которые он никогда не сможет сделать, что он этого даже не поймет, потому что не может себе эти вещи представить. Он ничего не мог поделать со своим состоянием. Он же не сам стал таким. В этом виноваты родители. Отец даже хуже, чем мать. Люк был убежден, что если бы он смог выгнать его из семьи, сделал бы это, в то время как мать несла эту ношу, как крест, плачась на людях и ненавидя сына дома.
Проклятые родители, они запрещали ему все, даже завести собаку. Марта говорила, что животное разносит грязь, что от него воняет. Она даже не видела возможной пользы. А потом, ну что запах, это не оправдание, потому что дома тоже не духами пахло. Люк постоянно чувствовал вонь. Он думал даже, хотя никому никогда об этом не говорил, что это все из-за гниющего деда. И эта вонь всегда навевала на него одно и то же воспоминание. Ему мерещилась найденная в канаве мертвая лисица с расколотым черепом и личинками, кишащими в вывалившихся мозгах, как в грибах, что растут на деревьях. Из раны текла липкая жидкость. Люк долго смотрел на лисицу, гадая, что произойдет, если он засунет ей мозги обратно в черепную коробку, если животное вернется к жизни, и он бы так и сделал, если бы не отвращение. Спина лисицы тоже пострадала. Все, что осталось, — искривленный позвоночник, торчащие обломки костей. Все это было похоже на какую-то белую змею, которую лисица как будто проглотила. Глаза животного были широко раскрыты и полны удивления, и, конечно же, они были наполнены последним, что она увидела перед смертью, возможно, то была машина, что сбила ее на всей скорости, или ствол ружья, или, может, она вообще ничего не увидела, может, такой взгляд появляется, когда наступает смерть, подумал Люк. Лисица часто являлась ему во сне, она бегала с большой белой змеей на спине, и она была чертовски красива, когда снилась Люку.
Люк начал странно относиться к дедушке. Он слушал и слушал радио и в конце концов стал подозревать, что Джон Сильвер, пират без ноги, это и есть его дед, поскольку для Люка реальность была всего лишь смесью чувств и интуиции. Сходство было идеальным, а в случайности Люк не верил.
С тех пор он внимательно наблюдал за всеми действиями деда. Он следовал за ним на расстоянии, по-своему интерпретируя ритуал его ежедневной прогулки. Однажды он проследил за дедом до городской площади, увидел его сидящим на краю фонтана, а когда Эли начал кричать, глядя в небо, Люк подумал, что тот зовет своего попугая и что потрепанная птица появится и усядется у того на плече, чтобы привести его к острову Сокровищ. Люк внимательно вглядывался в небо, надеясь вот-вот увидеть птицу.
Время шло, ничего не происходило, и Люк задавался вопросом, не расколол ли его дед. Он сказал себе, что так ничего не добьется. Он хотел пойти и поговорить с дедом, рассказать ему все. Долго колебался, но ничего не предпринял.
Старик наблюдал за внуком, он видел, что тот стал иначе к нему относиться. Старик знал, что за ним наблюдают, но вел себя так, как будто ничего не случилось, приходил к внуку поболтать о том о сем, и Люк решил, что дед делал так, чтобы не пришлось делиться сокровищами, а может, просто все забыл.
Разочарованный, Люк все же продолжал наблюдать за дедом. Другие пираты, вероятно, были где-то недалеко, скрывались, плели всякие козни. Дед, скорее всего, прикидывался дурачком, а это самое лучшее прикрытие. Люк слышал, что всякие умники заканчивали жизнь со связанными руками, стоя на конце качающейся доски, готовые к тому, чтобы их столкнули в море, кишащее голодными акулами. Но план в итоге сработает, и маски падут, думал Люк.
Так что он продолжал тайком следить за дедушкой, ожидая, что тот сделает неверный шаг или что к нему вернется память. В остальное время Люк отправлялся исследовать реку, думая, что, возможно, обнаружит остров в одиночку. Несколько раз он думал, что нашел его, но по большей части это была всего лишь груда веток, в лучшем случае узкая полоска земли, разделявшая реку на два рукава, где гнездились птицы, в общем, ничего, что напоминало бы настоящий остров. Когда он увидит остров, то точно поймет, где копать, чтобы найти сокровище. Время еще не пришло, но он руки не опустит.
Он найдет то, что ищет, и всем придется наконец отнестись к нему серьезно.
Люк еще подумал, что лучшее, что можно сделать, это чтобы дедушка снова начал ему доверять; так Люк станет ближе к Джону Сильверу, а статус идиота сыграет ему на руку. В качестве меры предосторожности он заточил лопатку, чтобы быть готовым копать в день, когда обнаружит остров и местонахождение сокровищ. Он не мог не представлять, как выглядит это сокровище: оно точно состоит из золотых монет и драгоценностей, как говорили по радио. После того как Люк его откопает, он отдаст часть сестре, а еще братьям, и, возможно, даже оставит немного дедушке, чтобы тот купил себе новую ногу. Себе же он первым делом купит ружье, чтобы защищаться от других пиратов, которые рано или поздно высунут нос, — ружье, как то, что Матье спрятал в своем шкафу, с большим количеством патронов. Потом он купит лодку и поплывет вниз по реке, чтобы посмотреть, куда его принесет течение.
Люк шел по правому берегу реки, водил рукой по высокой траве вслед ласковому ветру. С шелковистой травинки прыгнул кузнечик. Люк быстро схватил его, стиснул в кулаке и прижал к уху. Он ничего не слышал, чувствовал, как лапки щекочут ладонь и кузнечик покусывает кожу. Он раскрыл один палец за другим, схватил кузнечика за грудку и потряс перед глазами. Насекомое развернуло крылья, перебирая лапками в воздухе. Его большая мощная голова напоминала рыцарский шлем с двумя перьями, которые превратились в два черных усика. Он ждал, пока насекомое перестанет бороться и поймет, что он ему не враг, что ему нужно поговорить с ним, что оно сможет расшифровать человеческий язык, если доверится Люку. Он спросил у кузнечика, не замечал ли тот странных людей с мечами, мушкетами и лопатами, людей, которые несли сундук. Кузнечик расслабил лапки и моргнул, как будто знал, о чем ему говорят. Люк даже вздрогнул от удовольствия. Он поблагодарил насекомое, а затем попросил его показать, где он видел этих
