— Понятно, — задумчиво откликнулся полковник Джонсон. — А есть у вас, Сагден, какое-нибудь представление о том, кто бы мог быть этим «членом семьи»?
— Нет, сэр.
— Никакого понятия?
— Никакого, сэр.
Джонсон покачал головой.
— Что ж, продолжайте.
Старший инспектор полиции Сагден снова принял официальный вид.
— Ровно в девять пятнадцать я вернулся в дом. Только собрался позвонить, как услышал, что в доме кто-то вскрикнул, а вслед за криком раздался шум и топот. Я нажал на кнопку звонка несколько раз, стучал дверным молотком, но прошло три или четыре минуты, прежде чем мне открыли. Когда же лакей отворил дверь, я сразу понял, что в доме что-то случилось. Он весь дрожал, и вид у него был такой, будто он вот-вот упадет в обморок. «Мистера Ли убили», — прошептал он. Я тотчас побежал наверх и обнаружил, что комната мистера Ли пребывает в полнейшем беспорядке. Там, по-видимому, была жестокая борьба. Мистер Ли лежал в луже крови с перерезанным горлом.
— Сам он этого сделать не мог? — вскинулся начальник полиции.
— Исключено, сэр, — покачал головой Сагден. — Кроме того, столы и стулья в комнате были перевернуты, валялся битый фарфор, но ни ножа, ни бритвы, которыми могло бы быть совершено убийство, не было.
— Да, это звучит убедительно, — задумался начальник полиции. — А кто был в комнате?
— Вся семья, сэр. Они стояли и смотрели.
— Ваши соображения, Сагден? — быстро спросил полковник Джонсон.
— Трудное это дело, сэр, — не сразу отозвался инспектор. — По-моему, убийство мог совершить любой из них. Я не верю, что в дом за это время проник кто-то чужой, а затем исчез незамеченным.
— А как насчет окна? Открыто оно было или закрыто?
— В этой комнате два окна, сэр. Одно было закрыто и заперто. Второе — поднято снизу на несколько дюймов, но наглухо завинчено и, по-видимому, многие годы оставалось в таком положении. Я попытался его открыть, но у меня ничего не получилось. Более того, стена снаружи совершенно гладкая, на ней нет никаких следов, как нет и вьющихся растений. Как можно было выйти через окно, мне непонятно.
— А сколько дверей в комнате?
— Одна. Комната находится в конце коридора. Дверь была заперта изнутри. Когда они услышали грохот и предсмертный крик старика, они бросились наверх, и им пришлось взломать дверь, чтобы проникнуть в комнату.
— И кто был в комнате? — резко спросил Джонсон.
— В комнате не было никого, сэр, кроме самого мистера Ли, который был убит за несколько минут до этого, — мрачно пробасил инспектор Сагден.
7
Полковник Джонсон несколько минут смотрел на Сагдена, а потом, захлебываясь от возбуждения, проговорил:
— Вы хотите сказать, инспектор, что это один из тех треклятых случаев, которые описываются в детективных романах, когда человека убивает в запертой изнутри комнате какая-то нечистая сила.
Инспектор Сагден хмыкнул в усы и уже более серьезно ответил:
— Нет, сэр, я не думаю, что дело обстоит так плохо.
— Самоубийство? — спросил полковник Джонсон. — Тогда это самоубийство!
— Если так, где же оружие, сэр? Нет, это не самоубийство.
— Каким же образом убийца исчез? Через окно?
Сагден покачал головой.
— Готов поклясться, что это невозможно.
— Но вы сказали, что дверь была заперта изнутри?
Инспектор кивнул>вынул из. кармана ключ и положил его на стол.
— Отпечатков пальцев нет, — пояснил он. — Но посмотрите на ключ, сэр. Взгляните через лупу.
Пуаро наклонился. Они с Джонсоном вместе разглядывали ключ.
— Вот те на! — воскликнул начальник полиции. — Теперь понятно, о чем вы говорили, инспектор. Видите тонкие царапины в конце ножки, Пуаро?
— Да, вижу. Это означает, что ключ был повернут снаружи при помощи какого-то специального приспособления, которое просунули в замочную скважину и ухватили за ножку. Кстати, это можно сделать самыми обычными плоскогубцами.
— Совершенно верно, — кивнул инспектор.
— Значит, преступник рассчитывал, — продолжал Пуаро, — что раз дверь заперта изнутри и в комнате никого, кроме жертвы, нет, смерть будет считаться самоубийством.
— Именно так, мистер Пуаро, рассуждал преступник. Нет никакого сомнения.
Пуаро задумчиво покачал головой:
— А беспорядок в комнате? По вашим словам, это одно уже исключает мысль о самоубийстве. Наверняка убийца прежде всего навел бы порядок в комнате.
— У него не было времени, мистер Пуаро, — возразил инспектор Сагден. — В том-то и дело. У него просто не было времени. Предположим, он рассчитывал застать старого джентльмена врасплох. Но такого не случилось. Была борьба, ее шум отчетливо слышали те, кто был внизу, и, более того, старый джентльмен успел позвать на помощь. Все бросились наверх. Убийца только и успел выскользнуть из комнаты и повернуть ключ в замке.
— Все верно, — признал Пуаро. — Убийца, возможно, ошибся в своих расчетах. Но почему бы ему, по крайней мере, не оставить на месте орудие преступления? Ибо, естественно, поскольку отсутствует орудие, значит, это — не самоубийство. Вот в чем самая большая ошибка.
Инспектор охотно кивнул:
— Из опыта мы знаем, что преступники часто допускают ошибки.
— Тем не менее, несмотря на его ошибки, он ускользнул, этот убийца, — коротко вздохнул Пуаро.
— Не думаю, что это ему удалось.
— Вы хотите сказать, что он еще здесь, в доме?
— А где же ему быть? Это ведь кто-то из домашних.
— Все равно, — мягко заметил Пуаро, — ему удалось сделать так, что вы не знаете, кто он.
Тихо, но довольно твердо инспектор Сагден возразил:
— Думаю, что очень скоро узнаем. Мы еще не допрашивали никого из живущих в доме.
— Послушайте, Сагден, — вмешался полковник Джонсон, — меня поражает вот что. У того, кто повернул ключ с внешней стороны, есть определенный опыт в подобных делах. Такими инструментами нелегко пользоваться.
— Вы хотите сказать, что действовал профессионал, сэр?
— Именно.
— Похоже, что так, — признал инспектор. — В таком случае можно предположить, что среди прислуги есть профессиональный вор. Тогда легко объясняется и кража алмазов, и последовавшее за ней убийство.
— Но что-то вас смущает?
— Поначалу и я так думал. Но все это не так просто. В доме девять слуг, из них шесть — женщины, и из этих шести пять прослужили здесь по четыре года и более. Кроме них, есть дворецкий и лакей. Дворецкий служит в доме почти сорок лет — своего рода рекорд, я бы сказал. Лакей — из местных, сын садовника, здесь он и вырос. Его вором-профессионалом никак не назовешь. Еще есть камердинер мистера Ли. Человек он здесь сравнительно новый, но в момент преступления его в доме не было и сейчас еще нет, он ушел незадолго до восьми.
— У вас есть список присутствовавших в доме? — спросил полковник Джонсон.
— Да, сэр, мне продиктовал его дворецкий. — Он вынул записную книжку. — Прочитать?
— Пожалуйста, Сагден.
— Мистер и миссис Альфред Ли, член парламента мистер Джордж Ли и его жена, мистер Гарри Ли, мистер и миссис Дэвид Ли, мисс (инспектор сделал небольшую паузу, чтобы правильно произнести имя) Пилар Эстравадос, мистер Стивен Фарр и слуги: дворецкий Эдвард Тресилиан, лакей Уолтер Чэмпион, кухарка Эмили Ривс, судомойка Куини Джоунс, старшая горничная Глэдис Спент, вторая горничная Грейс Бест, третья горничная Беатрис Москомб, их помощница Джоан Кенч и камердинер Сидни Хорбери. Все, сэр.
— Вам известно, где был каждый из них в момент убийства?
— Весьма приблизительно. Я уже говорил вам, что никого не допрашивал. По словам Тресилиана, мужчины еще не выходили из столовой. Дамы перешли в гостиную. Он подал им кофе, возвратился в буфетную и тотчас услышал наверху грохот, а затем крик. Он выбежал в холл и бросился наверх вместе с другими.
— Кто живет в доме постоянно и кто приехал в гости? — спросил полковник Джонсон.
— Здесь живут только мистер и миссис Альфред Ли. Остальные приехали в гости.
Джонсон кивнул.
— Где они все сейчас?
— Я попросил их оставаться в гостиной, пока не буду готов выслушать каждого из них.
— Понятно. Тогда, пожалуй, поднимемся наверх и осмотрим место происшествия.
Инспектор повел их по широкой лестнице, а затем по коридору.
Когда они вошли в комнату, где произошло убийство, Джонсон глубоко вздохнул.
— Да, зрелище не для слабонервных, — заметил он.
С минуту он стоял, оглядывая перевернутую мебель, разбитые вазы. Все было забрызгано кровью.
Возле трупа стоял на коленях худощавый пожилой человек. Он поднялся и кивнул им.
— Привет, Джонсон, — сказал он. — Похоже на бойню, а?
— Пожалуй. Есть что-нибудь для нас, доктор?
Доктор пожал плечами.
