— А вот это, уважаемые, наш новый егерь, Лизанька. Лизок, привет.
Лиза не знала, что на нее произвело более сильное впечатление: снисходительный тон Акинфея, взгляды туристов, которые смотрели на нее как на диковинного зверя в зоопарке или… или что-то еще, из того необъяснимого, что теперь сопровождало практически каждый ее день здесь.
Лиза невесть откуда взявшимся движением сложили руки на груди.
— Анатолий, напоминаю — это территория заповедника. Вам сюда нельзя.
— Да ладно, Лизок, чего ты?
— Немедленно отойдите на расстояние минимум сто метров от берега.
Рядом, у ноги, зарычал Туман. Лиза опустила взгляд. Приподняв губы, лайка демонстрировала внушительные клыки. И серая шерсть на загривке встала дыбом.
На катере кто-то ойкнул тонким голос. Возможно, ребенок.
— Ты чего?! — Акинфей повысил голос. — Сама же позвала, а теперь цирк устроила!
— Я. Никого. Не. Звала. Уходите. Иначе я возьмусь за ружье.
— Ты в своем уме?!
— Туман, охранять.
Пес отозвался утробным рычанием. Резко взревел мотор катера.
— Вот же, прости, господи, дура!
Это «дура» еще долго звучало над темной водой, пока катер не превратился в белую точку на обсидиановой глади воды.
— Пойдем, Туман.
***
На следующий день Лиза снова сходила на водопад. Вода уже не казалась такой холодной, правда, внутренняя зануда все еще вспоминала про пневмонию. А Лиза заткнула ее тем, что надо пользоваться возможностью, пока стоит жаркая солнечная погода.
После завтрака, состоявшего из сваренной на газовой плите гречки с порошковым молоком, Лиза села за составление плана. Пропустим мы этап с депрессией. Давайте сразу к принятию. Варианта у нее на сегодня было два: продолжить знакомство с садом или заняться фотоловушками. Лиза решила, что сад никуда не денется, а вот фотоловушки — нет, они тоже никуда не денутся, но проверить их состояние и снять данные — стоит как можно скорее.
В тетрадях деда Матвея были точные указания мест, где эти ловушки расположены — всего четыре штуки. Лиза решила проверить две ближайших. К дальним экспедициям в лес она не была готова.
В тот момент, когда Лиза, одевшись в штаны и куртку, упаковывала в небольшой рюкзак все необходимое для короткой прогулки по лесу, снова повторилась вчерашняя картина.
Лежащий у стены Туман поднялся на лапы, навострил уши, а потом выжидательно уставился на Лизу.
Катер.
Ну, в этот-то раз Лис?!
***
И в этот раз тоже оказался не Лис. Лиза поняла это по напряженной позе Тумана. А когда катер подошел ближе, оказалось, что у них второе явление Акинфы — Пречистого и Преподобного. Который с первого раза не понимает.
В этот раз катер причалил. Но сходить на берег Акинфей не торопился.
— Ты сегодня тоже не в настроении?
Лиза внимательно оглядела катер. Нет, ей не показалось. Там никого не было, кроме капитана.
— Зачем ты приехал?
— Торт тебе привез. И хлеба свежего.
Эти простые слова оказали на Лизу какое-то странное воздействие. И вчерашняя злость на Акинфея куда-то делась. И внезапно проснувшийся инстинкт охранника тоже пропал. И торта вдруг захотелось… просто до слез. Никогда бы не подумала, что можно хотеть торт до слез.
— Спускайся, — от волнения получилось сухо.
— Собака не тронет? — Акинфей опасливо косился на Тумана. Тот не рычал, зубы не скалил, но вся его поза говорила о том, что в любой момент готов кинуться. Лиза потрепала пса по холке.
— Свои, Туман, свои.
***
— Смотри-ка, обжилась.
— Торт давай.
Твои планы могут поменяться в одно мгновение. Вот только что ты собиралась в лес проверять фотоловушки, а теперь собираешься пить чай с тортом.
— Торт как называется?
— А пес его знает. Главное, свежий. Вроде, не растряс.
Торт оказался вкусный. Лиза не была сладкоежкой, но ей казалось, что ничего вкуснее этого торта она в жизни не ела. Это вообще было похоже на какой-то сюр — сидеть в доме, затерянном в глухой сибирской тайге на берегу озера, и есть свежайший торт.
— Ты чего вчера взъелась-то?
Лиза заставила себя оторваться от торта. За вчерашнее Акинфей расплатился сполна. Но границы все же расставить необходимо.
— Ты же знаешь, что сюда нельзя. Заповедник, — Лиза поразилась, как легко и незаметно они перешли с Акинфеем на «ты».
— Знаю, что нельзя. И без крайней необходимости сюда бы не сунулся. Нас штрафуют за это. Но ты ж сама позвала.
Лиза отложила ложку.
— Объясни, что ты имеешь в виду. Ты вчера сказал, сегодня повторяешь. Я не звала. Как я могла кого-то позвать? Тут кричи — не докричишься.
Акинфей какое-то время молча и внимательно смотрел на нее.
— То есть, ты не знаешь?
— Чего?
Он резко встал.
— Пойдем.
Пришли они в итоге на смотровую площадку.
— Вот! — Акинфей ткнул пальцем в полощущееся на ветру красное полотенце.
— Это мое полотенце. Я его сушить повесила.
Акинфей закатил глаза.
— То есть, тебе Кравцов про это не рассказал? Вот же… — он что-то пробормотал под нос, явно нецензурное. — Мог и не знать, конечно. Но вряд ли. Это место с озера видно. Если там висит красная тряпка — значит, деду Матвею что-то нужно. И первый же катер, с которого увидели знак, сюда сворачивает. Есть туристы, нет — пофиг. У нас, у капитанов, такая договоренность была с дедом Матвеем. Все ее соблюдали.
— Обалдеть… — только и смогла сказать Лиза. Это было… Как-то так по-настоящему. Такой большой человеческий коллективный поступок. И такая редкость по нынешним временам. Как там Лис говорил про деда Матвея — легенда? Она самая. И Лиза теперь тоже часть этой легенды.
Она протянула руку и резко сдернула полотенце с перекладины. Оказывается, никакой это не турник. Это местная сигнальная система.
Гондор зажигает огни, блин!
Лиза нервно хмыкнула.
— У тебя, поди, вчера паломничество было? Если ты полотенце не сняла.
— Я сняла, — вспомнила Лиза. — Сразу после того, как ты уехал, вспомнила почему-то — и сняла. — Теперь хмыкнул Акинфей, а Лиза махнула рукой. — Пойдем торт доедать!
Теперь Лизе было стыдно за вчерашнее. И поэтому она хлопотала вокруг Акинфея, подливала чай, расспрашивала — обо всем потихоньку.
— А почему ты Акинфей?
— Обыкновенно почему, — он наслаждался вниманием. — У нас тут так повелось — редко кого из капитанов по именам называют. Все больше по прозвищам.
— Позывной?
— Вроде того. Вон Лис — его все так называют. Лис — он и есть Лис. От фамилии потому что. А моя фамилия Акинфеев. Акинфеев Анатолий Геннадьевич. Холостой, между прочим.
Лиза рассмеялась. Этот Анатолий теперь не вызывал у нее даже малой толики неприятных эмоций. Ну и что, что зубы золотые. Мало ли какие у человека понятия о прекрасном.
— Что, не хватает женской ласки? — решила она подыграть Акинфею.
— Да этого-то хватает, — неожиданно не стал вступать в игру Акинфей и отпил чаю. — Я с сестрицей живу, а она у меня женщина хорошая да ласковая. Она меня из тюрьмы дождалась. Жена не дождалась, ушла. А сестрица дождалась. Так и живем с ней — два бобыля. Хотя она все не теряет надежды меня в хорошие женские руки пристроить.
Лиза молчала. Сейчас, прямо сразу после слов Анатолия она не знала, что сказать. Вот составишь свое первое впечатление о человеке. А потом начинается разговор, и все твои впечатления летят к черту. И все оказывается не так. Но об уголовном прошлом Лиза все-таки предположила верно.
— Что, Лизок, не страшно? Сидишь тут в глухом лесу и чаи гоняешь с душегубом.
Лиза подняла взгляд и посмотрела Акинфею прямо в глаза.
— А ты душегуб?
Он потер большим пальцем угол рта.
— Ты, видать, хочешь, чтобы я сказал, что сидел за какие-то не мокрые дела, да? А вот нет, Лизок. За убийство. По неосторожности. В драке одного зашиб маленько.
Лиза с сомнением оглядела Анатолия. Она не могла себе представить, что Акинфей с его щуплой фигурой мог кого-то зашибить. Он верно истолковал ее взгляд.
