– А нам, инвалидам, просто необходимы такие душевые кабины. Так же, как и ежедневная порция лекарств. Мне всего тридцать два, а я каждый день съедаю их чуть не целую горсть.
– Я много читал о параплегии и знаю, что тебе необходимо регулярно принимать лекарства. Они предотвращают спазмы мышц. Извини, мой ангел, но тебе не удастся меня напугать.
– Хорошо, – раздраженно бросила Поппи. – А что, если я скажу тебе, что у меня темное прошлое?
– Поппи, какое мне дело до того, какой ты была раньше. Люди меняются, приспосабливаются к новым обстоятельствам. Так, возможно, было и у тебя. Возможно, то же самое произошло и с Хезер.
– Значит, ты думаешь, что она – это Лайза? – спросила Поппи. – Если так, ты мне больше не друг. – Она решительно указала ему на дверь: – Уходи! Сейчас же!
Гриффин осторожно поймал ее руку.
– Я вовсе не думаю, что твоя подруга – Лайза. Я думаю, что она Хезер.
Он не закончил фразу. А может, закончил. Но Поппи слышала только его последние слова.
Поппи открыла было рот, чтобы что-то сказать, но сдержалась. Она снова взглянула на выпускную фотографию Лайзы Мэтлок. В других обстоятельствах она могла бы поклясться, что это Хезер.
Рано утром в субботу Гриффина разбудил рев двигателя. Он посмотрел на часы. Было около шести. Он оделся, накинул парку, взял фонарь и вышел на улицу.
– Здравствуйте, – послышался старческий голос. Гриффин подошел поближе:
– Я так понимаю, вы Билли Фаррауэй? Мне говорили, что рано или поздно вы сюда приедете.
– Я был на дальней стороне острова Элбоу. Клев хороший. Но в следующие выходные сюда нагрянет куча народа. Не хочу оставлять им свое место. Кофе у вас уже готов?
– Нет, но сейчас сварю, – предложил Гриффин.
– Пожалуйста, а я пока поставлю свою будку. Кофе пью без молока и сахара.
Вернувшись в дом, Гриффин приготовил кофе и вынес две дымящиеся кружки. Над озером уже занимался рассвет. Будка Билли Фаррауэя была похожа на домик с дощатыми стенами, крышей из жести и трубой, установленный на полозья.
Гриффин открыл дверцу будки. Внутри была лежанка с пуховым одеялом, небольшое мягкое кресло и железная печка. Старик стоял на коленях и подбрасывал в печку поленья.
Гриффин подал Билли кружку:
– Вы проводите здесь всю зиму?
– Почти всю.
– А где вы живете, когда зима кончается?
– В кемпинге на берегу, в компании старых приятелей.
– Вы прожили здесь всю жизнь?
Старик кивнул и погрузился в свои мысли.
– Не знаю, что с ней такое случилось. Она мне нравилась.
– Кто?
– Хезер, конечно. А о ком, вы думали, я говорю? О ком сейчас говорят все в округе? То, что я живу на озере, ничего не значит. Я много чего слышу. Правда, никто уже не спрашивает меня о том, что знаю я сам.
– А что вы знаете? – поинтересовался Гриффин. Билли взглянул на него:
– Я знаю, что я с вами не знаком. Гриффин протянул ему руку:
– На меня можно положиться. Билли хмыкнул:
– Я знаю, как собирать кленовый сок. Вот что я знаю. Знаю, как сверлить деревья, чтобы сок шел лучше. Знаю, как сделать так, чтобы он не подгорал на огне, когда варишь из него сироп. Знаю, в какой момент кипящий сок превращается в сироп.
– Откуда вы все это знаете?
– Не важно. – Потом Билли вдруг улыбнулся и спросил: – Хотите посмотреть, как у меня будет клевать?
Во время Ледового праздника Поппи передвигалась на «Арктическом коте». Это был открытый вездеход с четырьмя огромными колесами, автоматической коробкой передач и объемистым прицепом.
Сегодня в прицепе лежало два десятка больших пицц, завернутых в специальные, не пропускающие тепло пакеты. Там же восседали Мисси и Стар, которых едва можно было узнать в огромных шлемах.
Поппи подняла прозрачное забрало шлема и оглянулась:
– Ну как вы там, девочки?
Обе весело улыбнулись. Ради их улыбок Поппи и затеяла все это.
Она опустила забрало и выехала на лед озера, к тому месту, где Чарли установил палатку-пиццерию. Старшие сыновья Чарли разгрузили пиццу, и Поппи с девочками поехали кататься по озеру, аккуратно объезжая людей на снегоходах. Дальше от берега проходили автомобильные гонки, а еще дальше люди катались на санях под парусами. Это было очень красиво.
Посмотрев на все эти забавы, они вернулись на берег. Народ прибывал.
Судя по прошлым годам, в толпе должны были быть и приезжие из других штатов. Но пока она заметила единственного такого приезжего – Гриффина. На ярком солнце его шевелюра пылала, как красный сигнальный огонь.
Гриффин встретился с Поппи взглядом и помахал рукой. Она махнула в ответ и продолжила разговор со знакомыми.
Проведя по домам самые холодные зимние месяцы, люди соскучились по природе, по друзьям, по общению. Они обменивались новостями – кто родился, кто умер, кто развелся. Обсуждали погоду. И конечно, все говорили о Хезер. А поскольку Поппи была ее ближайшей подругой, ей пришлось отвечать на множество вопросов.
Сначала они были безобидными. Затем посыпались вопросы, на первый взгляд невинные, но явно нацеленные на то, чтобы что-нибудь разузнать.
Что знает Мика? Он наверняка должен знать больше, чем все остальные. Он ведь прожил с ней четыре года.
Она жила среди нас целых четырнадцать лет, а мы ничего о ней не знаем. Как можно быть такой скрытной?
Как можно быть такой скрытной?
Поппи не помнила, кто задал ей этот вопрос. Скорее всего, его задавали разные люди. Чтобы не думать об этом, она решила еще раз прокатить девочек по озеру.
– Держитесь! – скомандовала она и дала газу. «Арктический кот» прыгнул через сугроб, выскочил на озеро и понесся вперед.
Поппи маневрировала между будками рыбаков, обменивалась с ними приветствиями. Когда Мисси крикнула: «Еще!» – она сделала несколько резких зигзагов. По следам снегоходов она вскоре доехала до той части озера, где эти следы кончались. Не в силах отказать себе, она повернула «Арктический кот» на девственно белый снег и прибавила скорость. Это было прекрасно. На несколько минут она забыла о своем недуге.
И тут у нее перед глазами встала та давнишняя страшная сцена. Сбросив скорость, Поппи оглянулась. Девочки чувствовали себя прекрасно. Уже на более разумной скорости она описала широкую дугу и направилась назад к городу.
Она остановилась у навеса на берегу, где детям разрисовывали лица.
– Чуть не забыла, что вам еще надо раскрасить мордашки. Сестры шустро выскочили из прицепа.
– Здравствуй, тетя Поппи! – крикнула ей из очереди шестилетняя Рут, младшая дочь ее сестры Розы.
От группы мамаш отделилась Роза. Подойдя к Поппи, она полушепотом сказала:
– Я наблюдала за тобой и просто не могла поверить, что это ты так носишься. Одно дело, если бы ты была одна. Но с девочками!
