– Я понял. – Северянин ощутил необычайное волнение. – Военные применили «UZ», и все живое было уничтожено не только на Территории Хаоса, но и на всем Аваллоне.
– Именно так. Они применили такое количество отравы, что это вызвало планетарную катастрофу. Один килограмм этой гадости делает непригодной для жизни несколько десятков гектаров поверхности, а над Аваллоном распылили тысячи тонн гербицида. «Ограниченного применения» не получилось – военные вошли в раж и буквально залили планету этой гадостью. Последствия были чудовищные. Соединения «UZ» на шестьдесят процентов разрушили озоновый слой на Аваллоне, отравили все, что только можно было отравить. А потом началось самое страшное. Начались вызванные химическим оружием мутации живых организмов. С тех пор Аваллон медленно умирает, и остановить его агонию уже невозможно.
– А Везалий? Я слышал, он жив и здоров.
– У Везалия была Панацея – возможно, она его и спасла. И его приближенных тоже. Только вот территория, которую они контролировали, стала Территорией Хаоса – зоной, смертельно опасной для всего живого. Вадим говорил мне, что концентрация «UZ» и его производных там кое-где превышает допустимые величины в тысячи раз. Но это не самое страшное. Ветры и дожди разносят с Территории Хаоса токсины по всей планете. Вы видите сами, на что похож этот мир. Будущее у него еще страшнее. Точнее, у него нет будущего.
– Поэтому тут такая жесткая санитарная инспекция?
– Точно. Власти стараются контролировать распространение токсинов по планете, особенно внимательно следят за оборотом продовольствия. Они очень опасаются того, что продукты, содержащие «UZ», ненароком окажутся за пределами Аваллона. Даже те полезные ископаемые, что здесь добываются, проходят обязательную токсикологическую инспекцию.
– Это вполне разумно. Но не думаю, что это настолько опасно. Достаточно будет уничтожить отравленный груз, и все.
– Вы действительно ничего не знаете. Особенность «UZ» в том, что он как бы совмещает в себе элементы химического и биологического оружия. Молекула гербицида не просто воздействует на живой организм – она взаимодействует с ним, воспроизводя из веществ зараженного организма новые токсичные соединения. Я не знаю, какой сумасшедший гений придумал такую чудовищную штуку, но это якобы было нужно для того, чтобы уничтожать чуждую флору на всех стадиях ее развития. А получился настоящий кошмар. Попросту говоря, если вы съедите яблоко, выращенное на Аваллоне и зараженное производным «UZ», вы сами превратитесь в источник смертоносной опасности для множества людей. Все ваши ткани, ваша кровь, ваши выделения станут ядовитыми. Причем это будет уже не сам «UZ», а какие-то новые соединения, против которых нет противоядия. Я не могу вам объяснить, как это происходит, я не химик. Вадим это знает лучше меня. Он был в ужасе, когда начал понимать, что происходит на Аваллоне. Никогда не забуду, с каким лицом он все это мне рассказывал.
– Это действительно страшно. Теперь понятно, почему планета гибнет.
– К счастью, концентрация отравы неодинакова в разных районах планеты. У нас в Ураниум-Сити она почти нулевая. Роза ветров тут благоприятная. Но вот дальше к северу идут зараженные территории. Это хуже радиации, Николай, – от радиации, по крайней мере, можно защититься, ее можно уловить детекторами излучений. А с этой гадостью масса проблем. Собственно гербицид определяется довольно легко, но страшен не он сам, а его производные, продукты его взаимодействия с окружающей средой. От производных «UZ» нет защиты. Они убивают наверняка, медленно и жестоко.
– М-да, веселая картина получается. Зря я оказывается сюда приехал, – произнес Северянин и улыбнулся.
– Я не сказала вам самого главного, Николай. Об этом знают немногие, Вадим – один из них. Он и мне сказал. На Территории Хаоса находится настоящая бомба замедленного действия. Во время Войны за Панацею над Территорией Хаоса был сбит штурмовой планетолет «Нимрод». В его бомболюках было двадцать пятитонных контейнеров с «UZ». Сейчас они там, за Линией Смерти.
– Понимаю. Кажется, я все понимаю. Начнется война, и это значит…
– И это значит, что любой удар по Территории Хаоса может привести к непроизвольному взрыву контейнеров с гербицидом. Тогда ядовитое облако неминуемо накроет площадь в миллионы квадратных километров. И благоприятная роза ветров уже не спасет.
«Ах, Зебровски, Зебровски, – подумал Северянин, глядя на девушку, рассеянно ковырявшую вилкой бифштекс, – сукин ты сын! Вот почему вы боитесь начать против Везалия военную операцию. Много болтаете о международных соглашениях, о конкуренции сторон. А все, оказывается, просто. Одна шальная ракета – и все население Аваллона станет покойниками. Рухнет к чертям собачьим вся аваритовая индустрия, прекратится добыча других полезных ископаемых. Космическая индустрия Земли не переживет такого удара. На карте Галактики появится еще одна уничтоженная людьми планета. Чтоб вас, сволочей!»
– Поразительно, – пробормотал он. – Я ничего этого не знал.
– И это очень странно, – сказала Анна. – Конечно, власти пытаются сделать вид, что история с гербицидом – секрет. Но это самообман. Формально спецслужбы МГКС следят, чтобы информация о «UZ» не просочилась на Землю. Только, похоже, на Земле на нас давно махнули рукой, и никого не интересует, что будет с Аваллоном дальше. Работающие на планете компании соблюдают технику безопасности и предписания служб контроля – и на том спасибо. Их интересует только одно – сумеют ли они окупить вложенные средства до того, как планета окончательно превратится в мертвую пустыню. Аваллон обречен, и все об этом знают, но предпочитают делать вид, что ничего не происходит. Фирменный аваллонский характер – смесь пофигизма и самообмана. Жить на пороховой бочке и делать вид, что это нормально, вполне укладывается в местный менталитет.
– Зачем вы все это мне рассказали?
– Я подумала, вам будет это интересно. Вы же должны понимать, куда вы прибыли.
– В самом деле…. И что же ваш брат, он этим всем занимается?
– Он эколог, специалист по токсическому загрязнению. Он и его единомышленники создали небольшую группу, которая пытается найти путь на Территорию Хаоса, чтобы найти «Нимрод» и обезвредить его груз. Вадим недавно представил в Комиссию по реабилитации Аваллона свой доклад по изучению загрязнения гербицидом «UZ» и его производными этой планеты. Он жаловался, что его работа ни у кого не находит понимания. Проникнуть на Территорию Хаоса, или, как здесь говорят, за Линию Смерти, очень сложно. Вадим пытался получить у военных карту этого района, но те отказали. Теперь экспедиция откладывается на неопределенное время.
– Ваш брат сказал вам про контейнеры с отравой. Значит ли это, что он сам их видел?
– Не знаю точно. Но он о них знает. Он даже примерно догадывается, где может быть «Нимрод».
– А Панацея?
– Вадим считает, что если удастся найти Везалия и Панацею, у Аваллона появится шанс. Гибнущую планету удастся спасти. Вадим в это верит. Он говорит, это единственная надежда. В этом, кстати, и правительство заинтересовано. Бросить Аваллон земляне не могут – слишком богаты у планеты недра. Один аварит чего стоит!
– А где сейчас группа Вадима?
– Я действительно не знаю. – Анна уткнулась взглядом в тарелку, точно стыдясь собственной лжи. – Он все время переезжает с места на место, работает на частные компании и…. Вобщем, я не знаю. Очень жаль, но это правда. Я ничем не могу вам помочь, Николай.
– А связаться с ним вы можете? По телефону, по омнифону, через Старнет, как-нибудь по-другому?
– Вадим пользуется закрытыми каналами связи. Мне очень жаль.
– Словом, вы отказываетесь мне помочь. – Северянин улыбнулся. – Однако я все-таки попрошу вас об одной услуге. Я как раз думал, чем я могу быть полезен вашему брату, а вы сами подали мне хорошую идею. У меня есть очень высокопоставленные друзья в Управлении по освоению Внеземелья. Слышали о таком? Думаю, если я их попрошу, они не откажут дать мне карту того района, который называют Территорией Хаоса. Если Вадима это заинтересует, пусть передаст через вас условия встречи. Мне бы очень хотелось с ним познакомиться. Тем более что с вами я уже знаком и это знакомство доставило мне огромное удовольствие. Когда сегодняшний вечер закончится, я буду усиленно искать повода еще куда-нибудь вас пригласить.
– Вот как? – Анна сделала попытку улыбнуться. – Вы что, пытаетесь ухаживать за мной?
– Рад бы, да не могу. Я женат. Но стать вашим другом очень хочу. Значит, договорились?
– Я ничего не могу обещать, – сказала, помолчав, Анна. – Но если брат свяжется со мной, я расскажу ему о вас.
– Вот это деловой разговор. Рад, что вы меня поняли.
– Вы русский, – внезапно сказала Анна. – И я вам доверяю. Но не ждите слишком многого. Вадим очень серьезно относится к проблеме. И я очень боюсь его подвести. Я его очень люблю. Он у меня один, понимаете? Единственный родной мне человек. А дело у него очень опасное. Он… он очень рискует.
