Люсия наконец сказала:
— Знаешь, что не дает мне покоя? Что я послужу плохим примером для моих девочек.
— Дорогая, они ничего не поймут. Если только твой муж не станет нарочно наговаривать им на тебя. А когда они подрастут, ты сможешь им объяснить, почему тебе пришлось так поступить, почему ты ушла от их отца.
— Да, наверное, ты прав. Мне так не хочется оказывать дурное влияние на моих девочек…
— Как ты можешь на кого-то оказать дурное влияние, моя прелесть? Ты такая милая, такая добрая. И я уверен, что до нашей встречи ты вела безупречную жизнь.
У нее на глаза внезапно навернулись слезы.
— Господи, какой ты хороший, Чарльз, ты так меня утешаешь. Я надеюсь, что все в конце концов уладится.
— Будем надеяться, у Гая хватит здравого смысла и совести дать тебе развод. Но обещай мне — с сегодняшнего дня ты не позволишь ему прикасаться к тебе, чего бы это ни стоило. Мне иногда убить его хочется. Ты должна мне это обещать!
— Обещаю. Я больше не позволю ему прикоснуться ко мне. Я скажу ему, что хочу от него уйти. У меня нет выбора. Дальше так продолжаться не может! — Люсия прильнула к возлюбленному и с тревогой заглянула в глаза. — А твоя мама, Чарльз… что она на это скажет?
Он нахмурился:
— Честно говоря, даже не представляю. Мы с ней никогда не говорили на эту тему. Но скорее всего, она разделяет взгляды всех людей ее поколения. Ей ведь уже за шестьдесят, так что вряд ли она одобрит развод.
— Ты ведь очень привязан к ней, да?
— Да, очень. Мы с ней стали еще ближе с тех пор, как отец погиб.
— Мне не хочется, чтобы она расстраивалась из-за меня.
— Дорогая, давай пока не будем думать об этом. Понятно, что никто никого не хочет расстраивать, но если ты решишься на развод, этого не избежать.
— Знаю! Знаю! Для нас обоих это будет большое испытание.
— Но с другой стороны, нынешнее положение еще невыносимее.
Она посмотрела ему в глаза:
— А стою ли я этого, Чарльз? Ты правда хочешь, чтобы я сказала Гаю, что люблю тебя и намерена получить свободу?
Он не колебался ни секунды:
— Да. Я хочу этого, Люсия. И знай, что я всегда буду рядом, через что бы нам ни пришлось пройти.
Она взяла его руку и прижалась к ней щекой.
— Дорогой, любимый мой, я знаю!
— Тогда решено, — заявил Чарльз.
Люсия глубоко вздохнула.
Они еще немного посидели, прижавшись друг к другу, щека к щеке, взволнованные только что принятым решением.
— Чарльз, дорогой, если я уйду к тебе, нам нужно будет начинать все сначала. Куда мы пойдем и что будем делать?
— Ну, снимем какой-нибудь коттедж на первое время, я так думаю. Ты любишь сельскую местность, я терпеть не могу Лондон, особенно летом. Думаю, можно будет найти симпатичное местечко за городом, но не очень далеко, чтобы я мог каждый день ездить на работу. Как ты думаешь?
Она часто заморгала, не зная, что ответить. Решение уйти от Гая и начать жизнь с Чарльзом было таким внезапным, после многих месяцев сомнений и колебаний оно грянуло как гром с ясного неба. Люсия никак не могла прийти в себя, переключиться со своей повседневной, привычной жизни на какой-то мифический коттедж, который они будут снимать с Чарльзом. Мысль об этом доставляла ей несказанное счастье… Господи, если бы не дети!..
Но она не хотела больше упоминать о девочках, особенно в такой чарующий, романтический момент, и не стала портить удовольствие себе и Чарльзу, когда он с энтузиазмом принялся строить планы на будущее.
— Не знаю, какой доход у Нортона, — рассуждал молодой человек, — хотя подозреваю, что он богаче меня, так что тебе придется пока обходиться без некоторых вещей, к которым ты привыкла, скажем, без бриллиантов. Хотя, надеюсь, со временем я смогу тебе дать все это. Наша фирма процветает.
Люсия улыбнулась:
— Дорогой, если бы ты знал, как мало для меня значат бриллианты. Я готова жить с тобой и в бараке.
— Только не в бараке, милая. Там мужчинам и женщинам не разрешают спать в одной комнате.
— Ну, тогда в шалаше, как в пословице.
Он поиграл ее тонкими пальцами и капризно выпятил губы.
— Даже не знаю, понравилось бы мне это… Знаешь, моя радость, я ведь человек практичный. По-моему, рай в шалаше — не самое лучшее. Мы с тобой оба привыкли к комфорту. Мы же не подростки, которые начинают жизнь с нуля. Мне нравятся моя машина, прочие удобства, мимолетные наезды в Париж, Монте-Карло, Швейцарию и тому подобное. А ты привыкла, что стоит позвонить в колокольчик, и служанка принесет тебе чашку чаю. Не думаю, что мы были бы счастливы, живя где-нибудь на задворках цивилизации и перебиваясь на жалкие гроши!
Люсия вздохнула:
— Ах, дорогой, женщины такие романтичные существа! Знаешь, нам, наверное, приятно считать, что любовь в жизни — главное, а житейские заботы — на втором месте.
— Дорогая, я тоже не чужд романтики, и ты отлично знаешь, что, случись мне выбирать между тобой и состоянием, я выбрал бы тебя не колеблясь. Но только я не верю в то, что любовь может перенести любые лишения, вплоть до нищеты, и при этом остаться такой же сильной и горячей. По-моему, ужасно, когда постоянно не хватает денег, приходится на всем экономить… Кстати, особенно тяжело это дается женщинам. Мне было бы стыдно видеть, что ты живешь без той роскоши, какой заслуживаешь. Я, например, не могу представить тебя, мою Люсию, в образе измученной домохозяйки, которая бьется за пару грошовых носков на какой-нибудь распродаже.
Она рассмеялась:
— Ой, а я представила себе эту картину — ужас! Мне тоже было бы неприятно наблюдать, как ты подбираешь окурки на улице.
— К счастью, нам нет нужды рисовать себе такие мрачные перспективы. Я просто хотел сказать, что не так богат, как Нортон, но, слава богу, не бедствую и смогу тебя обеспечить всем необходимым.
— У меня тоже кое-что есть — двести фунтов в год, оставленные отцом, — на чулки, булавки и прочие мелочи.
— Все эти «мелочи», которые ты носишь, такие изысканные. Не дай бог тебе опуститься до дешевых магазинов!
— А как у тебя с носками, дорогой? — озабоченно спросила Люсия и тут же прыснула от смеха.
— Мм, я куплю самую дорогую пряжу, и ты сама свяжешь мне носки, а я в это время буду читать тебе вслух очередной бестселлер.
— Ужас какой! Я ненавижу вязание.
— Ну, тогда наш брак под большим вопросом! Я поклялся жениться только на той женщине, которая будет вязать мне носки!
В полумраке лучистые глаза Люсии весело блестели.
— Ах вот как, значит, нам придется расстаться навсегда, и все из-за вязаных носков! Подумать только, какая трагедия!
Чарльз взял ее руки в свои и прижал к груди.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});