Отец молчал, и Камерин подумала, что он так и не скажет ни слова. Неожиданно он склонился к ней и прошептал:
— Ну как, держишься?
— Как видишь, пока не сбежала. — На глаза навернулись слезы. — Тяжело, папа. С одной стороны, процесс захватывает, а потом — словно под дых бьет. Не могу забыть, что она всего на год старше. Это меня могли найти мертвой на поляне. Каково ее родителям? Как я сама буду жить?
Опустив глаза в пол, Патрик пнул кирпичную стену тяжелым кожаным ботинком.
— Никогда не знаешь, что судьба уготовила.
— Судьба? — Камерин хмуро посмотрела на отца: эта мысль ей не понравилась. — Зло всегда ссылается на судьбу. Неделю назад Рейчел говорила, что у нее вся жизнь впереди, а сейчас ничего не осталось… — Камерин стиснула руку отца. — Как ты думаешь, рай существует? Ты в него веришь?
— Конечно, верю. — Отец притянул Камерин к себе.
— А в ад?
— Не знаю, — с запинкой ответил он. — Наверное. Может быть, все именно так, как говорит бабушка: плохие люди до скончания веков жарятся в адском огне. Хотя я считаю, что ад мы устраиваем друг другу на земле.
— Надеюсь, бабушка права! — ожесточенно заявила Камерин. — Тот, кто это сделал, должен вечно гореть в адском огне!
Патрик промолчал. Вместо ответа он откинул голову назад, прислонившись к кирпичной стене, и уставился в потолок.
— Не представляю, каково сейчас Геллерам. Джекобс поехал к ним: они гостят у друзей, мобильник там не работает, поэтому позвонить нельзя. Родители Рейчел не подозревают, что она умерла. — Он потер пальцами переносицу и закрыл глаза.
Отец внезапно постарел: прибавилось морщинок возле глаз, появились складки на шее. Прижавшись спиной к стене, он скрестил руки на груди и вздохнул. Камерин сделала то же самое. На нее вдруг навалилась неимоверная усталость: как много сил уходит на то, чтобы сдерживать эмоции! Тяжело все время напоминать себе, что Рейчел больше не человек, а улика в деле об убийстве.
Дверь распахнулась, и Бен вытолкнул каталку, выполнив безупречный поворотный маневр направо.
— Теперь нам туда, в большие двустворчатые двери. Я звякнул Муру, он обещал прийти через пять минут. Ну, пошли.
Камерин торопливо следовала за Беном: как он умудряется так быстро везти каталку? Ударом бедра Бен открыл дверь, и Камерин с Патриком поспешно скользнули следом.
Комната для вскрытий оказалась огромным помещением — раз в десять больше спальни Камерин. В ней было до странности пусто. Звуки, как щелчки радара, эхом отдавались от стерильных поверхностей. Бело-зеленый кафель отражал ярко горевшие над головой лампы дневного света. Три металлических секционных стола стояли в ожидании рядом с двумя бездонными раковинами из нержавеющей стали. Трупный запах усилился, и Камерин задышала через рот.
Бен поставил каталку возле ближайшего стола.
— Давайте-ка ее переложим, — скомандовал он.
Камерин схватилась за белую лямку на мешке, а Патрик взял тело за ноги. На счет «три» они бережно передвинули Рейчел на стол.
— Спасибо, — пропыхтел Бен. — Патрик, ты знаком с Муром?
— Ну да. Надутый болтун не изменился?
Камерин неодобрительно глянула на отца.
— Он все еще мой босс, скажем так, — осторожно ответил Бен. — Камерин, боюсь, что Мур тебя выставит. Приготовься, он ругаться будет. Доктор Мур привык, чтобы ему подчинялись.
— Командует здесь коронер, и я разрешаю Камерин остаться, — сказал Патрик.
— Конечно, конечно, — умиротворяюще вскинул руки Бен. — Я на вашей стороне!
Патрик моргнул.
— Извини. Денек тот еще выдался, я весь на нервах. Кофе есть? В прошлый раз у вас стоял полный кофейник.
— О чем разговор! Угощайся. Правда, похоже, кофейник так и стоит с прошлого раза — смола, а не кофе.
Бен принялся делать какие-то записи.
— Я оставлю тебя на минутку, Камми? — спросил отец.
Камерин кивнула, уверив его, что все в порядке: ей хотелось осмотреться, прежде чем они примутся за работу. Отец скрылся за дверью, и Камерин осталась одна возле больших металлических раковин. На столике аккуратным рядком, точно зубцы расчески, были разложены инструменты: скальпели, хирургические ножи, секционные ножницы, большие шприцы, иглы, пинцеты и десяток пластиковых контейнеров, куда складывают образцы — кусочки органов для отсылки на анализ в гистологическую лабораторию. Все это Камерин знала из учебников. Она помнила, что желтые ведерки предназначены для хранения извлеченных из тела органов, а костным секатором, похожим на большие садовые ножницы, разрезают ребра и грудину. Ультрафиолетовый фонарик для обнаружения остаточных улик лежал рядом с неиспользованным набором для осмотра жертв изнасилования.
От мысли, что Рейчел могли изнасиловать, Камерин затошнило. Чтобы отвлечься, она принялась рассматривать инструменты судмедэксперта. Твердые, неодушевленные предметы — вот на чем хотелось сосредоточиться. Камерин провела кончиками пальцев по блестящим в зеленом свете рукояткам — холодные.
Что она здесь делает? Отец решил, что она — гений криминалистики, потому что нашла пакетик в телефонном справочнике; что у нее стальные нервы, потому что ее не вывернуло наизнанку, когда она увидела гниющий труп. Сама Камерин знала правду: она — обычная старшеклассница, начитавшаяся учебников по криминалистике.
Девушка занервничала, в горле пересохло. Не зря ли она в это ввязалась?
Однако отец в нее верит — надеется на ее помощь. А Рейчел?
Бен разбирал свои склянки, и Камерин подошла к телу. Осторожно положив руку на скрытое виниловым мешком плечо, она склонилась — предположительно — к уху Рейчел.
— Очень жаль, — прошептала она, — что с тобой произошло такое.
В ответ слышалось только гудение ламп дневного света.
Камерин вдруг поняла, зачем она здесь. Не веря в возможность общения с призраками, она не то чтобы ощутила дух Рейчел, но почувствовала внутреннюю решимость и увидела цель: помочь в поисках убийцы. Ради этого Камерин сделает все, что потребуется.
Вряд ли душа Рейчел могла ее слышать, но Камерин шепотом повторяла свое обещание подруге.
— Осторожно, за тобой следит повелитель драконов. — Бен положил ей руку на плечо. — Ему не понравится, что ты прикасаешься к телу в его отсутствие.
— А где…
— Наблюдательное окно, — ответил Бен. — Слева от тебя.
Камерин выпрямилась. В окошко размером три на четыре фута из-за отдернутой в сторону шторки мрачно смотрел плотный бровастый мужчина с толстой, как у бульдога, шеей и недовольной гримасой на лице. Он угрожающе уставился на Камерин, словно возненавидел ее еще до того, как познакомился. Секунду он сверлил девушку взглядом, затем задернул шторку.
— О господи! — простонал Бен. — Сейчас начнется! Держись, будет жарко.
У Камерин екнуло сердце.
Глава 7
— Где Джекобс и Кроули? Где Махони? Что здесь делает ребенок? — с порога прорычал Мур.
— Махони пошел кофе пить, а Джекобс и Кроули скоро будут, — ответил Бен. — Это Камми, дочь Патрика.
Мур уставился на Камерин прищуренными глазами, словно смотрел сквозь нее.
— Вот как? Тебе сколько лет, пятнадцать?
— Почти восемнадцать. — Камерин надеялась, что голос прозвучит твердо, но последнее слово произнесла едва слышно.
Доктор Мур презрительно фыркнул, дернув себя за лацканы пиджака, и обратил немигающий взор на Бена.
— Ты ее впустил? Семнадцатилетнюю девчонку?
Бен молча кивнул.
— Зачем? — Мур постучал себя пальцем по лбу. — Ты что, идиот? Это же убийство! Я не могу позволить зеленым новичкам портить улики!
Он ткнул пальцем в сторону Камерин и махнул рукой, показывая на дверь:
— А ну давай отсюда! Иди в куклы поиграй!
— Погодите, доктор!
В комнату вошел отец. Девушку захлестнула волна облегчения. Он мгновенно оказался рядом и положил руку ей на плечо, словно говоря: «Не волнуйся, я все улажу». Камерин обычно разбиралась с обидчиками самостоятельно, но на этот раз с удовольствием позволила отцу вступиться.
— Это мой новый помощник, — ровным тоном сказал отец. Нужно было очень хорошо знать Патрика Махони, чтобы уловить некоторую нервозность в его голосе. — Камерин хочет стать криминалистом, и я взял ее на работу.
— Этот фокус не пройдет. — Мур покачал головой. — Здесь я хозяин, и я устанавливаю правила. Девчонке здесь не место. Вон!
Отец крепко, до боли, сжал плечо Камерин.
— Папа, — прошептала она. — Он не хочет, чтобы я осталась.
— А ты хочешь?
Камерин твердо кивнула.
— Тогда останешься.
Легко сказать… Камерин неуверенно взглянула на доктора Мура. Тот оценивающе смотрел на нее, сощурив крохотные глазки. Камерин словно перенеслась в начальную школу — Бриттани Нейлор готовится объявить, кого возьмут в команду. Камерин всегда выбирали предпоследней, и она хорошо помнила, что испытывала тогда: облегчение от того, что ее сочли лучше Клодии Уилкокс, и ужас от того, что могли и не выбрать. Мур делал тоже самое: Камерин пристально изучили и признали негодной. Она хотела вырваться, но отец держал плечо железной хваткой.
