Дальше она ничего не смогла сказать, так как Грегори молниеносно прижался губами к ее рту и тем самым задушил ее яростное бормотание. Потом он поднял ее со стула и понес к дивану. Только опустившись на его поверхность, Грегори, продолжая держать Джессику в объятиях, оставил ее губы.
— Скажи, ты действительно сошел с ума? — сразу же продолжила бушевать Джессика. — Что тебе пришло в голову? Ты думаешь, что тебе удастся таким образом…
Но и на этот раз ей не удалось закончить предложение, так как губы Грегори снова заставили ее замолчать. Ему даже удалось проникнуть своим языком между ее губами и возбуждающе обследовать внутренность ее рта. Джессика от этого нападения почувствовала себя совершенно парализованной и невольно начала отвечать на его поцелуй.
Она нежно ласкала своим языком его язык до тех пор, пока их не охватило страстное опьянение, от которого исчезли все мысли. Вся, отдавшись этому чувству, она прижалась к Грегори и забыла, что еще минуту назад хотела влепить ему пощечину.
Грегори издал сдавленный стон. Он, правда, добивался в последнее время расположения Джессики, но теперь не набросился на нее так бурно, как в первый раз. После их постоянных мелких трений он на это просто не осмелился.
Но готовность Джессики отдаться ему и ее ласкающие пальцы на его затылке придали ему храбрости. Его рука скользнула под верхнюю часть ее облегающего платья и прошлась по обнаженным грудям, которые напряглись под его прикосновением. Он обхватил их одной рукой и начал массировать соски большим пальцем.
Джессика застонала. Она послушно позволила Грегори уложить себя на диванные подушки и затрепетала, когда ощутила на себе его тело и смогла почувствовать его возбуждение. Интимное освещение в комнате, воздействие вина, близость Грегори, которой она втайне уже давно желала, — все это было слишком и позволило чувствам взять верх над разумом. Джессика притянула к себе Грегори и страстно прижалась к нему.
Он стащил с нее платье через голову и не мог отвести жадного взгляда от ее полных грудей. Он с хриплым звуком опустил голову и начал возбуждающую игру своим языком с сосками Джессики.
Желание Джессики постепенно переросло в страстное вожделение. Она просунула руки в вырез его банного халата и начала гладить плечи Грегори и его мускулистую спину, возбуждающе двигая бедрами.
Губы Грегори двинулись вверх к ее шее.
— Моя прелесть, — прошептал он хрипло, прежде чем снова занялся ее манящими губами. — Я знал с самого начала, что это должно произойти с нами.
Где-то в самой глубине души Джессики возникло легкое сопротивление, но ее тут же снова захватили чувства, которые вызывал в ней Грегори. Она крепче прижалась к нему, и ее руки скользнули глубже под банный халат.
Руки Грегори тоже не оставались без дела. Одной он гладил ее белокурые кудри, другой двинулся под ее трусики.
— О, Грег! — Джессика громко застонала от страсти, когда его пальцы коснулись ее самого интимного места. Она немного повернулась, так, чтобы тоже ласкать Грегори.
Грегори издал хриплый звук и ритмичными движениями подался навстречу ласкающей руке. Потом он выпрямился, чтобы избавиться от мешающего банного халата и стащить с Джессики трусики. Последними в кучу одежды на полу он бросил свои собственные трусы.
Его взгляд жадно впитывал ее обнаженное, соблазнительно лежащее тело.
— Ты потрясающе сексуальна, Джесси, ты это знаешь? — пробормотал он хрипло. — У тебя безукоризненно красивое тело.
Глаза Джессики потемнели от страсти.
Нетерпеливо она притянула Грегори к себе и начала искать его губы. И, пока он ее целовал, будто умирая от жажды, она открылась ему.
— Иди! — настаивала она. — Ты мне нужен, Грег!
— Ты мне тоже, мой сладостный, страстный ангел, — возбужденно прошептал Грегори. Вслед за этим он проник в нее одним нежным толчком, и начал двигаться медленно и с наслаждением.
Джессика стала задыхаться. Никогда прежде она не переживала такого чудесного чувства, такой необузданной страсти. Она возбужденно охватила Грегори бедрами, воспламеняя его к более быстрым движениям, пока он не издал хриплый крик. В следующее мгновение Джессика тоже дошла до высшей точки наслаждения и вцепилась в него.
— О, Грег, — блаженно вздохнула она, нежась в его объятиях.
Грегори поцеловал ее волосы.
— Тебе хорошо? — спросил он.
— Гм, — промурлыкала она с закрытыми глазами.
Он накрыл их обоих банным халатом и крепко обнял Джессику. Но, к сожалению, им не суждено было долго наслаждаться своим счастьем, так как вдруг раздался такой ужасный удар, что стены снова задрожали.
Джессика с испуганным криком вырвалась из объятий Грегори.
— Что это? Землетрясение?
Прежде чем Грегори успел ответить, раздался еще один страшный удар, пожалуй, более сильный. Грохот был такой, будто от дома и вправду полетели щепки.
Грегори выругался и соскочил с дивана.
— Там кто-то стоит у двери дома, — сообщила Джессика с широко открытыми от ужаса глазами.
— Мне тоже так кажется, — пробормотал Грегори. Он натянул махровый халат и пошел к двери. Джессика последовала за ним, натягивая по дороге платье.
Еще до того, как Грегори успел открыть входную дверь, оба услышали громкое блеянье.
— Лилли! — закричала с ужасом Джессика.
Грегори скривил губы.
— Совершенно верно, мой ангел. Никакого землетрясения — просто коза, впавшая в панику!
— Ах, Боже ты мой! — воскликнула Джессика. — Я должна была подумать о том, что Лилли боится грозы!
Грегори рванул входную дверь. Промокшая до костей белая коза с большими рогами вошла, спотыкаясь, в прихожую, ее цепь волочилась следом. Увидев Джессику, она бросилась к ней, жалобно крича.
— Вон! — загремел Грегори. Он схватил цепочку Лилли и потащил ее к двери. — Пошла ты, одичавшая коза, двигайся!
Джессика кинулась следом.
— Прекрати так жестоко обращаться с Лилли, — запротестовала она. — Это чувствительное животное и…
Грегори прервал ее насмешливым криком.
— Тогда посмотри, как это чувствительное животное обошлось с твоей дверью, моя любимая. Пойдем, отведем ее в стойло, прежде чем она еще что-нибудь натворит. Возьми с собой лампу.
Объединенными усилиями они отправили измученную Лилли обратно в стойло. Джессика успокоила животное ласковыми словами, от которых Грегори чуть не умер со смеху. Потом они вернулись и посмотрели на ущерб, который она нанесла входной двери. Его нельзя было назвать несущественным — над дверью теперь предстояло потрудиться специалисту.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
