Юная хорошенькая девушка в белом вечернем платье протиснулась мимо него. Он чуть отодвинулся, извинившись. Она посмотрела на него, приподняв бровь, и сказала:
— Ничего-ничего.
Девушка явно заигрывала с ним, хотя на улице в машине ее ждал приятель. Она подумала, что этот высокий, стройный мужчина с бокалом пива очень симпатичный. Ее быстрый женский взгляд сразу оценил отлично сидящий серый фланелевый костюм, изысканный галстук в тонкую полоску… Итон или Харроу? Гладко причесанные каштановые волосы, смуглое лицо с тонкими чертами, мощная линия челюсти, широкий выразительный рот и прозрачные светло-карие глаза. Он вполне годился в киногерои-любовники.
Она отошла от него с легким сожалением.
Чарльз Грин посмотрел вслед стройной фигурке в белом, скрывшейся в ночи, и усмехнулся про себя. Он заметил ее игривый взгляд — не раз видел это выражение в глазах женщин. Он был очень привлекателен, нравился прекрасному полу, и ничего не мог с этим поделать. Он тоже любил женщин. Еще полгода назад он наверняка заговорил бы с этой девушкой, повез бы ее куда-нибудь на реку, где они приятно провели бы час-другой.
Впрочем, полгода назад он мог затеять флирт с любой хорошенькой женщиной, которая дала бы ему повод. Но все это было несерьезно. Только один раз, еще до встречи с Люсией, он позволил себе увлечься по-настоящему, но и тогда это было совсем не то, что сейчас. Такого в его жизни раньше не случалось.
Та, другая его любовь, была в молодости, роман случился сразу после того, как Чарльз закончил Оксфорд и начинал карьеру книгоиздателя.
Он тогда поехал в Австрию. Лисл была венкой, намного старше его. Он всегда тяготел к взрослым женщинам. С молоденькими девушками ему было тяжело, и обычно они казались ему пресными и неинтересными. Он давно понял, что обращает внимание скорее на матерей, чем на их взрослых дочек.
Лисл была австрийской баронессой, вдовой, из трагического рода Габсбургов. Это она открыла ему глаза на то, что такое любовь, что это очень серьезное чувство, а не только волшебные моменты, удовольствия и радости, которые легко приходят и легко забываются. Вся сила его первой страсти была отдана Лисл — женщине с огненно-рыжими волосами, огромными голубыми глазами и очаровательным картавым акцентом, с которым она говорила по-английски. Три недели Чарльз блаженствовал в Вене, жил с Лисл и обожал ее. Навсегда память о ней осталась у него, связана с чарующими вальсами, когда Лисл свободно скользила по бальному залу в его объятиях, со звездным небом…
Ему вдруг захотелось узнать, что с ней сталось, с Лисл.
Тогда он даже хотел на ней жениться, но она поступила благородно, показала, насколько жертвенной и бескорыстной может быть любовь женщины. Она не позволила ему погубить свою жизнь — жениться на вдове, на десять лет старше, с далеко не безупречным прошлым.
Когда Чарльз вернулся в Англию, какое-то время он очень страдал без Лисл, но вскоре утешился. Это было для него еще одним открытием — что все можно пережить, стоит только захотеть. А он этого хотел — не только потому, что так решила Лисл, но и потому, что знал, каким ударом будет для его матери, если ее единственный сын в самом начале жизненного пути, в двадцать два года, свяжет себя с вдовой австрийкой.
Чарльз так и не смог забыть Лисл. Он помнил все так, словно это было вчера. Однако образ той страстной неистовой любви как-то потускнел в его сознании.
Потом в его жизни были и другие женщины, разные увлечения, которые почти не оставляли следов ни в сердце, ни в памяти. И так продолжалось до тех пор, пока в прошлое Рождество он не повстречал Люсию.
И снова это была взрослая женщина, старше его, при том, что в отеле горнолыжного курорта Сан-Мориц была тьма-тьмущая симпатичных молоденьких девушек.
Минуло уже десять лет с той поры, как он собирался жениться на Лисл. За эти десять лет Чарльз не встретил ни одной женщины, которая пробудила бы у него хоть малейшее желание жениться. Он посвятил себя целиком работе, стал младшим партнером в книгоиздательской фирме, которую основал сорок лет назад его дядя, сэр Джордж Грин. За эти годы Чарльз многому научился и не забывал развлекаться в свое удовольствие.
Его фирма специализировалась на выпуске художественной литературы и славилась дешевыми изданиями. Книжки в блестящих зеленых обложках с белой полосой стояли на видных местах во всех крупных магазинах. Руководство постоянно помещало рекламу в воскресных газетах и журналах, расхваливая своих авторов, среди которых были все более или менее известные англоязычные писатели, мастера любовных романов и детективов. Чарльз, как младший партнер, не только сидел в здании издательства на улице Анриетт, но часто выезжал за границу на переговоры. Иногда он забирался очень далеко, бывал даже в Австралии, а два года назад установил деловые отношения с американскими издателями и книготорговцами.
Примерно лет с двадцати пяти Чарльз стал зарабатывать тысячу фунтов в год. Он унаследовал ум и деловую хватку своего дяди, отлично справлялся с работой, умел оказывать влияние на людей и добиваться своего в любых спорах. В прошлом году издательство получило большую прибыль, так что скоро его зарплата должна была удвоиться.
Сам сэр Джордж уже умер. Были еще Томас Парслоу, который почти не принимал участия в делах издательства, и Роберт Грин, престарелый родственник, тоже один из дядьев Чарльза. Здоровье дядюшки Боба стало в последнее время ухудшаться, и он начал поговаривать о том, чтобы уйти на покой, и тогда Чарльз становился официально главой фирмы. Приятная перспектива.
Отец Чарльза погиб на Первой мировой войне. С той поры они с матерью жили вдвоем в маленьком очаровательном особнячке в Челси на Милберри-Уок.
А в прошлое Рождество на горнолыжном курорте в Сан-Морице состоялась незабываемая, как он уже понял, а может быть, и роковая встреча с Люсией.
Чарльз прекрасно помнил, как они встретились в первый раз. Это произошло в баре, где все туристы собирались после захода солнца, полные впечатлений от дня, проведенного на свежем воздухе.
Люсия сидела на высоком табурете у барной стойки рядом с ним. С другой стороны от нее Чарльз увидел крупного рыжеволосого мужчину, в котором сразу же с некоторой долей цинизма определил ее мужа — так как они не обмолвились друг с другом ни словом. Прежде всего Чарльза поразила необычная красота женщины. Она была в черных лыжных штанах, канареечном свитере на «молнии» и красивом черном пиджаке. У нее была идеальная фигура, которую не испортило даже рождение двоих детей. Что Чарльз особенно ценил в женщинах — это красивую внешность, а Люсия не терялась даже на фоне роскошных дам, наводнивших дорогой зимний курорт.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
