- Негоже барышне перед мужчиной в неглиже, - бормотал он, напоминая мне курицу-наседку, квохчущую над своим цыпленком.
Раздался повторный рев за окном:
- Кощеээээээй!
Скелет ловким движением руки забрал у хозяина стакан и заявил:
- Вы идите, хозяин. С барышней мы сами разберемся!
Смерив меня оценивающим взглядом, голубоглазый демон вновь покачал головой, а потом повернулся к костлявому слуге:
- По твою ответственность, - буркнул он и ретировался, а Андрюшенька засуетился вокруг меня с новыми силами.
17
- Выпейте, барышня! – пристал ко мне сразу, как закрылась за Кощеем дверь, скелет. – Сразу же и полегчает.
- Не буду, - мрачно буркнула я и на всякий случай отодвинулась.
- Ну не противьтесь, - засюсюкал Андрюшенька, - поверьте мне, тут ничего плохого нет.
- Тебе-то откуда знать, ты же мертвый! – подозрительно отступила я еще дальше к окну.
- Не обижайте меня! – патетически возопил скелет. – Его бессмертие сказал, что оживил меня исключительно по вашей просьбе, а значит, я теперь вечный ваш должник! И буду следовать за вами, куда прикажете.
Представив, как вхожу в родную больничку со скелетом под ручку, я хмыкнула.
- И в огонь и в воду? – уточнила я на всякий случай.
- И туда тоже! – важно поднял один палец мой теперь личный слуга, а потом опять засюсюкал: - Ну выпейте зелье, барышня, не артачьтесь!
- Тьфу на тебя!
Разозлившись, я забрала стакан и махом опрокинула в себя, ожидая, что сейчас меня опалит изнутри, но ничего такого не почувствовала. Наоборот, будто нега прокатилась по пищеводу и моментально успокоила волнующийся желудок. С удивлением приподняв брови, я посмотрела на скелета.
- Это что за целебный отвар?
- Это по разработке самой Бабы Яги сварено вручную нашим господином, - важно сообщил Андрюшенька. – Все утро готовил, на вас, да на Змея этого, Горыныча, чтоб его черти взяли!
Я покосилась на патетически взмахнувшего рукой скелета и хмыкнула. Эдак я привыкну к своей галлюцинации и потом скучать буду. По голубоглазику тоже, конечно, но и по Андрюшеньке наверняка.
Предмет моих размышлений уже суетился вокруг кровати, застилая покрывалом и поправляя подушки. Его выбеленные косточки выгодно смотрелись на синем фоне, придавая шарм.
- Как твоя любовь к Настасье? – поинтересовалась как бы между прочим, натягивая уже несвежие и поднадоевшие штаны.
- Стала прахом, - важно сообщил в ответ скелет. – Хозяин дело знает. Экспериментирует в своей лабала… лабола… лабритории, вот!
Гордый от произношения сложного слова, Андрей повернулся ко мне, ожидая одобрения. Я не заставила себя ждать и показала ему большой палец вверх.
- Завтрак будет через полчаса, я пока оставлю вас.
Скелет удалился, а я отправилась в ванную. И только тут до меня дошло, что я ж вчера снимала трусы для стирки, а сейчас они были на мне! Это что получается, мало того, что этот гад гадский снял с меня лифчик, так он еще и трусы того… Блин! Хлопнув себя по лбу ладонью, я закусила губу. Нет, так дальше продолжаться не может! Не могу я все время быть в одной и той же одежде, это мало того, что негигиенично, так еще и само по себе плохо – постирать ее нет возможности, да и вообще, нужна смена. Так, решено! Раз я тут спасительница мира, значит, мне просто обязаны предоставить полную экипировку. Не сарафан какой-нибудь с кокошником, а нормальную одежду.
В это время за окном раздался душераздирающий тройной вопль. Что там, животину мучают, что ли?
Пригладив влажными руками волосы, я вышла из ванной и направилась к окну. Кстати, Кощей вчера принес меня в выбранную мной комнату, что удивительно, ведь я не говорила ему, что самостоятельно решила сменить место дислокации.
Выглянув на улицу, я прыснула со смеху – посреди сада, куда выходили окна моей новой комнаты, лежал Змей, мать его за ногу, Горыныч в своем зверином обличье и стонал. Натурально так, с придыханием.
- Ой, помираю я, моченьки моей нету, - вопила средняя голова, а правая и левая делали вид, что уже сдохли. – Ой, как же плохо-то.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
Кощей стоял неподалеку, скрестив руки на груди и скептически глядя на друга.
- Ты мне яблоню сломал, - сообщил он. – Селекционную, между прочим. Яблоки на ней молодильные. Были бы.
- Ой, заноза в заднице эта твоя яблоня, - ноющим тоном отозвался Горыныч.
Покопошившись лапой в районе хвоста, он выдернул приличный ствол дерева с прореженной вершиной и показал хозяину дома.
- Воткнулась аккурат промежду булочек, - пожаловался он. – Я ж тут случайно упал, между прочим.
- Угу. – Кощей был неумолим. – С тебя, собственно, саженец. Не знаю, как ты у Волка Серого будешь его добывать, я с трудом выпросил, и то по большой дружбе, а то он не хотел отдавать. Эксклюзивные, видишь ли, права у него. И вообще, давай уже в человеческое обличье переходи, нечего тут бока наминать.
Горыныч дохнул паром из ноздрей ожившей Правой головы, а Левая, развернувшись, так и висела безвольно, даже язык высунув для убедительности.
- Не могу, - отозвалась Средняя голова. – Видишь, что делается?! И как у меня только лапки не отказали после такого! Такое фуфло мне этот Кот Ученый подсунул, страшно сказать. И ведь хвастал, что не простой это самогон, а самая настоящая чача, с винограда сделанная, что растет в Райском саду. А по факту что? Горилка и все. И башка болиииииит. – Передними лапками Горыныч сжал среднюю голову и помотал ей. Левая при этом смешно подпрыгнула и приоткрыла один глаз, проинспектировать, не угрожает ли ей что-нибудь.
Кощей занервничал, притопывая носком идеально чистого ботинка.
- И что ты хочешь? – хмуро поинтересовался он.
- Как что, как что??? – Левая голова подскочила и вопрошающе уставилась на Бессмертного. – Естественно, сопровождать Дульсинею в походе!
Я молча сползла вниз, надеясь, что меня не увидели. Если этот змей отправится со мной, я ж сопьюсь!
18
- А я против! – пробубнила Правая голова показала Левой язык. – Мало ли что, а я не женат, да и вообще, устал! Сколько мы в отпуске не были?
- А я тоже не горю желанием, - отозвалась Средняя. – И вообще, у меня зад болит!
Кощей хмыкнул.
- Зад у тебя болит, потому что кто-то много пьет! – бросил он сквозь зубы. – Я эту яблоню десять лет выращивал, через года два яблоки бы были молодильные, а ты ее своей жо… задом своим своротил!
- Куда тебе яблоки-то молодильные? – хором сказали головы. – Ты ж бессмертный! – опять хором и ворчливо.
Я сидела, притаившись и хихикая. Никак не могла представить толстую попу Горыныча с торчащей из нее яблоней. Ой, не могу, смешно как!
Видимо, на улице услышали, как я хрюкнула, не удержавшись, и заревели в три горла:
- Дульсинея, душа моя, выходи! Здесь требуется помощь одному пострадавшему в неравной борьбе змею! Горынычу, между прочим! Реликтовое животное, представитель сказочной фауны!
- Я не жопный врач! – пискнула я, поднимаясь.
- Но врач же? – с сомнением оглядел меня Горыныч.
- И не ветеринар даже, - отозвалась я, взглянув в смеющиеся синие глаза Кощея.
- А я обратно человеком… человеками стану! – обиженно протянул Горыныч. – Все для тебя привычное, только три!
- Три – не три, а чище не станет! – пробурчала я под нос. – Давай превращайся, а я спущусь пока вниз.
Пока шла до большой… ну, не прихожей же, а какому-то залу, не знаю, как они в таких огромных домищах называются, Змей уже опять стал близнецами, возлежавшими на диванах, а один, видимо, тот самый, кому требовалась помощь, расположился на большом придиванном столике кверху пострадавшей частью. Из правой ягодицы торчал внушительный обломок дерева. Блин! Вот же свезло, так свезло, а! И что я делать буду без рентгена, без анестезиолога, да и вообще, без всего? Как они себе это представляют?
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
- Может, его в больничку, - с сомнением потрогала я обломок.
