Елена говорит, что голова закружилась, провожаю ее в комнату наверх.
– Кажется, я переоценила свои силы. Так неловко, – смущается.
– Ну что ты. Все понимают наше с тобой положение. Никто не посмотрит косо.
– Уж надеюсь, что Варвара Степановна не выскажет потом свое «фи». Глядела она на нас недовольно. Явно не так себе вечеринку представляла.
– Переживет.
– Как ты вообще справляешься? Она очень авторитарна.
– Стараюсь держаться подальше, – Елена сочувственно улыбается. – Благо она любит Париж и половину года проводит там.
– О да, это большое облегчение.
– Дорогая, – в комнату входит Роберт. – Может быть вызвать врача?
– Со мной все хорошо, я просто немного решила полежать! Хватит относиться ко мне как к больной! – психует Елена на мужа.
– Я вас оставлю.
– Нет, не уходи, пожалуйста, – смотрит умоляюще.
– Мне нужно в уборную. Потом вернусь, хорошо?
На самом деле невыносимо находиться рядом с парой, у которой полная идиллия. Да, несмотря на ворчание Елены, настойчивость Роберта, видно, как они любят друг друга. Это сквозит в каждом взгляде. У нас с Оболенским этого нет. Я досталась ему напуганным, юным трофеем. Он превратился в одержимого. Ему нравилась моя зависимость от него. Бесправность.
Наверное, это останется между нами на всю жизнь пропастью.
Ха, вся жизнь? Смешно, если посмотреть на результат за два года.
Жена и любовница на одной вечеринке. Тебе это нравится, Алекс?
Смачиваю виски холодной водой, все еще надеясь сохранить макияж. Хотя очень хочется разреветься. Может быть это поможет хоть немного выплеснуть гнетущее напряжение.
Поднимаюсь снова на второй этаж, но Елены и Роберта уже нет в комнате. Видимо, вернулись к гостям.
Подхожу к окну. Снова льет дождь. Может поэтому у меня такое мрачное настроение.
Мне не хочется снова идти в атмосферу праздника. Куда лучше здесь, в одиночестве.
– Какая же ты все-таки дура, Ромина. Неужели тебе не стыдно быть здесь? – раздается знакомый голос.
Оборачиваюсь. На пороге стоит Аниса.
– Что тебе от меня надо? – спрашиваю устало. – Алекс внизу, я здесь. Почему бы не воспользоваться шансом? Неужели интереснее до жены докапываться, чем мужа окучивать?
– Ну ничего себе словечки, – смеется соперница. – Ты где такие подцепила? На форуме обманутых жен?
– Хорошая идея, спасибо. Я пока не догадалась зарегистрироваться на таком форуме.
– О, сходи обязательно. Тебе понравятся грязные подробности!
– Прямо сейчас поинтересуюсь. Как только оставишь меня в покое, – как же трудно сохранить самообладание. Внутри все бурлит, пульс зашкаливает. Мне нельзя нервничать! Тем более, Аниса того не стоит! Умом понимаю, но ничего не могу поделать… Я на грани истерики. Боль от предательства лишь усиливается. Почему старая подруга настолько жестока? Прожигает взглядом, полным ненависти.
– Тебя не должно тут быть! Ты лишь инкубатор!
– Я не собираюсь спрашивать твоего разрешения, – губы дрожат.
Понимаю, что Аниса сама не в лучшем состоянии. Видимо очень зла, что любовник сегодня почти не уделил ей внимания. Обиженная женщина страшна в гневе и сейчас предательница выливает все на меня.
Потому что знает – я бессловесная жертва.
– Оставь меня в покое. Иди разбирайся с Оболенским.
– Я все понять пытаюсь, где твоя гордость, Алеева? Раньше была вроде. Но деньги милее, да? Боишься потерять кормушку для себя и своих родителей? Ты ведь за Алекса не по любви вышла. Папочка подсуетился. Я же, люблю его по-настоящему!
– Люби кого хочешь! Убирайся! Низ живота пронзает боль. Обхватываю его ладонями. Аниса видит, как мне плохо. Но продолжает осыпать оскорблениями. Такое чувство, что валяюсь на земле, а бывшая подруга продолжает меня пинать ногами, делая это с садистским удовольствием.
Отворачиваюсь, хватаюсь за подоконник, пытаясь не упасть, потому что внезапно перестаю чувствовать ноги. Они отказывают. Боль настолько сильная…
– Что ты делаешь рядом с ней? – голос мужа прорывается сквозь затуманенное сознание.
Женский вскрик. Не понимаю, мой или нет. Мне очень хочется кричать от боли, но все силы сосредоточены на том, чтобы держаться за подоконник.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
Сильные руки обнимают, я парю в невесомости. Кажется, меня несут куда-то. Лицо мокрое от слез. Понимаю, что все очень плохо.
***
– Я хочу развода, слышишь? – в который раз повторяю, пока Роберт, нарушая все возможные правила, мчится в больницу. Алекс сидит на заднем сидении, рядом со мной. Муж Елены не дал ему сесть за руль.
– Ты не в том состоянии. Я сам отвезу.
Оболенский коротко кивает, устраивая меня на сидении.
Наверное, его мать жутко злится, ведь финал праздника абсолютно испорчен. Кажется, началась паника, когда гости увидели, как Алекс несет меня на руках. Рявкнул на мать, чтобы позвонила врачу, чтобы все было готово к нашему приезду.
Все как в тумане. Физическая боль нестерпима настолько, что остальное становится абсолютно бессмысленным. Неважным. Что не смогла постоять за себя перед любовницей мужа.
Впрочем, Анису я больше не видела, она словно испарилась.
Все неважно. Плевать мне на мерзавку и на предателя мужа. Да уж, сейчас точно не время, чтобы выяснять отношения, но во время очередной болезненной схватки, когда Алекс хватает меня за руку, вырываю ее и произношу сквозь стиснутые зубы.
– Я знаю про тебя и Анису. Я тебя ненавижу! Ненавижу! – повторяю снова и снова.
Лицо мужа напоминает маску. Бледное, застывшее.
Меня трясет от паники. Разве время выяснять отношения? Я должна сосредоточиться на ребенке. Острое чувство вины, что не доносила до срока.
Доезжаем очень быстро.
Анна Георгиевна встречает нас у дверей приемного отделения, бросается навстречу.
– Спасите моего малыша, – шепчу, теряя силы.
– Все будет хорошо, Ромина. Главное, слушай все что говорю и выполняй неукоснительно. Хорошо?
Я словно лечу в пропасть. Пронзительное чувство одиночества, растерянности и страха. Горло будто парализует, я едва могу дышать. Понимаю, что надо срочно остановить этот панический приступ. Он ничем не поможет. Я должна справиться! Мой долгожданный малыш появится на свет раньше срока.
Я не справилась. Не смогла оградить его…
Меня устраивают в просторной светлой палате. Две медсестры суетятся, меряют мне давление, уговаривают попить воды. Качаю головой, не могу связать пары слов. Хочу, чтобы меня оставили в покое. Новый приступ накатывает огромным цунами, я выгибаюсь от боли.
Меня везут в смотровую, затем в операционную.
– Будет кесарево, мне жаль, Ромина. Иначе никак. Нужно все сделать быстро.
– Нет, пожалуйста, – умываюсь слезами.
– Девочка, все будет хорошо.
– Пусть он уйдет! Пожалуйста! Хочу, чтобы ушел, – начинаю кричать, увидев Алекса в дверях.
Не могу это контролировать, все что так долго копила в себе, стараясь быть рациональной, не рубить с плеча, все продумать, все самообладание разрывается на мельчайшие частицы. Сейчас думать о будущем не получается.
Как же мне хочется, чтобы мама была рядом. Я приучила себя, что она куда нужнее брату. Он болен, он младше, а со мной все в порядке. Так повелось в нашей семье. Мама отчаянно борется за жизнь Марата, бездушно требовать от нее внимания. Но сейчас чувствую себя растерянной маленькой девочкой. Хочется завыть в голос, умоляя прийти ко мне самого родного и близкого человека.
Хоть и знаю, ч
До крови кусаю нижнюю губу, дышу как велит Анна Георгиевна.
– С ребенком все хорошо? – спрашиваю, после очередной длинной схватки.
Глава 14
Месяц спустя
– К вам приехала подруга, сказала, что вы ее ждете, – сообщает Мария. – Может быть накрыть для вас стол в зимнем саду? Сегодня очень солнечно.
– Да, спасибо, Мария, – благодарно улыбаюсь.
С Олей за последние недели мы созванивались несколько раз, но увидеться по понятным причинам не получалось. Я была целиком и полностью поглощена Артуром, моим драгоценным малышом.
