бы не в клуб пошли, да и девушки красивые с нами, но, блядь, Эдгар же знает, что мне брезгливо и противно, когда ко мне липнуть начинают! Хотя эта грудастая слева от друга ничего так. Я бы ее декольте написал, красиво смотрится. Небольшая грудь, но и немаленькая. Все в меру.
— Выйду покурить, — сообщаю своим спутникам и выходу из-за стола. Эдгар кивнул и продолжил дальше обольщать девочек. Кого-то, видимо, ждет горячая ночка.
Выхожу на шумную улицу и… иду. Вот правда, я просто гуляю вдоль по проспекту, наблюдаю за пробкой на дороге. Закуриваю. Выдыхаю дым. Знаю, что нельзя. Плевать. Хуже все равно не будет.
Мне нужно отдохнуть. От давления этих девиц, от воспоминаний об одной женщине.
И о том, что я уже был на этом месте…
Совсем недавно, когда подвозил девчонку. Прямо к этому парку. Наверное, это какой-то рок судьбы, или меня специально кто-то по голове шандарахнул с такой силой, что ноги сами сюда принесли. Я и забыл, что ресторан недалеко находится. Или недалеко? Неважно.
Теперь мое внимание привлекло кое-что другое. Точнее кое-кто другой. Троица в темных куртках, которые видны только на фоне снега. Один парень держит другого сзади, а спереди находилась знакомая куртка и знакомые ботинки, которые испачкали мне пассажирское сидение.
— Так тебе и надо, дура тупая!
— Сейчас ты получишь, придурок!
Тут же девичий кулак прилетает в обездвиженного мальчишку, а та грязная девчонка продолжает наносить удары. То в лицо, то в туловище. Руками и ногами. Это еще что за ерунда?
Нет, ну точно какая-то карма!
Глава 6. Не отец
— Стойте! Вы что творите? — подбегаю к троице, только они почти не реагируют на мое появление. Тот высокий так и держит жертву избиения, а девчонка…
— Не мешай! — пыхтит она, мельком повернувшись ко мне, и снова наносит удар.
— Говорю, оставь его.
Пытаюсь оттолкнуть девчонку. У жертвы все лицо в крови, а тот парень позади даже не пытается отпустить. Еще и место такое нашли, что никто не видит. Хорошо, что я заметил.
Держу ее за локоть. За грязный, как и в прошлый раз. Но сейчас меня это не волнует. Смотрю в темные глаза оборванки. Внимательно. Вглядываюсь в радужку, которую переполняет несдерживаемая ярость. В чуть нахмуренные темные брови. В поджатые губы. Даже челюсть напряжена. Как бы она зубы от такой силы сдавливания не сломала.
— Ева, эт че за хмырь? — спрашивает тот, кто держал окровавленного пацана. Ну теперь я знаю, как зовут эту незнакомку.
— Ты че тут забыл? — шипит она прямо в лицо. Так, чтобы никто не услышал. Кроме меня.
— А ты что тут забыла? Не сопротивляйся ты так!
— Не твое дело! И вообще, отпусти меня! — дергается она. Сильная. Но я сильнее. — Я этому придурку не до конца наваляла!
— Хочешь до конца? Серьезно? Ты его чуть не убила!
— Он заслужил!
— Чем заслужил?
Девчонка долго смотрит на меня. Внимательно. Все еще со злостью. Потирает костяшки пальцами. Щурится на пару секунд, потом снова находит мои глаза и заглядывает с такой ненавистью, словно я виноват в появлении ссадин на ее маленьких кулачках.
— Он подставил меня, — отвечает тихо-тихо. Уже без шипения и недовольства, но с нотками злости.
— Не все решается кулаками.
— Слушай, мажор хренов, — говорит уже громче, — давай ты не будешь говорить что и как делать, лады? Вали куда шел, а я пошла дальше…
— Ты никуда не пойдешь, — крепче сжимаю ее локоть.
— Будешь мне приказывать?
— Буду, если надо.
— Ты мне не отец, чтобы приказывать, ясно?
Этими словами она словно пробивает какую-то брешь в груди. Брешь правды. Ведь это так, я ей никто. Случайный прохожий, с которым она провела пару часов в машине. Мне должно быть все равно. Сама справится, раз так заявляет. Но почему-то эта ситуация не дает покоя. Не позволяет поступить иначе. Не желает отпустить маленькую руку девушки.
Что-то бред какой-то не находите?
Одергивает предплечье. И я отпускаю. Не пытаюсь снова схватить, когда она шагает прочь. Смотрю на черное удаляющееся пятно, понимаю, что просто не в состоянии задержать. Она права. Это ее жизнь. Ее судьба. Ее правила.
Эти слова напомнили о моем положении. О бесконечных анализах, о диагнозе, о лечении, которое может не дать результат. Возможно, я никогда в жизни не стану отцом, никогда не буду скандалить со своим ребенком и выяснять отношения. Или же…
— Стоять! — кричит кто-то позади. — Ловите эту детдомовскую!
Все происходит в считанные секунды. Девчонка округляет свои темные глаза и убегает к выходу, ее напарник кидает обездвиженное тело в сугроб и бежит в другую сторону. Мужчина в форме полицейского сначала смотрит на убегающую девчонку, но в итоге подбегает к пострадавшему. Осматривает его, помогает встать.
А я не иду на помощь, как меня просят, делаю вид, что вообще не слышу их. Вместо этого ищу глазами девчонку. Вижу вдалеке темное пятно, скрывшееся между деревьями. Спряталась за одним из них, слилась, присела на снег. Вряд ли ее кто-то заметил, но я иду к ней. Не торопясь. Только на нее смотрю.
Зачем? Почему бы мне не вернуться к Эдгару и его девочкам? Не знаю. Все как-то на автомате происходит. Может, хочу лично привести виновницу за шкирку. Или выяснить, почему она так жестоко обошлась с тем мальчишкой.
Или подойти к ней вплотную и понять, что не только раненому нужна помощь.
— Уйди… — шепчет девчонка, подняв голову, когда я сажусь перед ней на корточки.
Дышит тяжело, за грудь хватается своими маленькими окровавленными ручонками. Сжимает ее. Глаза жмурит. Причем так сильно, что из уголков глаз видны маленькие капельки слез. Всего пару штук. Странно, что я разглядел все это в темноте.
— Ау…
Что с ней происходит?
— Где болит? — подползаю ближе.
Что за тупые вопросы? Она же за левую грудь держится. И
