Ходок, вспомнив про это, невольно подавил приступ легкой тошноты. Он был один из тех, кто помогал потом доставать из заброшенного подвала эти трупы, буквально разваливающиеся в руках, сгребать в ведро и полиэтиленовые пакеты раскромсанные внутренности и отмывать кровь с пола и стен. После этого охота проводить эксперименты с порождениями Зоны отпала у всех начисто.
Правда, по слухам, которые ходок краем уха слышал от других деятелей, нашелся какой-то гений по кличке Химик, который вроде как понял суть странных предметов, порождаемых ловушками, и научился ими пользоваться, в том числе каким-то образом активировать их, вызывая рождение самих ловушек, практически ставить по своему усмотрению «мины». Ходоки побаивались Химика, но никто даже не знал, где он есть и кто он такой. Не иначе как гениальный ученый, дорвавшийся до самого обширного поля экспериментов в истории человечества…
…Деревня встретила ходока мертвой тишиной. Разве что ветер негромко шелестел в плешивых кронах деревьев и сухих кустах, волновал жухлую полынь. Страшно было здесь от царившего запустения, среди призраков домов и скелетов умирающей цивилизации. Человек медленно вышел на центральную улицу и встал рядом с покосившимся столбом линии электропередач. «Никогда не стой на открытом месте больше пары секунд. Ты идеальная мишень и объект для наблюдения» - основное правило разведчика и диверсанта.
Многие дома покосились, просели, крыши сгорбились, с них свисали клочья рубероида или расколотые шиферные листы, окна зияли оскалами выбитых стекол, болтающиеся на одном шарнире ставни напоминали куски плоти на полусгнившем лице мертвеца. От заборов, некогда нарядных и выкрашенных масляной краской, теперь остались гнилые дрынья штакетника, покосившиеся или вовсе упавшие. Двери почти всех домов были заперты. Видимо, хозяева когда-то убегали в спешке, но еще рассчитывали вернуться, и потому закрыли свои жилища. Не зная, что покидают их навек. А мародеры обходили эти места стороной. Стекла же повышибало Вторым Взрывом и периодически творящимися страшными Выбросами.
Со столбов, стоящих вдоль улицы деревни, свисали оборванные провода. А вот сами провода заросли чем-то неведомым, очень напоминающим мочало, только грязно-ржаво-рыжего цвета. Длинные бороды этой гадости свисали буквально до земли, и пряди, как казалось человеку, периодически шевелились сами собой, без воздействия ветра. Ходок задумался, вспоминая, видел ли он где-то что-то подобное. Выходило, что нет. Что же ждать от этого «мочала»?
За крышами домов поднимались несколько силуэтов двухэтажных бараков. Наверное, там находился центр некогда населенного пункта. Человек вышагнул из-за столба и зашагал по улице, вскинув ружье. Патроны в стволе он заблаговременно заменил зарядам с картечью, причем каждая свинцовая горошина была когда то надсечена зубилом, сквозь разрез пропущена стальная проволока-струна и все заклепано молотком снова. При вылете из ствола картечь летела «цепью» и буквально разрубала тело жертвы, рассекая его струной и пробивая картечинами, что в разы увеличивало поражающую способность заряда.
Улица, некогда плотно наезженная и даже посыпанная щебенкой, теперь заросла бурьяном и вездесущей полынью буквально по колено высотой. Человек шел медленно и очень осторожно – в траве могли скрываться самые разные сюрпризы, начиная от неведомой и незаметной ловушки, заканчивая тривиальной миной, ямой или даже просто палкой с гвоздем, которым великолепно можно проткнуть ногу. В условиях Зоны это вполне могло закончиться моментальным заражением мутировавшим вирусом, гангреной и смертью. А помощь оказывать тут некому. Даже здоровому выжить непросто, не говоря уже о раненом.
По улице пронесся, ввинчиваясь в уши, протяжный скрип. Ветер качнул приоткрытую ставню одного из домов. Это заброшенная деревня здоровалась с живой душой. «Я тебе тоже очень рад» - подумал ходок, замирая. Постоял пару минут, двинулся дальше. Пройдя с десяток шагов, он решил свернуть во двор одного из домов.
Калитки на заборе уже не было, она лежала в густой траве, бурьян пробился через полусгнившие ажурные досочки, из которых и была набрана дверца. Сад во дворе давно превратился в буйные заросли перекрученных, причудливо изогнутых и практически лишенных листьев кустов и деревьев. Лезть туда не имело ни малейшего смысла. Можно было вполне реально напороться на острый сук или словить в тело занозу или колючку. Ни один ботаник не разобрался бы вовек в природе мутантов, в которые превратились тривиальные и безобидные яблоньки, груши и сливы.
Рядом с сараем прямо под открытым небом стоял мотоцикл «Днепр» с коляской. Покрышки давно спустили, бензобак, люлька и рама покрылись толстой коростой ржавчины. Это и немудрено под местным полукислотным-полущелочным дождиком, от которого надолго не спасала ни одна краска или ткань. Только двигатель и коробка передач причудливо белели стойким к местной погоде алюминием. Рядом с мотоциклом была давно осыпавшаяся поленница из гнилых и почерневших наколотых чурбаков. Тут же лежал скелет большой собаки. Среди костей валялся ошейник, пристегнутый к массивной цепи. Видимо, пса не отпустили в свое время, и он сдох от голода тут же во дворе.
На сарае за поленницей висел огромный ржавый замок. При нужде его можно сбить выстрелом, но лезть внутрь человек пока не планировал.
Дверь дома оказалась приоткрыта. Ходок стволом ружья распахнул ее пошире, негромко крикнул, надеясь вспугнуть голосом притаившееся внутри зверье, если оно там было. Но ни звука не раздалось в ответ. Ходок включил вытащенный из кармана небольшой, но довольно мощный фонарик на светодиодах и шагнул внутрь.
В нос ударила затхлая, пропитанная настоем плесени и запустения вонь. Под ногами захлюпало и зачавкало. Лучик фонарика выхватил пропитанные влагой остатки сгнившего коврика и раструхлявившиеся доски. Ничего интересного в сенях не было, не считая массивного стеллажа у стены и ржавого насквозь корыта.
Дом встретил человека все той же тишиной и сырой вонью. Жилище не разграбили мародеры, и все вещи остались на своих местах. Все заросло толстенным слоем пыли. Из горшков торчали сухие стебли цветов. На укрытой скатеркой тумбочке стоял древний ламповый телевизор. На стене сиротливо висел большой календарь с навеки застывшей датой «24 апреля 1986 года». Человек прошелся взад – вперед по комнатам, шевельнул стволом ружья занавески на окне. Здесь делать было нечего. Да и не хотелось оставаться здесь, в этой мертвой тишине. Страх сам собой вползал в душу и гнал прочь отсюда. Ходок решил последовать его приказам и вышел на улицу.
Короткий обыск домов не был совсем уж безрезультатным. В одном из них человек нашел в выдвижном ящике комода золотую цепочку и женские серьги, в другом – брошь с каким-то красивым камнем в серебряной оправе, приколотую к лежащей на кровати блузке, настолько ветхой, что ткань легко рвалась от малейшего усилия пальцев.
Наверняка если поискать внимательнее и подробнее, нашлось бы еще больше ценных вещей, которые можно было бы неплохо продать, но ходок осматривал заброшенные дома без особого старания. Ему было важно разведать, что есть полезного в центре деревни. Коржино было довольно крупным населенным пунктом, тем более неграбленым. Вот и предстояло определить, что лежит в домах в центральной части поселка.
Но не успел ходок сделать и пары десятков шагов от последнего осмотренного им дома, как за спиной раздался громкий голос:
-Стоять на месте! Руки вверх!
Человек медленно, не оборачиваясь, поднял руки, оставив ружье болтаться на ремне. Сзади застучали шаги. Оружие грубо сорвали с плеча. Но не били и не стреляли, и то хорошо. Ходок позволил себе обернуться, не опуская, однако, руки.
Перед ним стояли трое солдат. Еще двое вышли из-за угла следующего дома, держа странника под прицелом автоматов. Ходок невольно усмехнулся: ружье-двустволка против пяти автоматов? Однако, однако… Но молчал, понимая, что дергаться сейчас просто нелепо и самоубийственно.
Двое уперлись стволами автоматов в спину и грудь ходока, третий быстро и сноровисто обыскал карманы пленника, сдернул рюкзак с плеч.
-Кто ты такой? – спросил солдат.
-Человек, - произнес в ответ ходок.
-Сам вижу, - буркнул военнослужащий. – Как зовут?
-Иван.
-Куда идешь? Откуда?
-Заплутал здесь. Теперь хочу к Периметру выбраться, - соврал ходок.
-Ага, значит, проник через кордоны, незаконно миновал блокпост, имеешь при себе наверняка незарегистрированное огнестрельное оружие и теперь заплутал? – ухмыльнулся солдат, – Ну и кому ты врешь? Ладно, впрочем, неважно. Вообщем, мы тебя можем расстрелять прямо здесь. А можем и не расстрелять. Это уж как договоримся.
Ходок пожал плечами, дескать, вы хозяева положения, вы и решайте.
