться. Кончик его языка дразнил ее губы. И Митч захватил ее губы в плен, завладел ими, проникая все глубже… И Гизелла открывалась ему все больше и манила его все дальше… Кровь ликовала во всем ее теле и напрягала соски при соприкосновении с его грудью. Она хотела больше… больше, чем чувствовать его губы. Она хотела его. Никогда прежде она не испытывала такого напряженного желания. Она теряла самообладание. Настал момент, когда она чуть не опустилась на песок, увлекая его за собой. Он вдруг отпрянул от нее, внимательно посмотрел на ее распухшие губы, на возбужденные соски, предательски выделяющиеся на ее полупрозрачном топе.
