Не знаю, в качестве кого хотел получить Марианну ее покровитель, но в итоге он отказался от попечительства над девушкой. Что касается самой воспитанницы, она не сильно огорчилась, потому что ее сразу же взял под свое крыло высокородный лорд. Радость пансионерки была запредельной, и ее ни капли не заботило, что стало с сестрой Анрессией и бывшим благодетелем.
А вот меня съедало незнание и мучила совесть. Впрочем, до мужчины мне не было никакого дела, но доля сестры Анрессии волновала несказанно. Тем более я ощущала свою вину, и она только усилилась, когда мне довелось узнать правду.
Бывшая сестра Ордена Магнолии утопилась. От нее и ее ребенка тот господин, который покровительствовал Марианне, отрекся. И она свела счеты с жизнью, так и не подарив этому миру очередного бастарда.
Матушке Гелле пришлось очень постараться, чтобы привести слишком впечатлительную девочку в порядок. Это я о себе говорю. Известие о смерти леди Анрессии настолько потрясло меня, что я замкнулась в себе. У меня больше не было желания делиться ни своими соображениями, ни переживаниями. Бледная Моль спряталась в раковине, как жемчужина, и не желала оттуда вылезать. Мне не хотелось даже разговаривать. Моя память хранит ту боль, которая точила мое сердечко, как и мысли, постоянно крутящиеся в голове. Мне столько раз представлялось, как я никогда не произношу те слова о сестре Ордена Магнолии наставнице. Представлялось, будто женщине удалось сохранить в тайне и свою беременность, и отношения с одним из покровителей. Мой безутешный мозг рисовал новорожденную. Почему именно девочку, я не отвечу даже сейчас.
Но слово, однажды вылетевшее из уст, обратно не вернешь. Оно будто птица, улетевшая ввысь. Единственное, что подвластно в будущем, – это не совершать вновь подобной ошибки. И с тех пор я каждое свое слово, сказанное посторонним, вначале тщательно взвешиваю в уме. Правда, в последнее время следить за своей речью дается все тяжелее. Слишком легко вытягивают из меня покровители эмоции, заставляя поддаваться сиюминутному порыву, а не голосу разума.
И так больше не может продолжаться. Да, пока мои глаза погружены во тьму, совместное обучение с пансионерками невозможно. Особенно все, что касается практических предметов. Однако теоретическую часть я могу и с удовольствием выслушаю, пусть и не сумею сделать записи.
Неизвестность всегда пугает. Но стоит научиться встречать любые препятствия с поднятой головой и расправленными плечами. Для меня все еще остаются загадкой мотивы матушки Геллы, не позволяющие мне вести ту жизнь, к которой привыкла, но это не значит, что я позволю ей вновь изменить правила игры. Бледная Моль до конца своего обучения останется Бледной Молью. И на данный момент мне нужно вернуться в привычный ареал обитания. Другими словами – в серпентарий.
Вздохнув, поползла к краю кровати, чтобы достать колокольчик. Мне все так же требуется посторонняя помощь. А вот если бы не упивалась жалостью к себе, то провела бы эти дни с пользой, обучаясь самостоятельно делать простые на первый взгляд вещи. Мне пришлось свеситься с кровати. Одна нога болталась в воздухе, а ладонь шарила по поверхности тумбочки. Все никак не привыкну к высокой перине, было бы здорово опереться пяткой о пол. Не дай бог, еще свалюсь. И как в воду глядела! Свободной рукой вцепилась в подушку, но все равно полетела вниз.
Перед глазами поплыли круги: ярко-желтые с красноватым отливом. Так отчетливо видела их, что резко зажмурилась. Тут же полились слезы. Глаза нестерпимо защипало. Я села, прижавшись спиной к кровати. Может, мои действия были неправильными, но не удержалась и стала яростно тереть саднящие веки.
«Да что ж такое!» – воскликнула мысленно. Слезы не прекращались, как и покалывание, очень хотелось не просто потереть глаза, а вытащить их наружу, настолько зудящей была боль. Нужно добраться до ванной комнаты и сполоснуть пылающее лицо.
Поднялась на ноги, сделала пару шагов к стене, но была остановлена ударом открывающейся двери. Я вновь полетела на пол и во второй раз пребольно стукнулась головой.
– Инари?! – Голос матушки Геллы вклинивался в уплывающее сознание. – Ария, беги за целителем!
Последнее, что уловил мой слух, – это стремительно приближающиеся ко мне шаги.
Покои наследного принца Северной Ирмены
– И как это понимать, Анкорн? – вкрадчиво спросил мужчина, расслабленно сидящий в кресле.
Его нетерпение выдавали пальцы, постукивающие по коленке. Он был зол и желал получить не только ответы на свои вопросы, но также логическое объяснение тому, что произошло в пансионате Ордена Магнолии.
– У меня к вам тот же вопрос, Ваше Высочество, – выгнув бровь, парировал молодой человек, чей решительный взгляд не уступал холодности синих глаз принца.
Некоторое время молодые люди молча смотрели друг на друга. Первым не выдержал Алерайо.
– Анкорн, друг мой, и сколько времени ты собирался скрывать свое… хм, новое увлечение? – Издевательский тон наследного принца мгновенно пробил брешь в безупречной маске вице-канцлера.
– Не смей оскорблять леди Инари! – прошипел молодой человек.
– Позволь спросить, кто запретит мне это делать? – Губы Его Высочества расплылись в насмешливой улыбке.
– Как минимум Первый Маршал этой страны, – сжимая кулаки, ответил Анкорн.
– Этой страны? – прищурился мужчина. – Впрочем, продолжай… А как максимум?
Вице-канцлер резко откинулся на спинку кресла. Алерайо, как и всегда, издевается над ним, вызывая его на эмоции. Забава, которая никогда не наскучит принцу.
– Как максимум, Ваше Высочество, я! – глядя перед собой пустым взглядом, произнес Анкорн.
– Ты? – Принц рассмеялся. – Названый брат, я не замечал за тобой такого самопожертвования… или, скорее, глупости.
Конечно, в Северной Ирмене не найдется ни одного здравомыслящего человека, который посмел бы перечить наследному принцу, и уж тем более ни у кого не могло возникнуть мысли перейти ему дорогу. Это вице-канцлер прекрасно знал и ранее сам посмеялся бы над глупцом, бросившим подобное в лицо Его Высочеству. Однако для него все изменилось, и он не имел права опускать руки или бояться. Не сейчас, когда титул и власть принца не играли особой роли. В Ордене Магнолии существуют собственные законы, повлиять на которые не может даже император. Все три покровителя, невзирая на свой статус в обществе, оказались равны.
Им пошли на небывалую уступку, как заявила директриса Ордена, позволив вмешаться в ход расследования о нападении на их воспитанницу. И единственное, что действительно разрешили сделать, так это приговорить главную подстрекательницу к смертной казни. И то лишь потому, что она больше не являлась членом Ордена Магнолии. Директриса за несколько дней до аудиенции выгнала эту женщину из пансионата.
Что касается воспитанниц, напавших на леди Инари, то их дальнейшую судьбу вершили сестры Ордена. Покровителей клятвенно заверили в том, что к их подопечной ни одна из этих девушек больше не подойдет и не прикоснется.
– Я, Ваше Высочество, – пристально глядя в синие глаза, подтвердил молодой человек. – Воздержитесь в моем присутствии от оскорблений в адрес юной воспитанницы Ордена Магнолии.
– Ты так настойчиво просишь, – задумчиво протянул принц. – Неужели эта уродина настолько тебе нужна? Пожалей Катрин, заменить ее этой убогой…
– Хватит! – рявкнул Анкорн. – Я выслушал достаточно.
– Раньше я бы подумал, что леди Инари твоя сестра… – словно не замечая злость друга, продолжал Алерайо. – Слишком похожа ее улыбка на улыбку леди Лилит. И это бы объяснило твое заступничество и покровительство. Однако девочка давно бы достигла совершеннолетия…
– Ваше Высочество!
– Да-да, я был не прав, посмев в мыслях очернить прекрасную леди ди Серрейа. – Принц поднял руки вверх, словно примиряясь со своим проигрышем. – Ну же, Анкорн, признайся, зачем ты опекаешь эту страшилку?
Тон наследного принца был игривым, сейчас он не дразнил друга, а по-доброму подшучивал над ним.
– Возможно, я бы признался тебе, как обычно, спросив твоего совета, – прикусив губу, произнес молодой человек. – Но не сейчас, когда и ты являешься одним из покровителей леди Инари. Я слишком хорошо тебя знаю, Алерайо, и какой бы весомой ни была моя причина, ты не отступишься от того, что заинтересовало тебя.
– Помимо меня еще есть Маршал, – напомнил принц. – Но с ним ты любезнее, чем с другом детства.
– В отличие от тебя лорд Карленд также обеспокоен будущим леди, – холодно парировал вице-канцлер. – А учитывая выбранное тобой направление учебы, иначе как игрушку ты девушку не рассматриваешь.
Последнюю фразу молодой человек практически выплюнул. Он не скрывал ни свою злость на поведение и требование друга, ни раздражение от того факта, что наследный принц так же, как и Маршал, участвует в гонке за ценный трофей, каким для всех является воспитанница Ордена Магнолии.
