– А у меня все просто отлично, – откликнулся Кондрат. – Ученица оказалась хорошо подготовленной и весьма старательной. Все время требует от меня повторения пройденного.
– Наверное, для закрепления материала, – усмехнулся я вставая и открывая холодильник в поисках какого-нибудь напитка для Инны.
Прошло не менее двадцати минут с того момента как я ушел, оставив девушку в комнате одну, и теперь я торопился к ней, неся в руках открытую бутылку с холодным шампанским, минеральную воду и бокалы. Однако когда я вошел в комнату, Инны там не оказалось. Вероятно, отправилась в ванную, подумал я, ставя принесенное на стол, только вот интересно, как и когда она прошла туда незамеченная мною. В лоджии, в которую вела дверь из комнаты, девушки тоже не было, сквозь большое окно, отделявшее зал от лоджии, она полностью просматривалась, а свет полной этой ночью луны освещал помещение достаточно хорошо.
Бросив взгляд на постель, я убедился, что она пуста, затем отправился в ванную, постоял, прислушиваясь у туалета, после чего заглянул на кухню. Никого. Даже из комнаты Кондрата не доносилось ни звука. Наружу выйти Инна не могла, входную дверь невозможно было открыть, так как ключ от нее я спрятал, да и все вещи девушки были на месте, сложены на стуле.
Неожиданно подкатило какое-то неприятное предчувствие, и все мое тело покрылось мурашками. Где же она может быть? Не могла же девушка исчезнуть. Я ступил на порог лоджии – это было единственное место, где девушка еще могла находиться. Однако Инны и тут не было. Ощущение вины и одновременно какой-то безысходной тоски захватило меня. Неверными шагами я пересек лоджию, подошел к окну и, перегнувшись, посмотрел вниз. С высоты четвертого этажа внизу почти ничего не было видно. Я пригляделся: там, под окнами, где слабый свет далеко стоящих фонарей падал на кусты и пожухлую траву между ними, сплошь покрытую опавшими листьями, мне почудилось какое-то движение.
Неужели… Вся гамма чувств мгновенно всколыхнулась во мне, и липкий страх сковал тело. Бог мой, неужели Инна сиганула в окно?.. А что, вполне возможно, ведь я сам весьма поспособствовал этому. Истерзал девочку, измучил ее, старый и похотливый мудак, вот она и выпрыгнула, не желая больше терпеть все это… Да, но ведь… Ведь все у нас было хорошо. И по обоюдному согласию. А если точнее сказать, по ее требованию. Стыд, боль, жалость, страх, презрение к себе – все эти чувства, смешавшись, охватили, закружили меня, мешая трезво рассуждать, затем в голове немного улеглось, но не прояснилось, осталось осознание того, что девочка, возможно, лежит там, внизу, вся переломанная, и я, виновник этого происшествия, а точнее, ее насильник, отправлюсь теперь в тюрьму.
Земля внизу гипнотизировала меня, я вгляделся еще раз, и вновь мне показалось, что там что-то или кто-то шевелится. Боже, но зачем она сделала это? Зачем?.. Вот, наверное, почему Инна хотела всего и сразу. Ее желание познать в сексе все в течение одной ночи стало мне теперь вдруг понятным. Видимо, она загодя запланировала покончить с собой, потому и пришла ко мне, абсолютно чужому, незнакомому ей человеку. И отдалась, желая испытать перед смертью все, очевидно, чтобы проникнуться к себе и к этой жизни отвращением в еще большей степени. А я, придурок, еще так старался… Господи, такая милая и красивая девочка, и – на тебе!
И тут вдруг мне вспомнилось что-то очень важное, до сих пор ускользавшее от моего сознания: позавчера ночью я, находясь дома, услышал какой-то странный птичий крик и, выглянув наружу, увидел на моей лоджии сову. Она сидела на створке открытой форточки, глядя, казалось, мне прямо в глаза. Наутро, когда я рассказал об этом кому-то из представителей старшего поколения… постой, ага, вспомнил – ну, конечно, моей соседке снизу тете Ане, на что та сразу же заявила, что это к смерти. Кто-то из жильцов нашей квартиры, сказала она, в ближайшее время умрет! Равнодушно так об этом сказала, словно прогноз погоды сообщила. Ну а я, конечно же, посмеялся над ее словами и тут же о них забыл.
В голове мгновенно помутилось, ноги сделались ватными. Вот и все, теперь все кончено, зловещая примета сбылась. Сбылась? Сбылась, застучало у меня в висках. С трудом я заставил себя повернуться, чтобы пойти вниз, найти, подобрать эту несчастную девочку, Инну. Может быть, она еще жива и ей требуется помощь, может, лежит там, внизу, с переломанными руками и ногами, стонет и зовет меня?.. Может, еще не поздно что-нибудь сделать…
Повернувшись лицом к двери, я сделал шаг и увидел… ее. Инна сидела под окном, разделяющим лоджию и комнату, на корточках, прижавшись к стене спиной. Из-за своего маленького роста она не доставала головой даже до подоконника, поэтому я и не увидел ее, не заметил раньше. И за эти несколько минут, показавшихся мне вечностью, она, находясь за моей спиной, не дала о себе знать, не окликнула меня. Просто сидела и молчала. В одном шаге от меня. Руки ее были сложены на коленях, голова покоилась на руках. Совершенно обессилевший, я преодолел этот шаг и опустился перед ней на колени.
– Где ты был? Почему ты оставил меня одну? – подняв на меня глаза, прошептала Инна.
Скрещенными руками она прикрывала свои груди и казалась от этого совсем ребенком – голым, слабым и беззащитным. – Я хочу пить, – вдруг жалобно, без какой-либо связи с предыдущими вопросами добавила она.
Я, не сумев в этот момент вымолвить и слова, встал, выпрямился, вышел в комнату, наполнил бокал шампанским, затем вернулся и подал ей. Она медленно поднялась на ноги, взяла из моей руки бокал, залпом выпила его, затем поставила на подоконник и протянула ко мне руки. Я подхватил ее – она была легкой, как пушинка. И тут, когда я ощутил ее в своих руках – живую, телесную, целую и невредимую, меня прорвало:
– Почему ты?.. Глупая девчонка. Это просто безумие какое-то. Ты бы хоть одно слово сказала, Инка, я чуть с ума не сошел.
Девушка не отвечала мне; откуда ей было знать о той буре, что пронеслась в моей голове, моем сердце и в душе.
Я бесконечно долго носил ее по комнате на руках, словно маленькую, баюкал, целовал, крепко прижимая к себе… и плакал. Она, удивляясь, вытирала мои щеки своими детскими ладошками, гладила мои волосы и успокаивала меня.
Она – меня?!
Наконец мы опустились на простыни. Я обнял ее как самую большую в мире драгоценность, прижал девушку к себе так, чтобы она не смогла выбраться из моих объятий, после чего мы наконец уснули.
Спать нам пришлось недолго, очень скоро наступил рассвет, и девушкам было необходимо отправляться в студенческий лагерь.
Кондрат, когда я вошел в его комнату, все еще спал в обнимку со своей пассией. Я полюбовался, глядя на них: он всегда так спал с женщинами, со всеми в одной и то же позе: свою правую руку подложив ей под голову полукругом, а левой обнимая за талию.
Затем тронул Кондрата за руку: «Вставай, братишка, пора».
Мы проводили девушек почти до самых ворот студенческого городка. Там, прощаясь, Инна взяла обе мои ладони в свои, и сказала, слегка откинув голову назад:
– Если захочешь увидеть меня в последний раз, приходи послезавтра утром сюда, на пятачок к 10 утра. – Приходи, Савва, я прошу тебя. Ладно?
Я кивнул.
И она ушла.
– Как ты думаешь, почему она сказала «в последний раз»? – спросил я Кондрата. – Ничего не понимаю. Ведь до конца сезона еще около месяца, целый октябрь впереди, так что студентам в нашем городе еще работать и работать.
– Уезжает, наверное, – сказал Кондрат зевая. – Пошли, у нас с тобой полно дел.
Я упросил своего товарища в назначенный день вывести из гаража автомобиль и приехать к десяти утра к студгородку.
Кондрат стоял, опершись спиной на машину, курил, скучал и, поглядывая по сторонам, уже начинал нервничать. Кроме нас на стоянке перед студенческим городком никого не было, если не считать стоявшей неподалеку пустой белой «волги». Минут десять мы прождали, пока, наконец, я не увидел Инну, выходившую из ворот. Кондрат как раз в эту секунду тронул меня за рукав, хотел, видимо, что-то сказать, затем посмотрел в направлении моего взгляда и тоже увидел ее. Инна шла прямо к нам, на ней было красивое голубое платье и белые туфли на каблучке. Следом за ней из ворот вышел невысокого роста стройный молодой человек с большой сумкой в руке. Позади них шел еще один мужчина постарше, несший чемодан. Папа – догадался я, приглядевшись повнимательнее. Судя по всему, это был отец Инны, так как она была похожа на него чертами лица. Молодые люди остановились у «волги», папа поставил чемодан на землю и стал открывать багажник.
– О, привет! – обернувшись к нам, сказала Инна, словно только теперь нас заметила. Затем, повернувшись к своему парню, она сказала:
– А это наши местные бармены, помнишь, я тебе по телефону рассказывала, что местный бар – это единственное место в этом городе, где можно прилично отдохнуть.
