Ног было четыре – коротенькие, сморщенные, словно гармошки, и все же, стоя на них, гоглесканка прибавляла в росте на несколько дюймов. Кроме того, Конвей разглядел ещё два глаза на макушке диковинного создания. По всей вероятности, в доисторические времена эти существа были крайне осторожны. Понял Конвей и назначение металлического обруча на голове у гоглесканки: на нём держалась корректирующая линза для одного из глаз.
Невзирая на все особенности фигуры, это существо было теплокровным кислорододышащим разумным позвоночным, и Конвей определил код физиологической классификации гоглесканки как ФОКТ. Дойдя до двери, Коун обернулась и качнула одним из пучков игл-пальцев.
– Будьте одиноки, – сказала она.
Глава 5
Для специалистов по установлению культурных контактов Гоглеск был планетой маргинальной. Полный контакт с цивилизацией, настолько отсталой в техническом отношении, представлял опасность. Дело в том, что представители Корпуса Мониторов, падая почти в буквальном смысле с небес на головы аборигенам, не могли быть до конца уверены в том, что они им несут – то ли мечту и надежду на лучшее будущее, то ли жуткий комплекс неполноценности. Однако местные обитатели, невзирая на отсталость их науки и техники, а также несмотря на расовый психоз непонятной природы, из которого, собственно, и проистекала техническая отсталость гоглесканкой цивилизации, по отдельности проявляли психологическую устойчивость, и уже много тысячелетий их планета не знала войн.
Проще всего было бы отступить и оставить Гоглеск на произвол судьбы – пусть бы себе развивался так же, как на заре собственной истории. Обозначить проблему как неразрешимую, и дело с концом. Но вместо этого отдел по установлению культурных контактов пошёл на крайне редкий для него компромисс.
Отдел основал на Гоглеске небольшую базу для горстки наблюдателей, сюда завезли продукты и оборудование, включавшее флайер и два вездехода на воздушной подушке. База была призвана вести наблюдение и собирать данные – и всё. Однако Вейнрайт и возглавляемая им команда наблюдателей успела полюбить странных местных обитателей, и, несмотря на тот круг обязанностей, что диктовали им инструкции, наблюдатели жаждали сделать больше.
Возникли сложности с адекватным переводом, который не могло обеспечить относительно примитивное оборудование базы. Речь гоглесканцев состояла из тончайших оттенков выдохов, производимых посредством четырех отдельных дыхательных отверстий. Уже имели место несколько случаев опасного недопонимания. Наблюдатели решили отправить собранный лингвистический материал для проверки и обработки на главном мультитрансляционном компьютере Главного Госпиталя Сектора. Для того, чтобы не возникло впечатления, что наблюдатели нарушают данные им чёткие инструкции, они присовокупили к лингвистическому материалу краткий отчёт о ситуации на Гоглеске и запрос в Отделение Внеземной Психологии с просьбой поискать сведения о каких-либо похожих существах или сходных ситуациях, с которыми Главный Госпиталь Сектора сталкивался в прошлом.
– …Но вместо того, чтобы прислать нам такие сведения, – продолжал свой рассказ лейтенант, подняв вездеход над поваленным деревом, перегородившим лесную дорогу, – нам прислали Старшего врача Конвея, который прибыл сюда…
– Только для того, чтобы наблюдать, – закончил за Вейнрайта Конвей, – и отдыхать.
Вейнрайт рассмеялся:
– За последние четыре дня отдыхали вы маловато.
– Это потому, что я слишком усиленно наблюдал, – сухо отозвался Конвей. – Но мне бы очень хотелось, чтобы Коун снова навестила меня. Или вы считаете, что теперь я должен навестить её?
– В здешней ситуации только так и следует поступить, – ответил Вейнрайт. – У гоглесканцев очень странные традиции. Они настолько законченные индивидуалисты, что два визита подряд без приглашения для них равносильны разбою со взломом. Если вам оказался приятен первый визит гоглесканца, то вам следует попросту нанести ответный. А мы приближаемся к населенному пункту.
Мало-помалу лес поредел и сменился невысокой травой. Жилища гоглесканцев стояли на мощных деревянных столбах. Конвею они показались похожими на бревенчатые хижины из времен древней истории. Крыш у домиков не было: от капризов погоды их защищали ветви деревьев. Разнообразие архитектурных стилей этих построек свидетельствовало о том, что их обитатели возводили их сами, не прибегая к услугам специалистов по типовой застройке.
Если считать, что прогресс вида зиждется на групповом и племенном сотрудничестве, было легко понять, почему этого самого прогресса на Гоглеске почти что в помине не было. «Но почему же, – уже, наверное, в сотый раз после прибытия гадал Конвей, – гоглесканцы так упорно отказываются сотрудничать друг с другом, когда они явно умны, дружелюбны и неагрессивны?»
– И очень боязливы, – сказал лейтенант, и Конвой понял, что рассуждал вслух. – Похоже, тут можно будет позадавать местным жителям вопросы.
– Точно, – кивнул Конвей и открыл колпак вездехода. Машина зависла в воздухе неподалеку от троих гоглесканцев, стоявших не слишком близко друг к другу около одного из колченогих домашних животных, привязанного к какой-то конструкции непонятного назначения. – Спасибо, что подвезли, лейтенант, – поблагодарил Вейнрайта Конвей. – Похожу тут, поброжу, поговорю ещё с кем-нибудь, кроме Коун, а может, и её сумею разыскать, а потом пешком вернусь на базу. Заблужусь – выйду с вами на связь.
Вейнрайт покачал головой и выключил двигатель вездехода. Машина плавно опустилась на землю.
– Здесь вы не в госпитале, где только врачи да пациенты. У нас такое правило: мы ходим только по двое. Особой опасности нет, главное – не подходить к гоглесканцам слишком близко и ко мне тоже. Только после вас, доктор.
Конвей выбрался из машины, лейтенант последовал за ним, держась на почтительном расстоянии. Он направился к троим аборигенам и, не дойдя до ближайшего нескольких шагов, остановился. Не обращаясь ни к кому из них конкретно, Конвей спросил:
– Нельзя ли узнать дорогу к месту проживания существа по имени Коун?
Один из гоглесканцев указал направление двумя длинными иглами.
– Если машина поедет в этом направлении, – выдохнул он, – на пути встретится поляна. Там можно получить более четкие указания.
– Выражается благодарность, – сказал Конвей и вернулся к вездеходу.
Поляна, заросшая травой, имела форму полумесяца и выходила к каменистому берегу озера. Да, скорее всего это было именно озеро, а не море, судя по отсутствию прибрежного песка и незначительной ряби. От берега в воду уходило несколько пристаней, возле которых стояли небольшие корабли с парусами и трубами. Дома, стоявшие ближе к побережью и выстроенные из дерева и камня, были высотой в три-четыре этажа. Они были снабжены пандусами со всех четырех сторон и чем-то напоминали пирамиды. Впечатление усиливали высокие конические крыши.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
