закрываю глаза, затем снова открываю их. — Я не хочу слышать о шоу, я хочу, чтобы ты ответила на мой вопрос. Ты выпила все это сегодня?
Она снова пренебрежительно машет рукой, затем выдыхает воздух и раздувает щеки.
— О, кто помнит? Все это? Большую часть этого? Это праздники, да? Мы должны праздновать!
Я слышу сарказм в ее голосе. Она изворачивается. Если мне не нравится Рождество, то оно действительно не нравится и моей маме.
— Это нехорошо для тебя, мама. И ты это знаешь. Тебе придется сократить…
— Подожди минутку, — говорит она, садясь. — Кто здесь пожилая женщина? Я или ты?
Я вижу, как она тянется к месту, где была бутылка джина, но ее уже нет, и она не знает, как именно ей на это реагировать.
— Ты моя мама, конечно. Но я также посылаю тебе деньги, чтобы ты могла пользоваться отоплением…
— Ты забрала джин? — перебивает она, глядя на меня остекленевшими и злыми глазами. — У меня здесь стояла бутылка этого напитка.
На секунду я думаю о том, чтобы просто солгать и сказать ей, что не знаю, о чем она говорит. Но потом что-то внутри меня вспыхивает и говорит мне не мириться с этим, говорит мне не отступать. Не знаю почему, но знаю, что Крейг имеет к этому какое-то отношение. Возможно, мне пришлось оправдываться перед Мариссой раньше. Я правда не знаю, что это такое, но знаю, что не собираюсь просто так от нее прятаться.
— Правильно, мама, — отвечаю я, складывая руки на груди. — Это сделала я. Ты выпила достаточно, и больше тебе не нужно. Твое пьянство вышло из-под контроля.
На ее лице появляется потрясенное выражение. Она не ожидала такого ответа.
— Кто ты такая, чтобы говорить, контролирую я ситуацию или нет? Ты редко бываешь здесь, чтобы делать такие выводы!
— Мама, я работаю, — отвечаю я, изо всех сил стараясь не кричать. — Работаю, чтобы продолжать отправлять тебе деньги! А когда я приезжаю, ты либо смотришь телевизор, хандришь и не хочешь говорить, либо отключаешься на диване, как тогда, когда я только что приехала!
Она отрицательно качает головой, как всегда, когда в глубине души знает: я поймала ее с поличным, и ей нечего сказать в свое оправдание. Следующим ее шагом будет попытка заставить меня почувствовать себя снова ребенком, и мне придется ее слушать, потому что она старше меня и является моей мамой.
— Ты вернешь мне бутылку, Дейзи. Это мое, и ты не берешь вещи других людей.
Но на меня это не действует. Не сегодня вечером.
— Нет.
Я быстро поворачиваюсь к ней спиной, выхожу из гостиной и направляюсь к входной двери, где оставила бутылку возле обуви. Я знаю, что она слишком пьяна, чтобы следовать за мной, поэтому просто надеваю туфли и выхожу на улицу с джином в руке… но перед этим уменьшаю температуру на термостате на несколько градусов.
— Увидимся позже, мама! — кричу я, стараясь не звучать слишком воинственной, несмотря на ее настроение и поведение. — Я приеду к тебе снова через пару дней.
Я слышу, как она что-то кричит мне, когда закрываю за собой дверь и иду к машине, но, честно говоря, даже не хочу этого слышать. Вероятно, это не так уж и важно, учитывая то состояние, в котором она сейчас находится, и она, вероятно, будет извиняться передо мной за всё, когда увидит меня в следующий раз. Если она вспомнит, конечно.
Как мы до этого докатились? Именно эта мысль крутится у меня в голове, когда я возвращаюсь в свою квартиру. В то время потеря папы казалась мне худшим, что могло когда-либо случиться, и, возможно, так оно и было. Но, как оказалось, это было только начало цепной реакции, которая привела нашу с мамой жизнь к тому состоянию, в котором она находится сейчас, и я, честно говоря, не знаю, что делать, чтобы повернуть всё вспять.
Глава 8
Крейг
Я НЕ СОБИРАЮСЬ мириться с этим без сопротивления. Я не позволю просто так появиться еще одной пропасти между мной и Дейзи. Ни за что. Я не собираюсь сидеть сложа руки, как раньше, когда на этот раз я действительно могу что-то сделать, чтобы удержать ее рядом.
Возможно, она мне не доверяет. Возможно, это то, что сказала ей ее подруга, и, возможно, я смогу это понять. Но я должен найти способ заставить ее снова мне доверять, и я собираюсь найти способ, потому что после столь долгого времени, проведенного в разлуке, я снова увидел ее, и осознал, насколько глупым я был, если не связался с ней за эти пять лет.
И нельзя винить только лишь своих родителей, не так ли?
Теперь, когда я закончил учебу, когда у меня есть стипендия на юридическом факультете, и зарабатываю собственные деньги, я им не обязан. Мне больше не нужно делать то, что они говорят. Если они хотят порвать со мной всякие связи из-за того, что я встречаюсь с Дейзи, то это их проблема. Но это не изменит того, стану ли я успешным юристом или нет — что я определенно сделаю.
Все приведено в действие. Ничто не помешает мне добиться профессионального успеха. И я могу только верить, что рядом с Дейзи я стану еще сильнее.
Прошел всего один день, как я ее не видел, а я уже скучаю по ней. Мне интересно, как мне удалось прожить хотя бы месяц, не говоря уже о пяти годах. Я лежу на спине на диване, прослеживаю единственную крошечную трещину в краске на потолке (как я делал последние полчаса), размышляя о том, правильный ли мой следующий шаг.
"Дай ей пространство, Крейг". Вот что говорит часть меня. А что же другая часть?
"Немедленно тащи свою задницу туда и покажи ей, что ты не примешь «нет» в качестве ответа".
Проблема в том, что я не уверен, какую часть себя мне следует послушаться.
Я знаю, что прошлая ночь с Дейзи была невероятной, и даже более чем невероятной. Думаю, у меня даже нет слов, чтобы описать это. Когда дело доходит до юридической терминологии, я великолепен. Но когда дело доходит до подобных вещей… описывать что-то самостоятельно… то я веду себя совершенно ужасно.
Все, что я знаю, — это то, что прошлая ночь была практически лучшей ночью в моей жизни, и я был вне себя от того, что Дейзи приняла то, что я ей сказал, и поехала ко мне домой.
— Дай ей пространство, — бормочу
