– Надо не преподавать уроки. А решать вопрос. Времени раскачиваться больше нет.
– Так решай! – сказал генерал. – Почему Папа до сих пор на месте? Почему нельзя собрать Раду и выкинуть его к едреной матери! Выгнать на… Вы же все крутые! У вас везде подвязки!
– Не ори!
– А что не так? У тебя сын…
– Не ори, сказал…
…
– Рада против Папы не пойдет. По крайней мере открыто.
– Это почему? – помолчав, спросил милицейский генерал.
– Потому что они обо всем договорились. Под Папу формируется большинство, но кто в нем будет – решать не Папе. Папа сказал: дайте досидеть до конца срока, а там делайте что хотите.
– Ага. Сам-то веришь?
– Верю, не верю – разницы нет. Теперь выход только один.
По молчанию кагэбэшника генерал милиции понял – какой.
– Пипец, – по-русски сказал он.
– Что? – так же по-русски ответил бывший председатель СБУ. – Обделался?
…
– Да нет, – помолчав, ответил Ешин, – просто… погано. Вот мы жопами своими рискуем, а навар весь – их. Хотя у них яиц нет, даже чтобы Папе этот… ну, как его… который Ельцину объявляли.
– Импичмент.
– Во-во. Он самый.
Генерал КГБ сплюнул в воду.
– Ничего. Эти тоже получат… все в свое время. На каждого из них говна – во! – он показал руками. – И если они думают, что все их хаты, тачки, заводы, виллы, все это их навсегда, они сильно ошибаются. Наше будет. Все наше…
– Мне много не надо, – буркнул милиционер.
– А мне – надо, Петя. Надо. Много…
– Что от меня надо?
Отставной председатель СБУ протянул пару фотокарточек.
– Оформи вот этого.
Генерал с интересом посмотрел на карточки… на них был один и тот же человек, но с тремя вариантами внешности. Лысый, с усами и бородой, без усов и бороды, но не лысый. Как опытный оперативник и бывший наружник, генерал понял, что это один и тот же человек.
– Имя у него есть?
– Придумай сам. Три имени. А лучше – больше.
– А он вообще кто?
Председатель СБУ нехорошо посмотрел на собеседника:
– Больше знаешь – меньше живешь. Помни об этом, Петя.
Генерал не стал спорить.
– Как его оформить?
– Полный набор. Паспорта, права, прописка. Еще желательно – ментовская ксива.
– А ты не офигел?
– Выражения выбирай, – прошипел Головач.
– Нет, Андрей, это ты выбирай. Хочешь потом на нас все свалить и уйти чистеньким? Не выйдет! На одной ноге будем висеть!
Головач неожиданно уступил:
– Не хочешь сам пачкаться – сделай ему крымские ксивы. Или донецкие. Там вопросов никаких не будет.
Ешин подумал: в принципе выход. Конечно, Головач та еще гнида, но его уволили, может, он и в самом деле потерял какие-то возможности. А он – замминистра МВД, да и паспортная служба в его распоряжении, ему проще. А Крым и Донецк в глазах людей превратились в рассадник бандитизма, этакую Сицилию по-украински. Если и найдут документы, выданные крымским или донецким паспортными столами МВД, вопросов особых не будет. Бандиты – они и есть бандиты.
– Давай… – генерал сунул фотографии в карман куртки. – Кто он все-таки?
…
– Он не облажается?
– Нет. Не думаю. В любом случае его подстрахуют.
Генерал понял: этот нужен, только чтобы потом свалить на него ответственность. У Ешина была хорошая память, он напряг ее, но ни на одного из известных киллеров этот человек не походил.
– Когда?
– Документы? Вчера.
– Папу.
– Как получится. Мне это надо не меньше, чем тебе.
…
– Я улетаю в Израиль. Кому передать готовые документы – знаешь…
Гнида… Встал на крыло. Гнида…
– Знаю…
Вернувшись к машине, генерал похлопал по плечу своего водителя. Передал ксерокопию. Тот вчитался.
– Вот падаль…
– Он не меня предал. Он всех предал.
– Накажем…
Генерал кивнул:
– Накажи. И не только его, но и всю семью.
– Накажем… – повторил майор.
– Ладно, поехали… Дел полно…
Через несколько дней в МВД Украины прошли очередные похороны. Майор милиции выехал вместе со всей семьей на выходные в свой дом в Володарском районе Киевской области. Из-за холода и сырости протопили печь и легли спать. И не проснулись – отец, мать, двое детей и престарелые родители. При осмотре было выявлено, что заслонка печи наполовину закрыта. Местный эксперт, с похмела привезенный на место, выразил сомнение в том, что имевшейся концентрации угарного газа хватило бы, чтобы убить семь человек, тем более что не были вставлены двойные окна на зиму, а под дверью была большая щель. Но возиться ему тоже не хотелось, симптомы соответствовали отравлению угарным газом, и заключение – без признаков насильственной смерти – он подписал.
Российская Федерация
Восточный Донецк
Шахтинская область
Недалеко от украинской границы
24 ноября 2001 года
– Пятерка, прием…
Я переключил рацию:
– На приеме.
– Машина идет, погоди.
– Принял…
Машина идет – это хорошо. Подождем…
Было холодно. Скорее даже не холодно, а промозгло, когда, может, и не самая сильная стужа вместе с холодным туманом и почти стопроцентной влажностью вызывает самые омерзительные ощущения – как будто ты весь покрыт холодным потом. Еще этот придурок переминается за спиной, дышит и пыхтит.
Мы находились на какой-то вышке… высота была примерно тридцать метров от поверхности – то есть довольно высоко. На эту высоту мы забирались по лестнице, корявой и ржавой, она буквально исходила ржавчиной, пачкавшей руки. Там была какая-то будка… Будка – не будка, не знаю, что это было. А сама эта штука, как мне объяснили, – часть старой и выведенной из строя обогатительной фабрики. Вот в этой будке сидел я и сидел Гиря – так он себя отрекомендовал. Это мой личный телохранитель – конвоир. Для выполнения своих обязанностей он располагает пистолетом «ТТ» и… «Моссбергом», кажется. Да, «Моссбергом», судя по тому, что предохранитель на шейке ложи. Можно не знать марку ружья, но где предохранитель, знать нужно.
Парень из Восточной Украины – судя по некоторым оговоркам и по тому, как он уверенно передвигается здесь. В армии служил, но никакого толка из этого не вышло. Живет по принципу: наше дело телячье, обоссался и стой. О том, что его обязательно ликвидируют – свидетелей в таких делах не оставляют, – он даже не догадывается.
А если рассказывать с самого начала – то от границы мы отъехали недалеко. Километров двадцать пять – тридцать по приблизительным прикидкам. Встали в каком-то поселке, там были даже панельные четырехэтажки, но народа почти не было. Колхоз «сорок лет без урожая». Там рядом была какая-то ржавая свалка – просто удивительно, что это не пустили на металлолом. Я бы точно пустил, я первым делом в совхозе приказал весь хлам собрать и сдать в металлолом. Конечно, были и терриконы, а вот людей почти не было, те, кто попадались нам на глаза, – типичные синяки. Одеты хрен знает как, за собой не следят. Я во многих местах бывал, в Ростове у нас тоже не все ладно, но это было худшим из всего, что я видел…
Одну из панельных четырехэтажек мы и заняли. Полностью. Из нее отселили людей, потому что тут – как объяснил мне Гиря – раньше была шахта, прямо тут, под землей идут шахтные выработки, но потом шахту сочли нерентабельной и закрыли. Пару лет назад закрыли, а может, и немного раньше. Народ из шахтерского поселка в большинстве разбежался, шахту как следует не законсервировали – и начались провалы. Тот есть где-то там, глубоко под землей, рушится крепь, обваливаются тоннели, а на земной поверхности происходит что-то вроде локального землетрясения со всеми вытекающими. То-то я удивился – у половины домов где угол обвалился, где еще что. Как будто бомбили.
На втором этаже мы жили (на первом было слишком сыро), а с крыши и с четвертого этажа я тренировался. Тренировался в стрельбе на разные дистанции, цели мне указывал корректировщик – и он же корректировал по трубе пятьдесят крат.
Винтовка у меня была козырной. Британская Arctic Warfare, арктическая война. Британская особо точная винтовка триста восьмого калибра, она позволяла уверенно работать до пятисот метров в голову и девятьсот – по поясным мишеням. Прицел неплохой, хотя и непривычный – «Шмидт-Бендер 6*42». Нет дальномера, нет ничего – только пенек снизу и тонкая линия по центру прицела, никаких меток нет вообще, но сам прицел очень качественный, прочный, и стекло светлое. Повторяемость идеальная, от отдачи поправки не сбиваются ни на миллиметр. К ней глушитель – американский, модели «Шурфайр». Глушит не до конца, но так как распространение звука в воздухе падает по кубу, отчетливый хлопок на двести пятьдесят – триста метров уже не будет слышен вообще. Тем более – в таком сыром воздухе. Патронов было вдоволь, все – финские Лапуа, коммерческие. В синих коробках. Мне дали сразу упаковку в десять коробок и сказали, что, если надо будет – привезут еще. Со снабжением у них проблем не было, я знал некоторых ребят из ростовского СОБРа, так они нештат за свои деньги покупали…
